Петербург в 1903-1910 годах - Сергей Минцлов

Газета «Русь» вышла под именем «Молвы»: прочел в ней правительственное сообщение, взваливающее вину за все происходящее только на крайние партии.

Цель этих сообщений — еще более разъединить общество, и в этом отношении Дурново ведет политику умело!

Огромная масса общества уже струсила и под влиянием забастовок и рабочих манифестов пошла на попятный; то и дело слышишь всюду нападки на революцию, уже именуемую «безобразием».

Да, свобода нам действительно еще «не к рылу», как выразился один мой приятель!

Слышал сегодня толки, будто Семеновского полка офицеры, «запретившие» недавно «Руси» писать что-либо о них, явились третьего дня в редакцию этой газеты и перепороли розгами всех, начиная с Алексея Суворина. Кто только пускает такие утки?

7 декабря. С часа на час ждем новой всеобщей политической забастовки. Финансовое положение многих ужасное; рента, хотя биржевые бюллетени, составляемые казенными маклерами, показывают ее в 79–80 р., на самом деле уступается по 60. Банки дают под заклад ее только по 25 р. Разорение будет полное, но лучше пройти и через него, только поскорей был бы какой-нибудь конец!

От Л. В. Крапивина слышал нерадостные рассказы. Это отставной штабс-капитан, отказавшийся стрелять по толпе и самовольно бросивший полк, и за это попавший под суд.

Теперь он бедствует, живет в углах с рабочими на Шлиссельбургском тракте и постоянно вращается в их кругу.

Настроение среди рабочих, несмотря на все уверения газет — плохое; «жрать нечего» — это выражение Л. Крапивина я слышал не раз и от других лиц.

А тут еще праздники на носу, и всякий думает о лишнем гроше. Вдобавок, начинается возмущение против своих депутатов: вышла какая-то темная история с деньгами, которые собирались с рабочих в видах самопомощи.

Правительство играет в пятнашки: каждый день ловят и отбирают то № газет, то еженедельных журналов; вместо них появляются десятки новых, опять с остервенением накидывающихся на ловителей и т. д. без конца.

8 декабря. Объявлен бой: в 12 ч. дня назначена всеобщая забастовка. Лавки полны покупателями. Ночью арестован в типографии номер 3 «Северного голоса». «Молва» («Русь»), «Набат» («Русская газета»), «Наши дни» («Сын отечества») — полны резолюциями разных обществ и комитетов и так вызывающи, что наверное конфискуют и их.

Оружие (револьверы) припасено в каждой семье, но оно хорошо только против хулиганщины.

Полчаса седьмого вечера. Электричество у нас на Песках горит; в частных квартирах на Невском потухло в 3 ч. дня.

У газетчиков отобраны все юмористические журналы. Правительство круто повернуло на путь Плеве.

Из Кронштадта, для работ на электрических станциях, привезли минеров; на Морской, тем не менее, темнота.

Рисунок из сатирического журнала «Девятый вал» (Петербург, 1906)

10 декабря. На вокзалах везде войска. Вчера ездил вечером в Царское Село и вернулся около 2 ч. ночи. У всех дверей внутри вокзала стояли часовые-семеновцы. Электричество на улицах всюду работало исправно. На Загородном проспекте обогнал низкий, длинный фургон с вентиляторами на крыше и маленькой решеткой в верхней части двери, везший арестованных. Четверка добрых вороных коней довольно быстро везла этот странный экипаж плевенского изобретения, обращавший на себя внимание прохожих.

В городе вакханалия арестов. Из газет вышли только «Новое время» и «Свет». Двор типографии первой полон «охраняющими» казаками. На Васильевском острове вчера были кровавые столкновения рабочих с казаками и полицией, но в городе спокойно, и жизнь идет обычной чередой. Настроение у думающих людей смутное, подавленное: успех забастовки висит на волоске…

Москва бастует дружно и сильно; к ней примыкают другие города, и только у нас дело не клеится. Союзы разных профессий заседают усиленно, но надежда на хороший исход плохая: слишком безучастно у нас большинство!

Сегодня на Аничковом мосту несколько подростков продавали газеты и выкрикивали: «Новая финансово-политическая газета — Виттова пляска! Витте пляшет, Трепов барабанит! Витте пляшет, Трепов барабанит!»

Публика улыбалась и раскупала листки.

Забастовали гимназисты; сегодня кучки их ходили и закрывали женские гимназии. Союз учителей тоже постановил прекратить занятия.

11 декабря. Из Москвы доходят ужасные вести: там баррикады и форменная война с пальбой из орудий включительно. Это безнадежно! Вооруженное восстание одной толпы, без войск, немыслимо! Теперь не XVIII век; перед современными орудиями всякие баррикады пустая мечта!

Наша питерская забастовка ползет врозь: бастуют только рабочие на заводах кругом города, в городе же жизнь идет нормальной чередой.

На Митрофаньевском кладбище сегодня хоронили убитого молодого рабочего; толпа в несколько тысяч человек провожала его. Кладбище было полно войсками и полицией.

Как тревожно население окраин, показывает следующее: жена, ездившая на могилу матери, купила для посадки несколько елок; понес их сын хозяина ларька, где продаются венки. Парень разсказал жене, что они открыли один из склепов, снесли туда самовар, углей и кое-что из вещей и при первой тревоге всей семьей хоронятся туда. Уверял, кроме того, будто бы на кладбище рабочим доставили несколько возов оружия.

12 декабря. Нужда среди рабочих ужасная; многие семьи голодают, и, продлись еще забастовка — между самими же рабочими может вспыхнуть резня, так как бастовать желает только значительное меньшинство.

В газетах было помещено много писем от желающих на время забастовки кормить у себя на дому детей рабочих, но на эти призывы отклика нет. Во-первых, неудобно посылать детей за десяток верст, а во-вторых, рабочие не хотят этого из гордости.

Архангельская, одна из заведывающих столовой для бедного люда около Смольного, передавала тяжелые наблюдения; к ним в столовую приходит много изголодавшихся людей, главным образом, детей и женщин. Рабочие не могли бы, даже если б хотели, посылать в город своих ребят, так как не во что одеться, и рваные одежонки надеваются детьми по очереди.

 Василеостровский бесплатный питательный пункт (фотография из журнала «Нива», декабрь 1905 г.)

Все взгляды забастовщиков устремлены были на Николаевскую жел. дор. — забастуй она, и весь город стал бы! Но она примкнуть отказалась: все главари и деятели прошлой забастовки схвачены и арестованы, и руководителей нет у нее.

Аресты продолжаются без конца.