Растопить лёд (СИ) - Пас Уляна

— Что с тобой? — спросила, когда Воронов налил себе в стакан виски. Если он пьет с самого утра, значит, что-то точно не так.

— Знаешь, смерть отца и все ощущения, что пришлось сегодня ощутить, заставили меня задуматься, — голос его звучал устало и безэмоционально. — Я не хочу быть таким, как он. Не хочу всю жизнь провести с чувством вины, если с дорогими мне людьми что-то случится. Я не герой и не такой замечательный парень, как ты любишь говорить.

— Я не понимаю, что ты хочешь сказать… — растерянно пролепетала. Но на самом деле уже прекрасно понимала, что меня ждало дальше.

— Я не планирую жениться. Не планирую заводить детей. Не планирую влюбляться, — Доминик смотрел мне прямо в глаза и бил наотмашь каждым своим ужасным словом. В его глазах больше не было того тепла, с которым он смотрел на меня. Там снова все покрылось льдом.

— Для тебя все так просто? — сердито спросила. — А о моих чувствах ты подумал? Я люблю тебя! Разве этого тебе мало?

— Я тебя не люблю, — спокойно сказал Доминик и я замерла с открытым ртом. Хотелось так много сказать, но после его признания желание мгновенно исчезло.

— И чем ты сейчас отличаешься от своего папы? — все-таки выдавила из себя. — Боишься ответственности? Прячешь голову в песок? Где делся тот Доминик Воронов, в которого я влюбилась с первого взгляда? Как можно бояться того, чего еще даже не попробовал?!

— Я понимаю твои чувства, — вздохнул Доминик и сел в мягкое кресло. — Не надо было давать тебе напрасных надежд. Ты хорошая девушка, а я использовал тебя. Надеюсь, что ты будешь счастлива и забудешь меня, как страшный сон.

— Что бы ты там не говорил, я тебе не верю, — говорить было больно и я знала, что словами ничего не изменю. Не смогу его убедить в своей правоте, но, к сожалению, это была моя последняя возможность высказаться и я ее не потеряю. — Я видела, что не безразлична тебе. И я уверена, что ты тоже меня любишь. Я очень надеюсь, что ты быстро выкинешь из головы всю ту ерунду, что там осела и вернешь себе светлый ум. Возможно, это и к лучшему, что я полечу к сестре. У каждого из нас будет возможность принять для себя важные решения. До встречи, Доминик!

— Прощай, Ева! — сказал он тихо, поглядывая на стакан в своей руке.

Я вышла в коридор и почувствовала как пекут глаза от не выплаканных слез. Подхватила свой чемодан и пошла на выход. Захар растерянно вытаращился как я молча захожу в лифт, даже не попрощавшись. Выйдя на улицу, перевела дыхание и вызвала такси. В этом городе остался лишь один человек, с которым я хотела попрощаться поэтому, назвав водителю адрес Карины, машина повезла меня к подруге.

Доминик

Как только за Евой закрылась входная дверь, стакан с алкоголем полетел в стену. Осколки стекла разлетелись по всей комнате, но сейчас меня это волновало меньше всего. Я чувствовал себя самым большим в мире подонком. Ева была права, я трус. Страх за чью-то жизнь затмил здравый смысл и заставил поступить так с малявкой.

Вся эта ситуация с отцом заставила меня задуматься над тем, что я делаю не так. С того дня, как умерла моя мама, я жил лишь для того, чтобы когда-то отомстить отцу за то, что не смог ее защитить. А теперь, когда его сердце перестало биться, не почувствовал покоя. Даже капли удовольствия не получил.

Но в голове что-то щелкнуло и пришло понимание. А чем я лучше своего отца? Из-за меня близкие люди тоже постоянно в опасности. Из-за проблем с Фроловым я сам словно на пороховой бочке. К счастью, папа додумался вернуть мне флешку и теперь я смогу уничтожить того мудака раз и навсегда.

Но почему внутри так больно? Хотел же быть один, не нести ответственности за Еву, а когда она ушла, захотел броситься за ней. Возможно, она права и нам стоит побыть некоторое время отдельно. Пока она будет с сестрой, я смогу спокойно решить все проблемы здесь и наконец разобраться со своими чувствами.

Захар зашел тихо и недовольно оглядел мой небольшой погром.

— Доминик Маркович, как вы и просили, за Евой присматривают наши люди. Она вызвала такси и поехала к своей подруге, — голос Захара звучал спокойно, но мне показалось, что в нем пробежали нотки злости. Неужели он тоже думает, что я поступил неверно?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Пусть за ней следят до самого аэропорта, — дал распоряжение. — Когда Фролов узнает, что я дал ход флешке, начнется война. Лучше нам хорошо подготовиться. Кстати, документы на передачу тебе охранной фирмы готовы. Осталось лишь подпись поставить.

— Вы уверены, что хотите этого? — напряженно взглянул на меня Захар.

— Думаю, хватит уже тебе прикрывать мою спину, — ответил серьезно. — Станешь директором, засядешь в кабинете и будешь приказы раздавать. К тому же, думаю, Марта будет рада такой перспективе.

— Марта… — замялся Захар. — Хочет развестись.

— Серьезно? — удивился. — Похоже, она все-таки не выдержала рядом с тобой. Возможно, еще не все потеряно и ты сможешь ее убедить не делать этого.

— Дело в том, что я не хочу ее разубеждать, — нахмурился мужчина. — Она хочет семью и детей, а я уже не в том возрасте, чтобы становиться отцом. Я даже представить себя не могу с ребенком на руках. Не мое это. Поэтому, думаю, будет лучше отпустить ее и не мучить.

Захар ушел, а я все думал над его словами. Он никогда не думал о семье и это было довольно странно. Потому что я постоянно думаю о Еве, хочу, чтобы она была рядом. А дети… До встречи с этой девушкой это вообще был закрытой темой, а теперь я часто представлял себе малявку с ребенком на руках. Моим сыном или дочерью…

В душе сразу же становилось так тепло, но уже за миг всю эту милую картину накрывало понимание, что я не готов создавать семью. Не хочу, чтобы мои дети страдали так, как страдал я. И почему-то упорно гнал от себя мысли, что я не мой отец и жить могу без тех ошибок, которые делал он.

Глаза пекли и слезились. Спать хотелось все больше. Но я упрямо продолжал сидеть в кресле и считать минуты, когда Ева покинет этот город и эту страну. Не знаю даже когда мой мозг отключился, и я заснул. Но когда проснулся, на часах уже был третий час дня.

Выйдя в зал, я набрал номер Захара.

— Слушаю, Доминик Маркович, — послышался голос охранника.

— Ева села на самолет? — сразу же перешел к делу.

— Да.

Всего одно слово, а в сердце словно рана появилась. Бросив телефон на диван, я зарылся руками в волосы и с силой потянул. Хотелось физической болью заглушить боль душевную. Но, увы, ничего не вышло, хотелось упасть на колени и выть от отчаяния. Блять! Я же сам этого хотел! Выгнал ее из своей квартиры и из своей жизни! Растоптал ее чувства, которые девушка так просто и искренне мне подарила. Так почему же так больно сейчас мне?

Ева

Я стояла под дверью квартиры Карины и никак не решалась позвонить. Мгновенный порыв миновал и теперь не была так уверена, что подруга обрадуется моему появлению. Пока я гипнотизировала взглядом дверь, на этаж приехал лифт и дверца открылась. Карина вышла в коридор с двумя пакетами из супермаркета и шокировано замерла, увидев меня. Ее простой спортивный костюм сразу же напомнил мне, что не такая она и модница как хочет казаться. Сразу стало немного спокойнее.

— Неужели Воронов тебя прогнал? — спросила она заинтересованно и кивнула на мой чемодан. К счастью, я не заметила в ее голосе насмешки, лишь недоумения.

— Я сегодня лечу в Германию. Ангелина там лечится, — ответила тихо. Стало стыдно, что подруга вообще не в курсе моей жизни. Все же в прошлом она сильно мне помогла.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ого! Я рада за нее! — это прозвучало довольно искренне. — Ну что ж, раз ты уже здесь, тогда заходи.

Карина открыла дверь и сразу же пошла с пакетами на кухню, а я затащила в коридор свой чемодан и неуверенно пошла за подругой. Девушка включила кофеварку и начала доставать из пакетов продукты.

— Как знала, что сегодня будут гости. Даже торт купила, — Карина поставила на стол небольшой шоколадный торт, а у меня слезы появились на глазах.