Фанатка голого короля - Дарья Донцова

– Я не про Игоря Анатольевича, а про Накашиму, – уточнил Франклин. – Диетолог – внук японца, который некогда женился на русской женщине и осел в Москве. Сын от их брака взял в супруги жительницу столицы, украинку по национальности, у которой мать полька, и от этого союза на свет появился мальчик. Отец в честь деда назвал его Абэ. Малышу досталась нероссийская фамилия Накашима. У диетолога в венах течет смесь японской, русской, украинской и польской крови. Он с рождения живет в Москве и по всем привычкам стопроцентный россиянин, но унаследовал внешность деда. Накашима не учился в медицинском институте, заканчивал технический вуз, но потом понял, что лучше заделаться диетологом. Почитал кое-какую литературу и принялся учить людей уму-разуму. Экзотическая внешность здорово ему помогала, наши люди обожают иностранцев. Нет пророка в своем отечестве.

– Японию многие воспринимают как страну, где граждане здоровыми доживают до ста лет и научно-технический прогресс достиг небывалой высоты, – вздохнула я. – Даже Аллочка постоянно твердит: «В Токио прекрасная экология».

– Остается удивляться наивности людей, которые бежали в центр «Здоровье», прочитав в Интернете слова: «Профессор из Японии», – перебил меня Костя. – Как можно быть такими наивными?

Я, снова пытаясь сесть, заметила:

– Аферисты умеют быть убедительными.

Франклин сделал вид, что не услышал мои слова.

– Некогда Накашима познакомился с Виктором Гоголевым, и они, сразу найдя общий язык, стали действовать сообща.

Я внезапно приняла сидячее положение и чуть ли не закричала:

– На лекции и консультации главы модного центра приходило много тяжелобольных людей, среди них выискивали тех, кто нуждался в трансплантации органов, им делали за большие деньги операции, а потом, чтобы люди молчали об этом, говорили: «Помогаем вам бескорыстно, тысячи евро идут донорам. Если о нашем милосердии узнают, многие больные умрут, так и не дождавшись органа легальным путем, а у вас вырежут то, что вшито, заберут как улику».

Костя приложил палец к губам:

– Тише, а то прибежит Игорь Анатольевич с успокаивающим уколом. Ну да, ты права. Доноров они вылавливали в Интернете, а еще обзавелись информаторами, врачами-реаниматологами, которые отнюдь не бескорыстно сообщали о поступлении в их отделения практически здоровых молодых людей, у которых вследствие аварий на дорогах или других несчастных случаев умер мозг. Представители трансплантологов приезжали к несчастным, проводили нужные анализы и проверяли по своей базе клиентов, есть ли человек, которому может подойти почка, печень или сердце. Если обнаруживалось совпадение, родственникам умирающих предлагали деньги за их согласие на изъятие органов. На мерзавцев даже работали психологи, которые знали, как правильно проводить подобные переговоры, какие аргументы приводить, чтобы убитые горем люди таковое дали.

– И все молчали? – не поверила я.

Константин подсунул под мою спину подушки и продолжил:

– Больные, получившие в обход закона орган, прикусывали язык. Врачи получали большие деньги, и многие из них искренне считали, что помогают обреченным. Средний медперсонал не ставили в известность о том, как и откуда появляются органы, а трансплантологи не очень-то заморачивались на эту тему. В клинике работала распорядитель, Лаура, она передавала спецконтейнер в операционную. Накашима был приманкой для клиентов. Виктор Гоголев осуществлял общее руководство. Нынче в коммерческих медицинских центрах чего только не делают… Главное – были бы у пациента деньги.

– В общем, все понимали, что занимаются незаконными операциями, но получали хорошее вознаграждение и молчали, – вздохнула я.

Франклин кивнул:

– Примерно так. Сейчас Виктор, которого я много лет знал, соловьем заливается о своей благотворительности, мол, никакой прибыли он не имел, полученные от больных деньги раздавал тем, кто спасал людям жизнь.

– Где-то я уже слышала это! – фыркнула я. И замерла.

– Что случилось? – встревожился Костя. – Позвать врача?

– Не надо, – процедила я, – ответь на мои вопросы. Я сейчас нахожусь в клинике?

– В прекрасной больнице, лучшей в России, – заверил он.

– Хорошо помню, как приехала в центр, Лаура провела меня в кабинет, где сидел Накашима, и потекла неспешная беседа, я отхлебнула чаю, и – упс! Значит, в напиток подмешали некий препарат. Это ясно. Но теперь возникают вопросы. Лаура и лжедиетолог знали, что я человек не бедный, зачем им одурманивать потенциальную клиентку, которая может заплатить за лечение родственника?

– Не обидишься, если я отвечу честно? – спросил Костик. – Ни Лаура, ни Накашима детективные романы не читают, телепрограммы, всяческие шоу, в которых ты принимаешь участие, не смотрят, газеты-журналы вроде моей «Лупы» им неинтересны. Прости, дорогая, ни гуру здорового питания, ни его правая рука об Арине Виоловой ничегошеньки не слышали. Просто Лауре позвонила Ксения Иншакова и сказала, что к ней пару раз заглядывала Виола Тараканова, которая занимается делом об убийстве Коли, и раскопала правду о пересадке ему почки.

– О которой сама же мне и поведала! – воскликнула я.

Константин развел руками.

– Иншакова страшно нервничала, говорила, что испугалась за сохранность центра, боится, как бы его не прикрыли и больные не остались бы без помощи. Коли уже нет в живых, почку у него не отнимут, но Ксения думает о других…

– Можешь не продолжать, – остановила я Костика, – Лаура вспомнила рассказ посетительницы лекции с фамилией Тараканова про парочку Олеся-Паша, которые просили ее оплатить пересадку почки, и встревожилась. Полезла в Интернет за информацией и выяснила, что госпожа Тараканова писательница, прочитала мою биографию, узнала о моей страсти к расследованиям, решила, что я собираю материал для нового романа и раскопала скелет в шкафу, тайну центра, коим руководит профессор Накашима. Ой! Я еще наврала ей, что являюсь соседкой Иншаковой по дому, снимаю квартиру в одном подъезде с Ксенией. И преступники решили избавиться от меня. Очень глупая идея!

– Почему? – хмыкнул Франклин. – Через сутки изуродованное тело литераторши нашли бы в ее покореженной машине где-нибудь в Подмосковье. В крови госпожи Таракановой бы обнаружили алкоголь. Тебя угостили снотворным препаратом и хотели перевезти ночью на место аварии. Заметь, не убили в кабинете, понимали, что будет вскрытие, время смерти должно совпадать с временем ДТП. Кроме того, транспортировать мертвеца опасно, а везти мирно спящую женщину совсем не стремно. Даже если водителя остановит гаишник, он скажет: «На заднем сиденье жена задрыхла. У нас маленький ребенок, кричит по ночам, выспаться не дает».

– И последний вопрос, – сказала я. – Каким образом я очутилась в этой больнице? И откуда ты знаешь про дела центра?

Любимый оперся ладонями о колени и подался ко мне.

– Ну… нехорошо оставлять женщину без присмотра… Ведь дела Олега могут быть опасны… и… в общем…

Я пришла в негодование:

– Ты следил за мной! Нанял частных детективов!

Костик откинулся на спинку стула.

– Обижаешь, начальник! Зачем мне кого-то нанимать? У меня есть свой отдел безопасности, в коем одни крепкие профессионалы.

Я подпрыгнула на кровати.

– Еще лучше! Но как ты выяснил, что я поеду в центр? Лаура объявилась, когда мы с Тонечкой сидели в кафе, ее звонок был полной неожиданностью для нас.

Поскольку Костя начал чесать нос, лоб и подбородок, мне стало ясно – он явно не спешит с ответом. И тут меня осенило:

– Мужик с плеером и ноутбуком! Это был не плеер, а подслушивающее устройство! Слышала про такие. Человек через наушники узнает, о чем беседуют люди, находящиеся поблизости.

Франклин не удержался от хвастовства:

– Радиус действия несколько сот метров, и если под рукой есть компьютер, можно услышать, о чем объект говорит по телефону, влезть в его разговор.

На секунду я онемела, потом, затоптав ярость, сказала:

– Ладушки, в «Марабу» оказался вооруженный до зубов техническими ноу-хау агент. Но как ты выяснил, куда я поеду с утра? За завтраком на даче я ни разу не упомянула при тебе названия кафе. Или ты постоянно подслушиваешь мои беседы по сотовому?

– Конечно, нет! – возмутился Костя. – Понимаешь, меня немного испугало твое желание влезть в дела Олега. И эта Антонина Грымова! Знаешь ее?

– Да, и очень хорошо, – отрезала я. – Когда-то Тоня работала в архиве, а теперь она член спецбригады, где служит Куприн. Мы отлично с ней ладим еще с тех времен…

– Вилка, Антонина Грымова до сих пор трудится там же, где и ранее. Она архивариус, а не оперативник или следователь! – пояснил Костик. – Информация на сто процентов точна. Куприн перешел в другое место, Антонина осталась на прежнем. Пару дней назад Грымова заболела, о чем не преминула сообщить на службу. Мол, у нее гипертонический криз, она лежит в клинике. Но, как я понимаю, Тоня здоровее лошади, а недуг выдумала, чтобы без помех искать маньяка.