Катастрофа - 2012 - Петр Хомяков

Как-то раз под председательством господина Хохрякова обсуждались различные правовые принципы будущего государства, где власть бы взяли национал-патриоты (тогда еще выступавшие или по крайней мере пытавшиеся выступать вместе).

Возник вопрос о допустимости смертной казни. За это выступали практически все участники экспертного совета. Автор тогда согласился с общим мнением, но предложил одно уточнение.

Если приговор приведен в исполнение, а после этого оказывается, что приговорен невиновный (а тогда на слуху было несколько подобных случаев), то смертной казни автоматически подлежат судья, вынесший приговор, прокурор, и следователь, ведший дело.

Помилование этих лиц возможно только по ходатайству родственников пострадавшего. А если таковых не окажется, то приговор исполняется безоговорочно. Без права помилования даже по решению главы государства.

Все сторонники смертной казни сразу призадумались. Возражать на это предложение было с ходу как-то неловко, ибо все присутствующие понимали, что подобное требование справедливо. Вместе с тем, они понимали, что это автоматически блокирует вынесение смертных приговоров. Никакая справедливость не заставила бы правоохранителей рисковать собственной шкурой и полноценно отвечать за принятые ими ошибочные решения.

Этот случай послужил неиссякаемым источником тем для бесед с Геннадием Федоровичем. Он и сам увлекся темой и с интересом разбирал различные правовые принципы с точки зрения теории массового обслуживания и других технических дисциплин.

К его удивлению, удивлению эрудированного ученого-правоведа, оказалось, что в правовой науке в принципе не ставятся задачи оценки вероятности обоснованности того или иного доказательства, вероятности судебной ошибки и тому подобных проблем.

Все постулаты правовой науки, оказалось, базировались на принятой в неявном виде гипотезе о верности соответствующих оценок и о принципиальной возможности на все нарушения среагировать.

Между тем, это не так. Это просто физически, по законам Природы не может быть так.

Кстати, подобную ограниченность возможностей понимают во многих сферах, где «на публику» провозглашается универсальность соответствующих оценок. Так, например, в организации и тактике медицинской службы (ОТМС) принято разделять поток раненых на категории. При этом самой «бесперспективной» четвертой категории медицинская помощь не оказывается, а только облегчаются страдания.

Позиция жесткая, но реалистичная. Затраты на одного бесперспективного раненого перевели бы в категорию бесперспективных многих, кого можно было бы поставить на ноги, вовремя оказав им внимание.

Увы, в той же правоохране до подобного понимания не дошли. Никто никогда не признает, что невозможно расследовать все правонарушения в принципе. И надо честно смириться с потоком бесперспективных дел. Нет, понимание этого, разумеется, есть! Но вот официального признания такого положения с соответствующими организационными выводами нет. Это очень четко сформулировал в беседах с автором профессор Хохряков, который, несомненно, знает проблему и как теоретик, и как практик. Автор даже хотел написать совместную работу на эту тему, но потом как-то не сложилось.

Тем не менее появилось стойкое убеждение в том, что при конструировании тех или иных принципов рационального общественного устройства, прежде чем формулировать их в виде правовых норм, надо четко, как это делается в теории управления, сформулировать цели и естественные ограничения возможностей тех или иных правовых и политических конструкций.

Именно с этих позиций мы покажем один из вариантов построения максимально компактной, экономной и ответственной системы высшей власти, что тоже является нашим ответом назойливым оппонентам, часто повторяющим одни и те же вопросы типа «А как вы видите?».

Часто хочется ответить: «Никак! Это частности, легко решаемые в рабочем порядке, если есть четкое понимание сути и смысла той или иной проблемы».

Но коль скоро в этой главе мы занялись возможными иллюстрациями тех или иных частностей нашей общей концепции, дадим еще одну из них.

Итак, какой должна быть высшая власть в максимально свободном государстве развитого цивилизованного белого народа? Разумеется, мы в первую очередь имеем в виду Русь. Светлую Русь, свободную Русь, белую мононациональную Русь. Страну, которую все русские действительно чувствуют своей.

Первое: компактной, не раздутой в кадровом смысле и дешевой.

Поясним свою мысль. Сейчас, например, Дума и Совет Федерации просто штампуют законопроекты, спущенные из Кремля. Но тогда зачем вообще содержать эту кучу дармоедов? Их всех можно заменить одним принтером, который будет распечатывать кремлевские инициативы.

И кстати, знаете, читатель, сколько стоит содержание всей этой, хочется сказать, «своры»? В полтора раза больше, чем расходы на всю науку в РФ. Риторический вопрос: что будет важнее для цивилизованной Светлой Руси — туча депутатов или активная инновационная политика?

Иной оппонент может сказать, что в нормальной стране так не будет и депутаты будут заниматься нужным делом. Однако этот неудачный пример не стоит забывать. И вопрос типа «сколько стоит» та или иная политическая конструкция, и что она по большому счету может дать, надо считать важнейшим.

Второе: разумеется, демократической, выборной. Тут двух мнений быть не может, и в комментариях этот пункт не нуждается.

Третье: регулярно сменяемой. Тоже очевидно. Без комментариев.

Четвертое: ответственной. Вот это стоит прокомментировать. Ответственность власти — это слабое место всех нынешних политических систем. Ну не хотят властители отвечать за собственные ошибки! А отвечать надо, как отвечает за сделанный брак любой производитель — рублем, а иногда и чем-то большим.

Пятое: коллективной, что исключает личную узурпацию власти. Ибо абсолютная власть, как известно, развращает абсолютно. А развращенный человек не может не наделать стратегических ошибок.

Шестое: при всей технократичности построения системы высшей власти, она в некоторой минимальной степени должна учитывать ментальные реалии народа. Поэтому наряду с реальной коллективностью власти, она должна быть «персонально узнаваема».

Седьмое: власть должна быть избираемой тоже достаточно ответственными, как и сама власть, и умными избирателями. Избирателями, которыми если не невозможно (это недостижимое требование), то хотя бы трудно манипулировать.

Восьмое: сменяемость власти не должна препятствовать сохранению признанного удачным стратегического курса развития страны — требование, сформулированное достаточно сухо, но, надеемся, понятное.

Девятое: власть должна заниматься стратегическим управлением, а не политическими интригами внутри самой себя. Интриги и потеря единства должны вести к немедленной досрочной замене данной властной команды — требование тоже довольно очевидное.

Что ж, вроде все требования сформулированы четко. Теперь давайте попробуем их реализовать. При этом не оглядываясь на то, «как это делается сейчас». А сейчас делается плохо, неэффективно, коррумпировано, откровенно паразитарно.

Итак, начнем не с первого пункта, а с седьмого. Воля народа священна. Но может ли народ эту волю, извините, членораздельно сформулировать? Сейчас явно нет. А в будущем? В отдаленном — возможно. В ближайшем — тоже нет.

А что народ может оценить адекватно и чутко? Где народ не обманешь?

Подумав, читатель придет к мнению, аналогичному мнению автора. Народ не обманешь в оценке личностей, с которыми люди сталкиваются постоянно, что называется, по жизни. Можно не знать детали жизни соседа, но тем не менее сказать, что он «человек», «голова» или «свинья», «дурак», «алкаш», «жлоб». Это знание будет тем более точным, если будут развиты структуры местного самоуправления и социальная и человеческая позиция людей будет демонстрироваться гораздо чаще, чем теперь.

Со сколькими же людьми мы можем сталкиваться, что называется, «по жизни» — не на работе, а там, где живем? С относительно немногими. Но если немного напрячься, то сможем оценить не только самых ближних, но и «дальних» соседей.

Короче, круг из ближайших ста — ста пятидесяти человек (подъезд городского дома или улица в деревне или маленьком городке) люди готовы оценить адекватно.

Вот из этого круга и следует выбирать тех, кого по традиции назовем «депутатами». Сразу отметим, что для выдвижения в качестве депутата надо иметь определенный ценз — образовательный, имущественный, социальный (наличие семьи и детей, например, хотя мы и не настаиваем именно на таком требовании). И, разумеется, ценз «местной известности», ценз по времени проживания среди данного круга соседей.