Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Проза » О войне » Сон о Кабуле - Александр Проханов

Сон о Кабуле - Александр Проханов

Читать онлайн Сон о Кабуле - Александр Проханов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 45 46 47 48 49 50 51 52 53 ... 109
Перейти на страницу:

Белосельцев смотрел на Кугеля, поражаясь случившейся в нем перемене. Не было перед ним добродушного говорливого интеллигента, красавца-дизайнера, веселого искусителя дам. Сидевший перед ним человек был тверд, непреклонен, жесток. В лице его натянулись стальные жилы, в глазах горел металлический блеск, кожа лба, переносица, щеки были осыпаны тончайшей алюминиевой пудрой, как элементы летательного аппарата. От него исходила сила и непреклонная, не терпящая противоречий воля. Перед Белосельцевым сидел разведчик, демонстрирующий свое превосходство. Предлагал ему сговор, вербовал открыто и дерзко, а в случае отказа готовил расправу.

– В этой папке, – Кугель указал глазами на свои металлические твердые пальцы, – досье на деятельность Имбирцева, на его связи с иранской разведкой. Названия российских фирм, поставляющих технологии. Наименования узлов и деталей, изъятых из обогатительных установок. Марки титана и стали, направляемые в Иран через Баку. Имена ученых, гражданских и военных специалистов, подготовленных к переброске через третьи страны в Иран. Здесь есть размеры окладов, которые установлены им на ядерном объекте в Бушере. Названия гостиниц в Бейруте и Дамаске, куда их поселят во время транзита. Если вы думаете, что все это добыто благодаря рвению российской ФСБ, то вы глубоко заблуждаетесь. Российские спецслужбы бездействуют, и потому что безнадежно разгромлены, и потому что тайно симпатизируют Ирану в его борьбе с Израилем и Америкой. Эти сведения добыты героическими трудами израильской агентуры, делающей и свою, и вашу работу…

В этих словах прозвучало открытое превосходство и презрение к поверженному и уже неопасному противнику, которого, из милости, можно будет держать в младших бесполезных партнерах, постоянно указывая на его беспомощность и никчемность. Лицо у Кугеля и впрямь напоминало пулю, тяжелую, литую, заключенную в оболочку, наполненную заостренной сталью. Белосельцев через много лет вновь ощутил это прямое и драгоценное соприкосновение с врагом. В его утомленных клетках, в остывающих кровяных корпускулах невидимо и неслышно загорелся, как индикатор прицела, красный огонек отпора. Делал его жизнь осмысленной, продлевал его дни, указывал среди множества стертых и невнятных людей личину врага, метил его лоб красной крапинкой лазера.

– Мы поможем бесподобному Вердыке стать политиком. Встроим его в движение генерала Ивлева. Вердыка принесет генералу немалые деньги. И еще он принесет генералу эту папку. Генерал на слушаниях в Думе раскроет содержание папки, устроит огромный международный скандал. «Русский ирангейт». Этим решится сразу несколько кардинальных проблем. Лишим Иран боевых технологий. Сохраним столь важный для нас союз России с Израилем и Америкой. Сбережем честь ФСБ, которая может взять себе лавры разоблачения. Заодно сделаем Вердыку политиком, а генералу Ивлеву доставим немалые деньги на его потешные заговоры, обеспечим ему репутацию отважного, бескорыстного патриота. И во всем этом вам выпадает ключевая роль. Это тот редкий случай, когда наградой одновременно являются и деньги и честь…

Кугель усмехнулся, и в усмешке вместо недавних белоснежных зубов обнажился металлический легированный оскал, словно под кожей у него была отливка сверхпрочных сплавов.

– Вы думаете, мне следует согласиться? – с мягкой иронией, не к Кугелю, а к себе самому, спросил Белосельцев.

– Во всех отношениях следует.

Розово-белые покойники с бирюзовыми глазами, в пышных плюмажах, танцевали, молились, обнимали друг друга, целовались, страстно ласкали один другого. Белосельцев знал: если он откажется, к нему подойдут молчаливые стражи, похожие на ватиканских гвардейцев. Сведут по долгим ступеням вниз, в подземелье, где пылают жаркие печи, кипят настои и смолы и за длинным столом стоит чернокнижник в клеенчатом фартуке. Его разденут и уложат на стол. Искусный дизайнер отделит его кожу и кости, просушит на огненном ветру его мускулы, облучит из нейтронной пушки суставы, пропитает ткани розовым нежным бальзамом. Кости его покроют прозрачными японскими лаками. В глазницы вставят драгоценную бирюзу. И выставят на обозрение публики, может быть, в «позе лотоса», созерцающего красоту мироздания.

– Ваше предложение интересно. Оно нуждается в обдумывании, – сказал Белосельцев. – Мы вернемся к теме через несколько дней.

Заиграла музыка, красивый бархатный блюз. Свет померк, и на каждую скульптуру упал многоцветный луч прожектора. Скульптуры медленно вращались в радужных драгоценных пучках, и казалось, мертвые с живыми танцуют танго. К столику, за которым они сидели, долетал слабый запах женских духов, таинственных лаков и масел.

«Сон о Кабуле», – думал Белосельцев, мысленно принимая «позу лотоса», погружаясь в созерцание прошлого.

Глава девятнадцатая

Он летел в Джелалабад на пятнистом военном транспорте, перевозившем новобранцев для афганского корпуса. Стриженые юноши, смуглые, с большими носами, выпуклыми, пугливо глядящими глазами, жались друг к другу на железных лавках. Напоминали стадо козлят, которых сгрудили вместе, оторвали от пастбищ и водопоев и забросили в небо на жужжащих раскаленных моторах. Белосельцев испытывал к ним сострадание и тайную, невнятную вину. Их пути на мгновение совпали, соединились в холодном прозрачном небе, чтобы снова распасться и больше никогда не сойтись. Война, на которую летели солдаты, была не его войной. Он участвовал в ней как умный наблюдатель, своими наблюдениями и открытиями управлял ее ходом, но сражения, в которых эти солдаты станут стрелять, умирать, не были боями за его, Белосельцева, города и деревни. Он был гость на этой войне, и эта отчужденность, безопасное в ней участие внушали Белосельцеву невнятное чувство вины.

Самолет медленно, с угрюмым урчанием поднимался по воздушной спирали, вывинчиваясь из тесной кабульской долины. Ложился с крыла на крыло, и тогда становились видны чешуйчатые, как змеиная кожа, кварталы Кабула, или клетчатые, как шаль, поля, продернутые слюдяными струйками арыков, или каменное черное солнце тюрьмы Пули-Чархи. А потом открывалась туманная пустота неба, в котором мерно жужжали пропеллеры, и худой новобранец, впервые поднявшийся в небо, тревожно и жадно прижимал к иллюминатору глазастое овечье лицо.

Завершилась неделя его пребывания в Кабуле, и те впечатления, которые он приобрел, еще не выводы, еще не проверенное аналитическое знание, а лишь самое первое к ним приближение, не внушали тревоги.

Столица, где недавно сменилась центральная власть, Кабул с разгромленным янтарно-белым дворцом Амина и исстрелянными, обугленными комплексами Министерств обороны и связи, выглядел спокойным. Торговал в дуканах и на рынках, пек лепешки, ткал ковры, получал из Союза муку и бензин, а из Пакистана, контрабандными тропами, электронику «Панасоник», цветастые ткани, стеклянные мусульманские четки. Недовольство в хазарейских кварталах, тлеющий, готовый задымиться мятеж гасился облавами, чистками, действием служб безопасности. Кабул охранялся отборными полками афганских «командос», в предместьях размещалась воздушно-десантная дивизия из Витебска. Весь желтый, глиняный, растресканный, как старый горшок, город был опоясан железными обручами, стянут стальными скрепами, и внутреннее, распиравшее его давление уравновешивалось внешней надежной силой, не дававшей ему распасться.

Положение в афганской армии не внушало особых тревог. Прошла безболезненно смена командиров корпусов и дивизий, назначенных в свое время Амином. Гератский полк, периодически восстававший, грозивший захватом города, был расформирован и создан заново, блокирован подошедшими из Союза частями. Войска не засиживались подолгу в своих гарнизонах, выдвигались к границам Пакистана, использовались для блокады перевалов и троп. В горных сражениях громили рассеянные группы моджахедов, обретали боевой опыт и навыки.

Партия оставалась расколотой, глухо роптала, делила между представителями фракций посты в министерствах, командные должности в армии и безопасности. «Хальк» был оттеснен, виднейшие соратники Амина были расстреляны или томились в тюрьме. Победивший «Парчам» навязывал свою волю, брал реванш за годы гонений. Но эта разъедавшая партию распря гасилась чувством общей опасности, нависавшей угрозой вторжения. Глава фундаменталистов Хекматияр, обосновавший штаб в Пешаваре, грозил всем партийцам-безбожникам, «халь-кистам» и «парчамистам», расстрелом и виселицей. Советские советники из Душанбе и Москвы, из Костромы и Воронежа, приставленные к каждому райкому и округу, цементировали единство партии. Не давали разгораться дискуссиям. Направляли партийцев в сельские кооперативы, в мастерские ремесленников, побуждали их действовать среди крестьян и торговцев, общаться с интеллигенцией и духовенством.

1 ... 45 46 47 48 49 50 51 52 53 ... 109
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Сон о Кабуле - Александр Проханов торрент бесплатно.
Комментарии