Славные парни. Жизнь в семье мафии - Николас Пиледжи

У настоящих "славных парней" вроде Поли Варио или Карло Гамбино никогда не было телефона.

У Поли в доме не стоял телефон. Звонки он принимал через подставное лицо, тот жил неподалеку и бегал под дождем к дому Поли, чтобы передать сообщение.

Опасность телефона, даже для "славных парней", заключается в его простоте. Целый день напролет ты несешь всякую чушь по телефону. Жена заказывает готовую еду.

Ты подбираешь нужный тон. Звонишь бабушке насчет ужина в субботу. Ты забываешь, что телефон живой. Что он может тебя прикончить.

Одна из самых частых ошибок, совершаемых теми, кого прослушивают, в особенности в наркорасследованиях, где объекты наблюдения могут понимать, что их прослушивают, это использование "шифрованного" языка.

В суде всегда есть опытные наркоагенты и другие эксперты, которые могут расшифровать ваш "код" таким образом, что даже самый благосклонно настроенный судья признает вас виновным. В деле Хилла, например, вместо упоминания наркотиков использовали драгоценные камни, такие как опалы.

Они называли суммы денег, за которые покупались или продавались опалы. В таком случае прокурору достаточно позвонить ювелиру, чтобы подтвердить, что суммы, упоминаемые в связи с драгоценными камнями, безосновательны.

Детектив Манн и отдел округа Нассау по борьбе с наркотиками начали записывать телефонные разговоры Генри в марте 1980-го года, и спустя несколько дней предоставили суду соответствующий отчет, чтобы продлить прослушку.

"В ходе наблюдения удалось выявить, что Генри Хилл состоит в высших эшелонах, возможно, даже во главе организации крупномасштабного наркотрафика в нескольких штатах, который ведется из двух известных расследованию мест в округе Нассау: 1 - дома Генри Хилла по Сент Маркс-авеню, 19 в Роквиль-центре и 2 - дома Робин Куперман по Лейквив-авеню, 250 Роквиль-центре (упоминаемого в перехваченных телефонных разговорах "логовом летучей мыши").

Однако, несмотря на это, полные масштабы незаконных операций Генри, личности организаторов и точный тип задействованных в торговле наркотических веществ по-прежнему остаются в тени.

Наблюдение выявило, что на местном уровне группировка концентрируется вокруг Генри Хилла, Робин Куперман и Джуди Уикс; тем не менее, по-прежнему остаются невыявленными множество остальных участников, как и степень их задействованности и род занятий.

В ходе наблюдения Генри Хилл и лица, связанные с Генри Хиллом, разговаривали, используя шифрованный язык или слова, определенно указывающие на наркотические сделки, с Полом Маззеи, Джуди Уикс, Робин Куперман, Мэл Телси, Стивеном Фишем, Тони Астой, Бобом Алертом, Бобом Бринером, Марвином Кохом и людьми, упоминаемыми как "Боб", "Линда", "Энн", "Мак", "Карим", чьи фамилии, как и личности остальных, остаются неизвестными.

Неясность окружает и виды наркотических веществ, которые незаконно распространяют Генри Хилл и его соучастники, поскольку переговоры Хилла с его контактами неизменно осторожны, неясны и определенно двусмысленны. Такие слова как "опалы", "камешки", "бутоны", "караты", "унция", "кусок", "четверть", "половина" и "один за два" применялись в разговорах в определенно ином смысле.

Однако детали, связанные с этими "шифрованными" словами, такие как цены, и само их неуместное использование, не оставляют сомнений в том, что обсуждались наркосделки.

Некоторые из личностей, перечисленных в оглавлении данного доклада, общались с Генри Хиллом и его соучастниками, используя вышеуказанные шифрованные слова; остальные, в основном местные абоненты, применяли сокращенные термины и выказывали нежелание обсуждать вопрос по телефону, таким образом подтверждая свое участие в той или иной степени в связанном с наркотиками организованном преступлении".

Прослушивая телефона Генри двадцать девятого марта, Манн записал разговор между Хиллом и Полом Маззеи, который как выяснилось впоследствии, оказался питтсбургским распространителем Хилла, разговор с таким безумным содержанием, что любой судья мог признать их виновными.

Маззеи: Помнишь клюшки для гольфа и собак, которыми ты со мной расплатился?

Хилл: Да.

Маззеи: Можешь сделать то же самое?

Хилл: Те же клюшки?

Маззе: Нет. Не клюшки. Можешь дать мне собак, если я заплачу тебе за клюшки?

Хилл: Да. Конечно.

[часть разговора опущенна]

Маззеи: Расплатишься со мной шампунем, а я заплачу тебе собачьими пилюлями... Завтра в котором часу?

Хилл: В любое время после двенадцати.

Маззеи: Ты не задержишь мою подругу?

Хилл: Нет.

Маззеи: Кто-то просто обменяется собаками.

К тому времени, когда Дэнни Манн и прокуроры Нассау были готовы к арестам, у них накопилось столько информации, что вдобавок к аресту Генри они также задержали тринадцать членов преступной группировки, включая Роберта Джинову, продюсера порнофильмов, которой ездил на шоколадного цвета роллсе; Пола Маззеи, которого арестовали в Питтсбурге и переправили в округ Нассау; Фрэнка Базиле, двадцатилетнего сына Фили Базиле, короля дискотек, которого Варио заставил дать работу Генри Хиллу после досрочного освобождения; и Бобби Джермейна, который оказался не только соучастником Генри в торговле наркотиками, но и находился в бегах после многомиллионного неумелого ограбления ювелирного магазина на 57-ой Ист-стрит.

Когда Манн отправился арестовывать Джермейна, отряд вооружился дробовиками, пуленепробиваемыми жилетами и ордером на обыск дома в Коммаке на Лонг-Айленде, где Джермейн проживал под вымышленным именем.

Когда вошли полицейские, Джермейн настаивал на том, что они схватили не того человека. Он показал им свое удостоверение личности. Утверждал, что является писателем-фрилансером. Он даже показал им книгу, которую пишет.

Однако в участке его отпечатки, конечно, доказали иное. Когда досье на подлинную личность Бобби положили Манну на стол, ему потребовалось несколько минут, чтобы разобрать размытую запись, присланную по факсу из Олбани.

Когда детектив понял, что Бобби из записей Хилл на деле оказался Робертом Джермейном-старшим, то поначалу решил, что спутал бумаги на столе. Оказалось, что нет.

Роберт Джермейн-старший оказался ни кем иным, как отцом девятнадцатилетнего тайного осведомителя, с помощью информации которого детектив открыл расследование. Подросток начал с того, что сдал Генри, а закончил тем, что сдал собственного отца.

В это самое мгновение в кабинет Манна с улыбками вошли три здоровенных детектива. Они внесли большие картонные коробки с большой красной надписью "Улики". Коробки были наполнены вещами с кухни Робин.

В них лежали ложки, сита, миски, весы и фильтры. Собравшиеся в квартире полицейские стали водить пальцами по мискам, как соскребающие масло дети, и закатывали глаза. Так они хотели сказать Манну, что кухонная утварь Робин полна следов наркотиков.

Дэнни Манн подозревал, что кухня будет покрыта тонким слоем наркотиков. Ему довелось прослушать не один час разговоров Генри с Робин о чистке остатков после смешивания и разделения партии.

Робин всегда ненавидела мыть посуду. Как бы Генри ни просил ее вымыть миски и сита после смешивания, она никогда не слушалась.

Генри даже купил ей посудомоечную машину. Но и это не помогло. Дэнни Манн находил смешным, что Генри Хиллу грозят двадцать пять лет тюремного срока из-за того, что его подружка ненавидит мыть посуду.

Глава двадцать первая

Для помощника федерального прокурора Макдональда и прокуроров особого отдела Генри Хилл стал золотой жилой.

Он не был мафиозным главарем и даже не состоял в рядах бойцов мафии, но был добытчиком, сторонним механиком, который знал все, что происходит. Генри мог написать целое руководство по уличным операциям мафии.

С первого же дня, когда Генри забрел на стоянку такси на Эвклид-Авеню в 1954-ом году, его заворожил мир, в который он попал, и едва ли существовало то, чего Генри не знал, а тем более то, что он забыл.

Спустя двадцать четыре часа Макдональд вместе с прокурорами округа Нассау начал делать приготовления для передачи рутинного расследования наркотрафика федералам, чтобы поймать в сети рыбу покрупнее. Генри становился ценным уловом, игроком в больше игре, хотя поначалу он об этом не догадывался.

Когда федералы впервые посетили его в камере, Генри решил, что сможет воспользоваться их помощью, чтобы выбраться наружу. Из его организма все еще не выветрились остатки кокаина и оптимизма.

Как-то раз он заявил своему полицейскому надзирателю, что желает сотрудничать в обмен на свободу, а на второй день стал отрицать, что сделал предложение. Он подогревал интерес федералов, давая им небольшие подсказки по угонам, убийствам и делу "Люфтганзы", но никогда не давал информацию, достаточную для арестов.