Запрос в друзья - Маршалл Лора

Я слукавила. Не то чтобы я не интересовалась их общением, скорее не хотела иметь ничего общего с Шарн-Бей и учебой в школе. И мне было непонятно, почему Сэм не разрывал эти связи. Когда он возвращался после своих встреч с Мэттом, я прикидывалась спящей и бормотала, что выслушаю его утром. А наутро находила повод уйти из дома пораньше.

— А другие гости? Мы опросили барменов и уборщиков, но ведь на вечере был учитель, мистер Дженкинс?

— Да, был.

— Я правильно понимаю, он преподавал у вас?

— Да, это так. — В самом деле, не подозревают же они его?

— Вы с ним разговаривали? Вы видели его в процессе вечера?

— Мистера Дженкинса? Только, когда я входила в зал. Он стоял в дверях. А что, кто-то что-то сказал?

— Что вы имеете в виду? — Ее лицо остается непроницаемым.

— Ну… когда мы учились, по школе ходили всякие слухи про него. Что он якобы… как сказать… извращенец. Любил подглядывать за девочками в раздевалках, такого рода слухи.

— Понимаю. — Она ничем себя не выдает.

— Но я не представляю, есть ли под этим основания. Мне он ничего не сделал, и я никогда не слышала жалоб из первых уст. Всегда кто-нибудь рассказывал со слов других людей. Вы же знаете подростков и как рождаются слухи. Я бы не стала утверждать, что он… вы понимаете…

— Разумеется.

Рейнолдс пристально смотрит на меня, ее руки лежат на столе ладонями вниз.

— Я могу понять, что вы много лет не общались с Софи, что вы почти ничего не знаете о ее взрослой жизни, но мы расследуем различные версии, — поясняет она. — И мы не можем снять со счетов тот факт, что убийство произошло во время встречи выпускников, имеющей отношение к прошлому. Может быть, в ваши школьные годы случилось что-то, что могло быть связано с этим событием?

Я думаю о том, с каким вызовом смотрела на меня Мария со снимка в моем компьютере; о том, как Софи прислонилась к витражу, готовясь к предстоящему; о Тиме, стоящем на дорожке и отчитывающем фигуру в черном пальто; о золотом кулончике-сердечке, зажатом пальцами шестнадцатилетней девушки целую вечность тому назад.

— Нет, — отвечаю я. — Ничего не было.

Глава 30

2016

Выйдя из участка, я стараюсь идти ровным шагом на средней скорости, на случай если Рейнолдс наблюдает за мной сверху из окна. Моя машина припаркована на многоуровневой стоянке по соседству, но я прохожу мимо входа, успокаиваясь под стук своих каблуков об асфальт. С гипнотическим постоянством мимо меня проезжают машины, создавая фон моим мятущимся мыслям.

Как получилось, что я снова солгала полиции? Я вспомнила другого детектива, приятного мужчину. Не имею представления, что рассказала ему обо мне мать Марии, Бриджит, но, кажется, он так и не заподозрил никакого злого умысла. Ему было достаточно показаний Эстер, сказавшей, что Мария пила алкоголь в течение вечера, чтобы вывести самое вероятное заключение — трагическая случайность. Когда мы уходили домой в тот вечер, дождь уже начался и продолжался всю ночь; этот безжалостный поток смыл всякую надежду найти улики. И только Софи, Сэм, Мэтт и я точно знали, до какой степени трагизма придется растянуть значение термина «несчастный случай», чтобы считать верной официальную версию следствия. По крайней мере, я считала, что знали об этом лишь мы.

Я уже далеко отошла от полицейского участка, но меня не покидает ощущение, что кто-то следит за мной. Затылком чувствую чей-то взгляд, он печет, как солнечный луч — с виду неопасный, но на самом деле чреватый ожогом. Я ускоряю шаг, оставаясь настороже, стараясь делать вид, что просто тороплюсь, как человек, который боится пропустить поезд или опаздывает на встречу. Достигнув центра города, я пристраиваюсь к толпе туристов и ныряю в «Маркс и Спенсер», в его успокаивающую атмосферу. Как им удается добиться того, чтобы во всех их магазинах пахло одинаково? В секторе питания, невидящим взором уставившись на сэндвичи с тунцом и кукурузой и салатом из курицы, я снова чувствую, что кто-то на меня смотрит. Стараюсь не отводить взгляда от сэндвичей, но щеки помимо воли заливаются краской. Справа от меня — замученная женщина с двумя маленькими детьми, которые клянчат у нее сладости. За ней стоит седеющий мужчина в видавшем виды костюме и тоскливо глядит на прилавок с обезжиренными блюдами. Мой взгляд скользит дальше и упирается в Тима Вестона. Он улыбается и машет мне рукой, обходя бизнесмена и женщину с детьми.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Луиза, привет. Что ты тут делаешь?

— Покупаю сэндвич, — натянуто усмехаюсь я, чтобы скрыть свою нервозность. Он что, следит за мной?

— Так-так. Значит, ты приехала в Норвич, чтобы купить сэндвич? А ты в курсе, что в Лондоне тоже есть магазины «Маркс и Спенсер»? — Тон у него насмешливый, но я слышу обвинительные нотки.

Я сдаюсь.

— Я только что была в полицейском участке. Меня вызывали насчет Софи Хэннигам. — Нет смысла избегать этой темы.

— О боже, ну конечно. Я слышал об этом, — упавшим голосом говорит он. — Это так ужасно. Ты знаешь… есть новые подробности?

— Да нет. Понимаешь, они хотели поговорить со мной, потому что я была на вечере. Разговаривала с ней. — И почему я стараюсь оправдаться перед ним?

— Понимаю, понимаю. Просто то, что случилось, так ужасно.

Мы неловко замолкаем.

— Ты какой берешь? — наконец спрашивает он.

Я смотрю на сэндвичи в обеих руках, затем засовываю один из них обратно в холодильник, и мы вместе идем к кассам. Мы молча расплачиваемся и, выйдя из магазина, шагаем по тротуару.

— Тебе в какую сторону? — спрашивает он.

— Обратно к машине. Я припарковалась около полицейского участка. — Я машу рукой в направлении Бетел-стрит.

— Я тебя провожу, если ты не против.

Вообще-то я против. Между нами столько всего невысказанного, и не только с моей стороны, с его тоже. Мне неуютно при мысли о том, как мало, в сущности, я знаю о нем, и не имею понятия, что он знает обо мне. Мы останавливаемся на тротуаре, чтобы перейти улицу с односторонним движением. Я плохо знаю здешние улицы, поэтому смотрю не в ту сторону, и, когда выхожу на проезжую часть, прямо на меня летит автомобиль. Мой мозг реагирует не так быстро, как едет машина, и, высунувшись на дорогу, я лишь успеваю почувствовать, как Тим вцепляется мне в плечо и оттаскивает назад.

— Прости, — говорит он, видя, как я растираю плечо. — Тебе больно?

— Ничего, нормально. — Я нервно смеюсь. — Думаю, было бы хуже, если бы ты не схватил меня.

— Да они безумные, эти местные водители. Носятся, как по гоночной трассе.

Мы осторожно переходим улицу и продолжаем путь в молчании. Я не могу не думать о той фигуре, которую видела рядом с ним на школьной дорожке.

— Значит, ты все-таки решил не ходить на встречу выпускников? — наконец спрашиваю я.

Я вспоминаю, как Тим размахивает руками и кричит, а после уводит, обняв, неизвестную фигуру в черной куртке. Тим замыкается в себе.

— Да, я пришел к выводу, что это плохая идея. У меня теперь своя жизнь. Лучше оставить прошлое в покое.

Так вот чем он занимался на школьной дорожке. А кто с ним там был?

— Вся эта суета на «Фейсбуке», — продолжает он. — Какие-то люди из прошлого находят тебя… Так просто в этом увязнуть. Но к чему все это, ну правда? Лучше сосредоточиться на настоящей жизни, той, которой ты живешь. После того, что произошло… с Марией, наша семья навсегда изменилась.

— Угу. — Я так боюсь себя выдать, что мне страшно ему отвечать.

— Я почувствовал, что если приду на встречу, то потащу за собой этот груз. А мне это надо? Так ты… ты не представляешь, что именно произошло с Софи?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ни малейшего представления.

— Я слышал, она привела на встречу какого-то малого? Она была с ним едва знакома.

— Да, Софи была не одна. Я не уверена, что они хорошо друг друга знали. — Что-то в расспросах Тима вызывает у меня стойкое нежелание делиться с ним информацией.

— Прости, я не хочу, чтобы ты подумала, будто я сплетничаю или осуждаю подобные отношения, — говорит он, явно уловив мой настрой. — Я не знал, что вы с Софи по-прежнему близки.