Растопить лёд (СИ) - Пас Уляна

Такой сильный, уверенный в себе мужчина не смог сдержать эмоций. Он с такой силой сжал руки в кулаки, что костяшки пальцев побелели. А глаза неотрывно смотрели на отца и в них было столько боли, что мне самой вмиг стало больно за своего мужчину.

— Я знаю, что ты никогда меня не простишь. Знаю, что не заслужил даже прощения у тебя просить. Но все равно должен сказать о том, что столько лет носил в себе. Я любил твою маму, очень сильно любил. Увы, любовь моя была специфична и неправильна. Понял это лишь тогда, когда ее не стало. Чтобы заглушить боль, я привел в дом новую женщину, но забыл, что у меня остался еще и сын на руках. Извини, что думал всегда только о себе. Я был плохим отцом, да и отцом меня трудно назвать. Если тебе станет легче, то можешь убить меня собственными руками. Я это заслужил.

— Ты так красиво здесь распинаешься, а ошибки как делал, так и делаешь, — холодно сказал Доминик. — Я не убийца, папочка, и никогда им не был. Ты прав, то, что ты сделал, невозможно простить. И знаешь, я всегда желал тебе долгой и болезненной смерти. Просто мечтал об этом, хотел, чтобы ты страдал. Теперь вижу, что мое желание исполнилось. Но, к сожалению, счастья я не испытываю. Ты заслужил все то, что сейчас с тобой происходит. Это все, что ты можешь от меня услышать. А насчет флешки…

Доминик тяжело вздохнул и, подойдя к столу, взял ее в руку. Похоже, у него тоже закончились слова, но я не могла его винить. Это был чрезвычайно трудный момент и он так очень хорошо держался.

— Спасибо, что хотя бы вернул ее обратно, — хмыкнул напряженно и быстро вышел из кабинета. Я уже хотела броситься за ним, но Воронов-старший начал оседать на землю и мне пришлось ему помочь. Я заметила, что он теряет сознание и стало реально страшно.

— Доминик! — закричала так громко, как только смогла.

Воронова долго ждать не пришлось. Наверное, думал, что помощь мне нужна, потому что влетел обратно в кабинет словно сумасшедший. И, увидев своего отца без сознания, притормозил и нахмурился.

— Захар, вызывай скорую! — закричала охраннику и он сразу же принялся набирать номер.

Я сидела рядом с Вороновым и никак не могла понять, что делать дальше. Доминик вообще куда-то исчез и я даже подумала, что он не хочет участвовать в спасении своего отца. Но страхи мои были напрасными. Уже скоро в кабинет залетел Борис, а за ним еще двое медработников с носилками. Доминик стоял в дверях и напряженно наблюдал как его отца пытаются вернуть к жизни.

А дальше все завертелось, как на карусели. Воронова забрали в скорую и повезли в клинику Бориса. Мы с Домиником сели в его джип и двинулись за ними. А тогда еще целый час просидели в коридоре, ожидая результатов от Бориса.

Доминик не говорил со мной от самого клуба. Наверное, ему чрезвычайно трудно было находиться сейчас здесь. Возможно, если бы не я, то он и ногой сюда бы не ступил. Да какие бы у них ни были отношения, я понимала, что просто так отсюда не уйду.

Когда к нам подбежала незнакомка, я почему-то сразу же поняла, что это теперешняя жена Марка Воронова и мама Давида. Красивая, стройная, с длинными светлыми волосами и идеальным макияжем. Ее каблуки эхом отражались от плитки под ногами и от этого звука захотелось искривиться.

— Это все из-за тебя! — закричала она злобно и бросилась на Доминика с надеждой расцарапать ему лицо своими длинными наращенными ногтями.

Захар пришел на помощь вовремя и схватил женщину за руки, а потом профессионально завел их ей за спину. Она продолжала сопротивляться и выглядела довольно агрессивно.

— Ну что, доволен теперь? — продолжила свою гневную тираду женщина. — Ты забрал у него все! Оставил меня с Давидом без денег! А теперь еще и смерти его хочешь?!

— Лучше замолчи! — холодно, но спокойно сказал Доминик и женщина сразу же притихла. — Насколько я знаю, Давиду тоже достался большой кусок бизнеса отца. Да и ты без бабла не останешься. Поэтому, если хочешь, чтобы все твое осталось при тебе, лучше молчи!

— Ты чудовище! Урод! — снова завелась женщина и с новой силой начала вырываться из рук Захара. — Марк всегда говорил, что ненавидит тебя! Ты стал для него горьким напоминанием о бывшей жене. В тебе он видел ее лицо и с каждым днем ненавидел тебя все больше!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Доминик подошел к женщине так быстро, что я даже не успела глазом моргнуть. Приблизившись к ее лицу, он заговорил тихо, но очень холодно.

— Думаю, ты знаешь, что я могу закрыть твой поганый рот за секунду. Не знаю для кого ты тут так распинаешься, но можешь засунуть свои обиды себе… подальше. Возможно, я и был ненавистным сыном, но тебе досталась роль дешевой замены моей матери. Благодари, что не обобрал тебя до нитки. Все-таки Давида мне немного жаль, поэтому я тебя и не трогал. Но все может измениться в одно мгновение. Поэтому лучше хорошо подумай перед тем, как что-то сказать.

Женщина молчала, но в ее глазах было столько ненависти, что и слова были не нужны. Когда из операционной вышел Борис, все сразу как-то стихли и облако ненависти развеялось. Врач осмотрел нас напряженным взглядом и сказал:

— К сожалению, мы не смогли его спасти. У Марка была неизлечимая болезнь и жить ему оставался от силы месяц. Поэтому, возможно, это и к лучшему, что он долго не мучился. Боли у него были чрезвычайно сильные.

Борис еще что-то говорил, а я не сводила взгляда с Доминика. Его лицо не выражало никаких эмоций, но, что творилось у него внутри, даже представить себе не могла.

Мама Давида так вообще упала на колени и театрально закричала на всю клинику. Стало противно и неприятно смотреть на ее мини концерт. Я не чувствовала в ее голосе даже капельки боли и от этого стало неловко. Все было только ради денег. Сегодня убита горем вдова, а завтра богатая и свободная женщина.

Доминик мазнул равнодушным взглядом по женщине и, взяв меня за руку, повел на выход. Я молча шла за ним и никак не могла подобрать нужные слова. Что можно сказать тому, кто не испытывает боли урона, потеряв родного отца? Холодная рука Воронова крепко сжимала мою и это давало маленькую надежду, что после всех сегодняшних событий он не закроется от меня и я его не потеряю.

Глава 36

Домой мы возвращались в напряженной и гнетущей атмосфере. Доминик продолжал держать мою руку в своей, но голова его была повернута в другую сторону и он наблюдал как над городом встает солнце. Интересно, стало ли ему легче после того, как пришло понимание, что отца больше нет. Отпустила ли его та боль, что сопровождала долгими годами…

— Как ты? — спросила тихо, даже не надеясь услышать ответ.

— Сам не знаю, — вздохнул Воронов, не глядя в мою сторону. — Вроде радоваться надо, все же столько лет мечтал об этом моменте, а внутри ни одной эмоции нет. Мой папочка таки прирожденный бизнесмен, умер лишь после того, как решил все свои дела.

— Не все, — возразила. — Ты же ему так и не простил.

— Сомневаюсь, что ему так сильно было нужно мое прощение — задумался Доминик. — Он просто боялся, что после смерти придется встретиться с мамой. А она точно спросит хорошим ли отцом он был.

Приехав домой, я в первую очередь отправилась в душ. Хотелось смыть с себя все напряжение и усталость. Спать хотелось очень сильно, но я не собиралась тратить эти несколько часов на сон. Кто знает сколько времени я не буду видеть Доминика, поэтому сейчас хотела быть рядом с ним. Собрав наскоро чемодан, я отправилась искать Воронова.

Мужчина нашелся в своем кабинете. Доминик сидел за столом и, нахмурившись, просматривал что-то на планшете. Я тихонько подошла к нему и обняла за шею.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Почему не спишь? — первым спросил Воронов, откладывая планшет.

— Не хочу тратить эти несколько часов на сон. Давай позавтракаем вместе, — ответила тихо.

— Окей. Закажи что-нибудь из ресторана по своему усмотрению, — согласился Доминик и, расцепив мои руки, встал со своего места. Я сразу почувствовала, что что-то изменилось в его отношении и это меня сильно напугало.