Уайтбол - Ирина Белояр

…А она говорит, что даже незнакомы.

Сашка читала мой журнал, а меня беспокоило все на свете. В какой-то момент стало неловко за эту ночную писанину — ведь даже не удосужился утром проверить, чего там с дурной головой накарябал.

Кофе закончился, я налил еще. Саша взяла чашку машинально, не обернувшись в мою сторону. Меня это задело: могла бы и оглянуться. И вообще — долго читает. По складам, что ли?..

Наконец, плоды моего творчества подошли к концу.

— У вас тут можно курить, — констатировала гостья.

— Тебе все можно.

Она поняла разрешение буквально: больше не обременяя себя вежливостью, вытащила из моей пачки сигарету. Чиркнула зажигалкой и сообщила:

— Я редко курю. На станции этот процесс — роскошь.

Из-за «чужих» интонаций жалоба превратилась в откровение.

— С ума сойти, — улыбнулся я. — Как же вы живете?

— Так и живем. Можно, я эти файлы себе скопирую?

— Валяй.

Саша вышла в сеть, закинула мой журнал на свой компьютер. Обернулась:

— У тебя получился очень толковый отчет. Другие, когда рассказывают, упирают на события, а ты — на состояния. Прямо как для меня писал.

— Для тебя и писал.

— Тогда еще картинку для меня нарисуй.

— Я не умею.

— Там нечего уметь. Полотно Эль Греко не требуется, — она быстро установила какую-то программку, слезла с табуретки.

— Иди сюда, садись. Внизу — панель инструментов. Здесь — заливка цветом. Нужно набрать такую композицию, которая отражала бы твое отношение к происходящему в зоне уайтбол. Задача ясна. Выбирай подходящие фигуры и цвета, таскай их мышкой в рисунок.

Пока она стояла рядом, мне совсем не мешало дежа вю. И «чужая» мимика тоже совершенно не мешала. Единственное, что раздражало — дурацкое полотенце, в которое было замотано пол-Сашки… Но тут доктор сбежала в сторону. Пришлось отрешиться от личного и вникнуть в инструментарий картинки.

На нижней панели — огромный набор геометрических фигур: квадраты, треугольники, круги, овалы, линии, черт-те чего бесформенное. Минуты две я таскал все это мышью туда-сюда, потом сообщил:

— Инструментов не хватает.

— Чего именно не хватает.

— Нужен большой круг. Здоровый. По центру.

— А, извини. Размер увеличивается вот так. Такой круг. Еще больше?

— Чуть-чуть побольше… нет, поменьше… — я обнял доктора за талию, — А теперь — подвинуть…

— Сам.

Опять сбежала.

Я добросовестно помудрил с картинкой еще пару минут.

— Вот, кажется — так.

Оценил свое творение — офигел: на рисунке, в прямом соответствии с общеизвестной фрейдистской символикой, сплошь длинные овалы. Ей-богу, не нарочно. Ну и фиг с ними. Сама виновата, что я в ее присутствии одни эти рисую. Вот пусть теперь думает, как их привязать к впечатлениям от уайтбола.

Сашу мои многочисленные фаллосы не заинтересовали. Она ткнула мышью в центральный зеленый круг.

— Что это?

— Лошади. Наверно…

— Почему зеленые.

— Паслись в зеленой траве.

— Почему круг такой большой и по центру.

— Они и были центром. Не знаю, как объяснить. Они были единственные нормальные посреди всего этого безумия, которое включало в себя и нас двоих тоже.

— Самодовлеющая такая нормальность.

— Да. Они как бы царили над всем.

— Хорошо. Это я тоже забираю себе на комп… Отчет, говоришь, ночью писал.

— Ночью. Уснул, потом проснулся, начал нервничать, сел писать отчет.

— Нервничал из-за чего-то, или необоснованная тревога?

— Боялся до утра растерять впечатления полностью. Когда все зафиксировал — успокоился и заснул снова. Что-то не так?

— Абсолютно все так. Заметь, твой отчет предельно последователен и логичен. А картинка — немножко сумасшедшая.

— Естественно — рисовал в присутствии красивой женщины.

Ни тени ответной улыбки, блин.

— Возможно. Но вероятнее другое. Ночью ты был растерян, дезориентирован, изо всех сил пытался сохранить контроль. Сейчас пришел в норму, расслабился, и рисуешь то, что действительно чувствуешь.

Это точно. Особенно немереное количество фаллических символов.

— А после возвращения, вечером, были какие-нибудь непривычные ощущения?

— Они все непривычные. Не получалось собраться в кучку. Чувствовал себя разбитым, как та бутылка.

— Как что?

— Кстати, о необычном… Было странное дежа вю. Вик намедни уронил коньяк. Откололось горлышко. Так вот, где-то совсем недавно видел такой же формы бутылку, именно так расколотую, и тоже на полу валялась… очень четко видел, а вспомнить не могу.

— У тебя часто случаются дежа вю.

— Случаются. Но обычно они связаны с давними событиями. Мы с тобой точно раньше не виделись?

— Я же сказала: не виделись.

Врет — не врет? Не может человек быть настолько уверен в непогрешимости собственной памяти. Или думает, что опять заигрываю?

— Ладно, Миш. Спасибо за помощь. Если что-нибудь понадобится — обращайся.

— Уже уходишь?

— Да. Пора.

— Не спеши, — я схватил ее за руку. — Посидим, кофе попьем… еще чего-нибудь навру. Или нарисую.

— Я в группе наблюдения. Ребята вот-вот отправятся до мячика. А мне домой заскочить надо, переодеться. До встречи.

Убежала и оставила меня в растрепанных чувствах.

Почти без всякой надежды я залез в интернет и набрал поиск: «Александра Лунева». Вряд ли, конечно, найду что-нибудь кроме научных программ Леты, и все-таки…

Научными программами дальнего космоса наша земная сеть тоже не слишком богата. Мне отыскали штук десять самых разных Луневых, целую кучу Александр, и немереное количество Александров. Через двадцать или тридцать ссылок мне надоело это бездарное занятие. Еще через десять проснулся спортивный интерес — неужели не найду совсем ничего?

Бегал по виртуальному пространству часа полтора. Наконец, повезло.

«…Александра Лунева… психологический факультет МГУ… выпуск 2075 года». Вот оно. Это — точно Саша, чтоб я сдох.

Открылась фотография: человек пятнадцать, в основном — девчонки. Мелкий снимок, лиц не разглядеть. Ниже — подпись: перечисление всех присутствующих, слева направо. Александра Лунева — предпоследняя в списке. За ней — еще одно имя: Алевтина Лунева.

Я выделил правый край, увеличил кадр. Качество изображения — так себе, но это, безусловно, она. Саша.

В двух экземплярах.

Две Саши стоят в обнимку, в одинаковых джинсах, с одинаковыми стрижками. Чтоб мне провалиться…

Алевтина, значит. Аля.

Откуда-то из памяти всплыло другое имя — Элли Джонсон.