Диагноз Дракона (СИ) - Русецкий Роман

Глава девятая, об откровенности и женской силе

Вскоре машина остановилась у клуба. Следуя за остальными, Лера спустилась в полуподвальное помещение, где располагались обширный танцпол и бар. Сейчас здесь было пусто, как Бердияр и говорил.

— Будете брать напитки или еду — предупреждайте, — сказал он, — чтобы я потом заложил. Я надеюсь продолжить работать здесь, когда всё это закончится, и недостачи мне не нужны.

— Ты говорил, — заметила Згалика, но, похоже, сразу сообразила, кому предназначалась эта фраза, и смущённо скрылась за дверью служебных помещений.

Лера вспомнила о смартфоне. Достав и отключив его, она вынула сим-карту и спрятала в кармане. Ей не хотелось, чтобы её отследили. Разобравшись с этим, она опустилась за столик в углу и задумалась. Мысли о глупости решения переговорить с Мелизье лезли ей в голову, но она отгоняла их: она знала, что стоит ей заняться рефлексированием, как боль и чувство вины изведут её. Поэтому девушка попыталась сосредоточиться на том, что делать дальше. Слова о массовом оживлении, сказанные Згаликой, не выветрились из памяти, и теперь, во что бы то ни стало, нужно было найти способ совершить этот ритуал. Но для этого нужен был сильный жрец, и Лера знала только одного такого. Даша не создавала впечатление уверенного в себе человека, и, похоже, как и прежде страдала из-за гибели людей. Но просьбу девушки, уличённой в предательстве, она выполнять не станет, и надо было убедить её в нужности этого поступка. Правда, неизвестно было, знает ли Даша нужный ритуал, но Лера отбросила такую возможность: она не рассматривала варианты, делающие её цель недостижимой. А что в этом ритуале могло быть важным для Даши? В первую очередь жизнь людей, которую жрица Пантеона явно ценила очень высоко. Было бы удобно завязать на ритуал ещё и победу над Мелизье, но Лера не знала, как это можно было сделать. Нужна была информация, а ею владел только дракон.

Впрочем, он не заставил себя долго ждать. Вскоре снаружи послышался шум, и в дверь постучали. Ввалившись в клуб мимо Бердияра, открывшего ему дверь, Гратлоргарн доковылял до ближайшего столика и рухнул на диван.

— Как ты, дружище? — поинтересовался кавказец.

— Паршивенько. Я не ранен, это тебе не фугас в рожу. Но он здорово меня помял. Наше дыхание почти безвредно для нас: кислота не вредит шкуре зелёного дракона, да и огонь нам не особо страшен. Но в рукопашной он сильнее. Некромантия… Она укрепляет поднятое ею тело. Оно становится сильнее и крепче. Как там у Мартина было? То, что мертво, умереть не может?

— Но он же свалился от твоего удара? — подошла к столику Даша в сопровождении Згалики, — Я видела, ты хорошо его достал!

— Это не я, — возразил Гратлоргарн, — мой удар только отвлёк его от вас. Он пролетел мимо церкви, а демоническим тварям долго не выдержать на святой земле. Оттого ему и стало плохо. Жаль что он далеко улетел по инерции. Больше он так не ошибётся.

— Ерунда, — возразила Даша, — это был твой удар. Магия Пантеона появилась тут только вчера в обед, я это почувствовала. Когда храм освещали, магия Пантеона не работала, и земля не стала святой…

— Христос не часть Пантеона, — гневно рыкнул Гратлоргарн, но тут же успокоился, — я не верю в это. Ты сама видела, что случилось с моим мёртвым двойником. А, не важно. Надоело. Дайте мне отдохнуть, и я вернусь в свой мир. Можете пойти за мной, или остаться здесь и бежать подальше — как хотите.

— И ты просто так сдашься? — возмущённо воскликнул Бердияр, — Позволишь поганому некроманту добиться своего?

— "Поганый" — значит "язычник". Не оскорбляй Дашу. И дайте мне отдохнуть. Мне знатно намяли бока, и в человеческой форме это очень больно.

Гратлоргарн действительно выглядел неважно. Крупные синяки покрывали как минимум всё, что не было скрыто одеждой. Лицо вспухло в нескольких местах, а губы были разбиты. Переглянувшись, трое его друзей удалились, и оставили его одного.

Но для Леры такое развитие событий было неприемлемым: если Гратлоргарн уйдёт в свой мир, вместе с ним станет недоступным и его знание, а Даша, скорее всего, не станет тратить силы на массовое оживление. Надо было что-то делать, пока не поздно. К тому же, глядя на измятого и побитого парня, девушке стало действительно жаль его. Он опять получил, защищая друзей, в том числе и её. И было ещё кое-что странное. Он не залечил свои раны, ни сейчас, ни вчера. А Лера смогла залечить перерезанное горло, хоть ей и побаливала после этого голова. С этим предлогом девушка и подошла к дракону.

— Да… Грат, тебе сильно досталось.

Дракон не показал недовольства на уменьшительную форму его имени, и Лера продолжила:

— Давай я помогу. Я ведь могу раны залечивать, ты не забыл?

— Только плохо обо мне в этот момент не думай, — криво улыбнулся дракон, — Хватит мне шрамов.

Такая особенность целительной магии была для Леры неприятной новостью, но надо было действовать. Она прикоснулась руками к плечу Грата и прошептала заклинание, стараясь с благодарностью думать о том, как дракон защищал её и бился со своей мёртвой копией. Это подействовало: синяки стали быстро проходить, а опухоль на лице — спадать.

— Спасибо, — произнёс дракон, и откинулся на спинку кресла, — но, думаю, ты не только вылечить меня собиралась. Хочешь сказать мне что-то?

— Почему ты решил уйти? — Лера решила действовать прямо.

— Потому что продолжать борьбу нецелесообразно. Пока мы дрались в небе, от нашего дыхания могли погибнуть простые люди на земле. Мелизье явно имеет крепкие позиции, ресурсы, много амбулякров и чёткий план, который мы не знаем. Он будет убивать людей об меня, а мне этого не нужно.

— Ты говорил, что в вашем мире нормально убивать в бою.

— Забавно это слышать от тебя. Мне думалось, что именно убитые мною люди заставили тебя обратиться к Мелизье.

— Я просто хотела правды.

— Правды? — Гратлоргарн усмехнулся, — Вот тебе правда. Мелизье устроил спектакль на камеру с собственным драконом, а я убил восемь человек, которые в нашем понимании не воины.

— Это почему?

— Потому что они шли в армию не для того, чтобы умереть за свои идеалы или убить за них. Да, в нашем мире крайне низка смертность на поле боя. Философия элитаризма предполагает, что каждая жизнь ценна на столько, сколько пользы она приносит, и прочие права зависят именно от этого. А воины приносят народу два важнейших блага — порядок и безопасность. Поэтому смерть воина считается тяжёлой потерей. И хоть они и стремятся умереть за идеалы и готовы за них убивать, для них важно добыть победу как можно меньшей кровью, если бой идёт не за идеалы. А броня обычно зачаровывается так, чтобы сохранять воину жизнь. Исключение — случаи, когда воинам платят конкретно за убийство. Такие воины — подонки, и что сами не знают пощады, что их не щадят. Бердияр наверно рассказывал, что таких наняли убить нас. Так вот, если в бою безвозвратно гибнет десятая часть бойцов, то это невероятно кровавый бой. Такие бывают редко. А убить того, кто не готов умирать, способен только последний подонок. И я вчера скатился до этого уровня. Я не хочу продолжать это.

— Но если ты уйдёшь, Мелизье наверняка убьёт и сделает кукол из множества людей!

— Но не моими руками. И он будет не один такой. Через неделю-другую сюда попрёт куча разномастных ребят, желающих поживиться беззащитными людишками.

— И ты это допустишь?

— А при чём тут вообще я? — с раздражением буркнул дракон.

— Ты же… покровитель, нет?

— Не этих земель.

— Но ты же сам отсюда, ты же беларус!

— Да? И что этот мир дал мне? Я любил свою страну и старался для неё. В детстве я мечтал быть супергероем, который бы разгребал бытовые трудности людей. Потом мне захотелось нести в мир красоту и добро, и я стал мультипликатором. Я мечтал о чистой светлой любви, и нашёл женщину, будто сделанную изо льда, в которой увидел ту самую любовь, и женился на ней. А потом она оказалась совсем не ледяной. Начались скандалы между ней и моей мамой. Я любил их обеих и пытался мирить. Уговорами, шутками, потом угрозами, и, наконец, я окончательно озверел. Я начал поднимать на них руку, и, в конце концов, сильно ударил. Я никогда не хотел быть такой паскудой, но стал ею!