Творений. Книга I. Статьи и заметки - Андроник (Никольский)

На днях приходил ко мне один ученик 6-го класса семинарии — Акила. Ему захотелось побеседовать со мной. На первый раз я ему советовал читать творения Святых Отцов, которые теперь переведены уже в большом количестве. Я приглашал его заходить и потом побеседовать. Да и для меня это полезно: я узнаю постепенно настроение учеников — будущих проповедников, а кроме того, и сам прислушиваюсь к японской речи. К христианам я все-таки еще не осмелился идти: стесняюсь тем, что не привык слушать разговор, хотя сам-то и могу кое-что сказать. Когда-то Бог поможет это сделать?..

Марта 16/28. Сегодня и я начал уже самостоятельно посещать христиан: со мной ходил только отец Симеон. Сначала я весьма трусливо выступал на это дело: и я, может быть, их не пойму, да и они меня совсем не поймут. Я шел, как бы на первую проповедь — экспромт. Но, слава Богу, все сошло очень благополучно; из своей келлии я вышел в 1 час дня, возвратился в половине 6-го часа вечера; посетили мы до 8 домов христианских. В общем это все хорошие христиане: у некоторых в переднем углу даже особый аналой с парчовым облачением; молитвословы довольно поистерты, в церковь по мере сил ходят исправно, причащались все, учение слушают усердно. Обыкновенно я говорил сколько мог ясно, а после спрашивал — понимают ли. Если не понимают, я иначе пересказывал тоже, а в крайнем случае отец Симеон объяснял мои слова; но иногда и он говорил, что понятно. Только одно семейство оказалось охладевшим к вере, — Моисей Китано (в семействе жена Ирина, дочь Екатерина — 17 лет, сын Федор). Они 6 лет назад приняли крещение и уже вот три года не причащались. По словам отца Симеона, жена-то еще лучше, а сам Китано уж очень охладел. Я им говорил, сколько мог, о том благе, какое для нас принес Иисус Христос, о том, что если мы что-либо доброе, какое-либо приятное чувство сердечное имеем, то вот это-то и должны возгревать в себе, чтобы постепенно поближе к Богу встать, так как Богу ничего не нужно кроме нашего сердца: все с нашею смертью кончится, а душа наша будет жить вечно; с нею мы и к Богу предстанем, и какова она окажется, соответственно этому или вблизи Бога, или вдали от Него будем жить; а худое, злое, конечно, не может быть вместе с Богом. Поэтому кроме спасения своей души, для чего Иисус Христос с неба на землю приходил, — кроме этого нет другого важного дела: ведь ради этого Христос разные страшные мучения претерпел, смертью позорною умер. Ведь если мы любим отца или мать, так как они о нас заботятся, то во всем будем поступать по их воле; а Христос для нас есть самый близкий Отец, который всем для нас пожертвовал. Я советовал им взаимно друг друга возбуждать на дело спасения, учить тому же и детей, так как если они с детства привыкнут к Богу и к молитве, то уж на всю жизнь таковыми и останутся; советовал вот теперь перед Пасхой исповедаться и причаститься Святых Таин, в которых мы Самого Христа причащаемся и принимаем Его к себе. Итак, я еще на одну ступень поднялся в деле проповеди.

В рассказе о Моисее Китано еще следующее нужно заметить. На мой вопрос о том, сколько лет они не причащались, Ирина, как бы с некоторым неудовольствием оглядываясь на Моисея, сказала, что уже три года; она как бы хотела указать на мужа как на главного виновника их общего греха. Может быть, в этом сказывается общая черта грешника — свалить с себя вину на другого, а может быть, и действительная правда в том, что Моисей и есть виновник этого греха. Следующие три дня я продолжал ходить по домам христиан и окончил приход Ситая. Отец Симеон указал мне на одного христианина — Марка Фурука, который от прошлого года еще не причащался. Марк, как будто сознавая свой грех, встретил меня весь обливаясь потом и краснея от стыда; я ему сказал несколько слов, соответствующих его положению, и посоветовал причаститься перед Святой Пасхой вместе с другими христианами, постоянно причащающимися по воскресеньям и субботам. Это общий обычай христиан и Греции и России, и обычай очень хороший: перед таким светлым праздником, как Воскресение Христово, действительно нужно приготовить свое сердце, чтобы со Христом радоваться. Кобаякава Афанасий не особенно усердный христианин, но все-таки еще держится веры; а его жена Меропия совсем оставила веру и на место икон поставила идолов. Она даже еще прошлый год причащалась (крещение они приняли 8 лет назад); девочка Хива, лет 3–4, крещена, а еще маленький ребенок уже не крещен. Соседка ее христианка пошла звать ее придти, так как пришел симпу (батюшка), то есть я, чтобы со мной побеседовать. Отец Симеон, как он мне говорил, много с нею беседовал, но она не слушает. Долго ее убеждала соседка и наконец привела. Я прямо и начал говорить ей о том, что она оставила веру; говорил о великих к нам милостях от Иисуса Христа, ради чего Он претерпел всякие страдания и даже смерть; говорил о том, что нам приятно что-нибудь доброе сделать или хоть в сердце помыслить, а ведь это и есть сторона жизни христианской, и если ее расширить и старательно наблюдать за собой, то и стяжем тот мир и блаженство, которые имели все святые Божии человеки, мощи которых и поныне почивают, например многих святых в России; этой силы они сподобляются даже на земле; например, отец Иоанн Кронштадтский силою Божие творит чудеса, люди ищут его увидеть и побеседовать с ним или хоть получить его благословение. Все это сила Христова, благодать Его нам грешным; а ты, Меропия, от этого-то теперь и удаляешься. Если бы ты своему дитяти давала что-либо, а он бы это бросил и презрел, то, конечно, ты не хорошо бы посмотрела на такого твоего сына, наплевавшего на твое добро: вот и ты в таком же положении к Богу. Одумайся и воспрянь снова. Меропия сначала выслушала мои первые слова с некоторым волнением и искрой в глазах, а потом более спокойно, хотя, по-видимому, с искренним интересом. Что будет из сего, конечно, сказать трудно.

Есть и еще несколько печалящих домов. А вообще все очень меня порадовало и воодушевило: много самых простых христианских нравов и привязанности к Церкви Божией; все исправно совершают домашнюю молитву, почему молитвословы порядочно затасканы; для молитвы устроен особый аналойчик в парчовом облачении; на нем разные книжечки для молитвы и чтения; перед иконами лампадка, а под ними подсвечник; почти все читают Евангелие и действительно имеют Евангельское настроение — мысль о том, что только Христовою благодатию и поддерживается наша жизнь. Особенно в этом отношении хорош гийю (староста) Илья: он хоть и весьма далеко живет от церкви, но приходит обязательно за каждую всенощную и обедню; сам исполнен самых благочестивых мыслей, и вся семья его очень благонравная и благочестивая, в его участке заметно особенное благоустройство среди христиан. В этом отношении есть еще очень благочестивый гийю (тоже в Ситая); он еще почти совсем молодой человек, но по своему настроению, очевидно, считается старшим, почему его и выбрали христиане старостой. Он очень бедный и занимается приготовлением кисточек для японского письма, нисколько не падает духом и всецело предан Церкви. Так как наши христиане живут очень далеко один от другого, то я говорил им, чтобы они старались при случае, вместо обычных пустых разговоров, заводить с язычниками речь о вере и потом приводить на слушание учения к проповеднику; а кроме того и Богу молиться, чтобы Он помог нам в деле распространения веры Своей, чтобы постепенно вся Япония уверовала в Него и чтобы таким образом составилась одна общая единодушная семья. Ведь если какое-либо дело одному не сделать, то обыкновенно мы ищем посторонней помощи и общими усилиями дело скоро приходит к концу; так и наше дело должно быть нашим общим делом: если ты желаешь себе спасения, то желай его и другому человеку, а если он об этом спасении не знает, то скажи ему. По местам я рассказывал или из житий святых, или из виденного в путешествии до Японии, или из русской жизни и тому подобное. Когда меня не понимали, то отец Симеон объяснял мои слова. И я иногда многого не понимал; все-таки постепенно стал привыкать и улавливать общий смысл речи. В общем, это мое первое самостоятельное почти путешествие по христианским домам очень было для меня приятно и полезно — для знакомства с христианами, для изучения языка, да и для назидания христиан: уж одно то, что я пошел к христианам, конечно, их очень заинтересовало и приподняло дух.

По газетам, Порт-Артур и Талиенван, китайские порты, теперь русские и уж с 15/27 марта в них выкинут Русский флаг; это, конечно, только аренда, а не присвоение. И теперь Англия сразу перестала бранить Россию. Очевидно, ее политика — всех рассорить — не удалась, и теперь она поворотила в обратную сторону и говорит совершенно против прежних своих слов следующее: конечно, России нужно иметь выход в море, а следовательно, и порт, каковым и является Порт-Артур; но и Англии нужно иметь тоже пристанище. И вот теперь она ведет уже переговоры с Китайским правительством о Вейхавее. Вот постоянная политика ее. Японцы, несомненно, весьма злятся, но теперь им неизвестно, с кем уж и воевать: ведь теперь все державы наперекор ее китайским стремлениям. Зато в Корее Япония опять возобладала. Наши сделали запрос корейцам: желают ли они иметь у себя руководителями русских? Корейцы сказали, что теперь они очень благодарны, что они теперь воспользуются мудрыми указаниями русских и сами будут продолжать свое дело. Наш посланник на это им заметил: очень рад, что они так скоро усвояют чужие указания, — и затем все русские оставили Корею. На месте их теперь там японцы, от которых и загорелся весь сыр-бор в Корее: они зарезали жену Корейского Короля, который убежал в русское посольство и только там спасся от очевидной смерти. Надолго ли будет, что он теперь сделал. А России не привыкать получать насмешки и плевки от покровительствуемых и спасенных ею: все славяне, за которых Россия свою кровь проливала, только издеваются над нею же. Но бедный Китай: очевидно, теперь мало-помалу приходит в исполнение мысль о его разделении, все рвут его по частям, а он как будто и не замечает этого. По поводу солнечного затмения Китайский Император издал приказ: нам донесли, что будет солнечное затмение, это за грехи наши, что дракон будет похищать солнце; и призывает всех к молитве. Ему как будто совсем не до того, что его со всех сторон разрезают на части. Впрочем, теперь и в Китае поднимается некоторое движение: в долине Янг-Секианга образовалось целая партия во главе с каким-то отчаянным князем; стремления этой партии — реформировать государственный строй Китая. Может быть, это и не на шутку дело начинается; и тогда, может быть, Китай действительно воспрянет; и тогда опять Монгольское нашествие и от него беда, конечно, опять прежде всего России же. Что-то будет.