Синдром отсутствующего ёжика - Наталия Терентьева

Мальчики шли по разные стороны от меня и оба молчали. Утром я слышала, как они общались между собой, но сейчас Гриша совершенно замкнулся, а маленький Владик, раза два пытался, но так и не смог сам начать с ним разговор. Мы остановились у полуразрушенной деревянной площадки на краю деревни. Пусть они поиграют здесь, решила я.

Часовые прогулки – не лучшее развлечение для маленьких детей. Взрослых такие прогулки успокаивают, а дети неимоверно устают и раздражаются, потому что для них они бессмысленны и скучны. Мне же сейчас было важнее, чтобы обоим мальчикам было хорошо и интересно, чем самой прогуляться по красивому, едва начавшему пробуждаться после зимы лесу. Ароматов и красивых пейзажей и здесь хватает. Можно смотреть, скажем, вон на ту березу, с чуть наклонившимся стволом и легкими нежными веточками…

С возрастом я стала очень любить березы, хотя раньше даже внимания на них не обращала. Березы и березы, их полно было в нашем дворе в Москве и в соседнем пролеске на даче. Хисейкин считает, что вдруг полюбить березки – это первый шаг к ксенофобии, неприязни к другим, чужим, не таким, как ты, людям – с другими глазами, другими волосами, другими деревьями, растущими на их родине. А мне кажется, что ксенофобия тут ни при чем. Мне одинаково жалко и русских, и еврейских, и бурятских малышей, и одинаково раздражают мамаши, независимо от их национальности, если они невежественны, или ленивы, или просто не любят своих детей. А березки… Просто на земле есть какието чудеса, нерукотворные и непостижимые для разума. Ведь на земле не растут другие деревья с таким нежным белым стволом? На тополь или на липу не будешь смотреть часами, и прогулка в осиновой роще никак не взволнует и не успокоит. Утром, готовя завтрак, я всегда смотрю на тесно стоящие во дворе пять или шесть березок, и понимаю, что мир прекрасен, несмотря на творящееся в нем.

Сейчас я стояла на заброшенной площадке, прислонившись к старой лесенке, и наслаждалась запахами пробуждающейся земли. Мальчики тем временем пытались освоить то, что осталось от детской площадки. Гриша коекак влез верхом на некое подобие гимнастического бревна, Владик смотрелсмотрел на него и тоже полез. Я уже успела отметить, что Владик совершенно здоров – и по виду, и по поведению. Я даже не сказала бы, что он был както растерян или напуган, попав в совершенно незнакомый ему дом. Возможно, неожиданную роль сыграло присутствие Гриши. Обычно самое интересное для детей этого возраста – старшие дети, причем мальчикам интереснее мальчики, девочкам – девочки. Так что Владику повезло.

Я вдруг подумала, что ни Лиля, ни папа Владика пока ни разу не позвонили. Стоит ли сейчас портить свое неожиданно хорошее и спокойное настроение и самой звонить им? Лиле я все же попыталась позвонить, но та просто не взяла трубку, или, может, тоже гуляла – погодато отличная, в апреле выпадают дватри таких сказочных дня – тихих, безветренных, теплых.

Просто надо подождать, пока не сбежит ее жених. Тогда Лиля опомнится и тут же прибежит за сыном, единственной ценностью и реальностью своей эфемерной жизни. А меня мальчик совсем не обременял, даже както радовал, напоминая Ийку. Чем – непонятно, скорей всего, просто детством.

Я наблюдала, как сейчас Гриша увлеченно сидел на бревне. То есть, онто, конечно, не просто сидел, а кудато ехал, когото догонял… А маленький Владик лезлез по наклонной лесенке, наконец долез до Гриши, и, чтобы не упасть, уцепился за него изо всей силы руками. Грише это не очень понравилось. Он повел плечами, и Владик съехал на один бок, но все же не упал. С трудом опять усевшись ровно, он, наверно, еще сильнее ухватился за Гришу.

– Ты мне мешаешь! – вдруг недовольно и резко сказал Гриша. – Уйди!

– Сам уйди! – очень бойко ответил Владик и, держась за Гришину куртку, второй рукой что было силы ударил его по спине. Еще и еще раз.

– Ах ты… – Гриша повернулся к Владику сам сползая с бревна, и тоже стукнул его, да еще и толкнул.

Владик заревел, но дал сдачи, какимто чудом удержавшись на бревне.

Я решила, что этого на первый день достаточно, и разняла их. Выслушав, как и положено, слезные обвинения «А он меня первый!», я утерла обоим носы и, увидев подъезжающий к конечной остановке автобус, решила выехать из ТроицеЛыкова куданибудь в более цивилизованное место. Тем более что мне уже несколько минут не давала покоя свора диких собак, целенаправленно приближающихся к нам со стороны города. Пугать мальчиков сейчас совсем не стоило. А не испугать эти собаки, если бы они начали лаять и бросаться на нас, не могли. Лохматые, очень похожие друг на друга – рыжие и белорыжие, с длинной шерстью, крупные и злые, они или не они, но из такой же белорыжей стаи, недавно покусали нашего невропатолога или ее дочку, когда те в воскресенье поехали кататься на велосипеде.

Стаи диких собак нападают неожиданно, вдруг выбирая себе из гуляющих когото, кто им не нравится. Часто им не нравятся люди, передвигающиеся быстрее остальных – на велосипедах, на роликовых коньках, на досках. Но даже из двух велосипедистов, приближающихся к ним, дикие псы выбирают когото одного, окружают его, рыча и облаивая. И если один из стаи решится ухватить человека за ногу, то тут же бросаются и остальные. Иногда они нападают на домашних собак, и при этом может достаться и хозяину. Несмотря на все разговоры, одичавшие собаки уже не первый год держат в страхе весь наш район, но не нашелся пока жестокий и смелый человек, который бы взял бы да и переловил их. Мне очень жаль собачек – и выброшенных на улицу, и тех, что родились в стаях. Но еще больше мне жалко людей, особенно маленьких и совершенно беззащитных.

В пустом автобусе мальчики неожиданно сели вместе. Глядя, как я убираю в карман магнитный билетик, Гриша вдруг сказал:

– У меня есть проездной билет.

– Он у тебя с собой?

– Нет, в портфеле… – растерялся мальчик.

– И у меня есть билет! – тут же встрял Владик и показал мне фантик от конфеты.

– Это не билет! – засмеялся Гриша.

– Билет! – стал настаивать Владик.

Он опять потолкали и попихали друг друга, но сильно драться не стали, а я не стала вмешиваться. Девочки, подружившись у горки или на площадке, тут же берутся за руки и обнимаются, мальчики – дерутся. Хочешь – делай выводы о том, насколько мы разные, хочешь – не делай. Но приходится это принимать.

Я услышала, как Гриша рассказывает Владику чтото для меня непонятное, скорей всего, пересказывает некий агрессивный мультик с персонажами, похожими на компьютерный кошмар: треугольные головы, огромные лягушачьи глаза, короткие шустрые ножки, странные, нечеловечьи голоса. Тихий, милый Гриша сейчас ухал, рычал, повизгивал и изображал какоето большое и, похоже, умирающее животное. Маленький Владик в ужасе смотрел и слушал и время от времени смеялся… Да, этого, пожалуй, ни одна самая любящая мама ребенку дать не может, даже если будет рычать и ухать.