На лезвии любви (СИ) - Верхова Екатерина Сергеевна

— Что?.. — Раньше от столь ледяного тона у меня бы мурашки по всему телу побежали. Теперь... Теперь я сохраняю все ту же улыбку, хотя бы понимая, ради чего это делаю. — Эрналия, ты вообще отдаешь себе отчет в том, что это большая ошибка? После королевского приема, где каждый щенок посудачил о том, что вы с Ричардом. Да тебя никто замуж не возьмет!

— Значит, останусь старой девой, — радостно произношу я.

— Останешься, — сухо добавляет она. — Я не дам согласия на брак с кем бы то ни было, кроме Ричарда Уилкенса. Что бы там ни делал его отец.

— Я знаю, — ничуть не печалюсь. — Просто хотела, чтобы ты узнала об этом первой. Но у тебя и без меня есть свои осведомители. Ты, вероятно, о делах его отца многим раньше узнала.

Бабушка делает небольшой глоток, стараясь сохранять привычное выражение лица невозмутимой леди, готовой ко всему. Вот только ко всему, графиня Роунвесская, подготовиться невозможно.

— Впрочем, давай иначе, — предлагаю я. — Сыграем в правду или ложь. Я расскажу тебе сказку, а ты обозначишь, где вымысел, а где реальность.

Бабушка напрягается еще сильнее, я уже вижу, как начинают трястись ее руки. Вот только это не из-за нервного напряжения.

— Жили были в королевстве графиня и король. Графиню воспитывали в строгости, прививали ей нравственные принципы. И потому, когда она выбралась ко двору, графиня ощутила вкус свободы и бросилась во все тяжкие. Правда или ложь?

— Правда, — едва слышно отвечает бабушка.

Не знаю, что именно заставляет ее отвечать, но радуюсь тому, что она так просто приняла правила игры. Да и смысл сейчас скрывать?

— Графиня почти сразу влюбилась в короля. Молод, горяч. Он олицетворял все то, что графиня так хотела видеть в мужчинах. И король отвечал ей взаимностью. Правда или ложь?

— Правда.

— Была лишь одна кро-о-о-охотная деталь. Король был помолвлен с княгиней из небольшого княжества, расположенного на дальних землях континента. Брак был выгоден, а потому нарушить договоренности даже ради наследницы богатого рода король не мог. Правда или ложь?

— Правда.

— И графиня почти готова была смириться со своим положением, но вмешивается в нашу сказку второе «но». Беременность графини. Понимание того, что она понесла от короля первенца, окрыляет, и графиня мечтает о том, чтобы все же получить статус королевы. Правда или ложь?

— Правда, — в этом графиня Роунвесская признается неохотно.

— После таких вестей графиню довольно быстро выдают замуж, для того, чтобы у первенца был род, далекий от королевского. Чтобы он никак не мог унаследовать все то, что полагается. Вот только один маленький просчет по поводу возникновения жизни и истинного физического рождения путает карты королю. Первенец наследует не все, но многое. Правда или ложь?

— Правда.

На щеках у бабушки появляются алые пятна, губа начинает подрагивать.

— Графиня соглашается на то, что ребенок не должен узнать всю силу первенца, но сама задумывает страшную месть за то, что ею таким возмутительным образом воспользовались. Она сохраняет с королем дружеские отношения, но лишь для того, чтобы контролировать то, что будет происходить в его жизни дальше. Правда? Или ложь?

— Правда, — почти обескровленных губ бабушки касается улыбка, она делает еще один глоток.

— Она понимает, что король никогда не будет верен своей королеве, а значит, появятся новые бастарды. Сильнейшего из них она планирует выдать замуж или женить, тут уж как пойдет, за своего потомка. Правда или ложь?

— Правда, — с полным смирением произносит бабушка.

— Но король начинает что-то подозревать. Отклоняет брак дочери графини с человеком, который лишь усилит родовые способности будущей внучки или внука, и вынуждает графиню вновь отступить. На время. Обеспечивает влюбленность наследницы графини в простого мужчину, тем самым вынуждая ее выйти из рода самой графини и потерять связь и с королевскими родовыми способностями, данными ей при возникновении жизни. Правда или ложь?

— Правда. И потому для графини день свадьбы ее дочери с этим... человеком — худший день в ее жизни.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Графиня не позволяет бракосочетанию свершиться до того самого момента, пока ее дочь не забеременеет. Это дает ей шанс на то, что годами выношенная месть все же наберет силу. Что ее наследник все же составит партию такому же бастарду и заберет власть у монарха по праву сильнейшей магии и с одобрения богов. Правда или ложь?

— Правда, — голос графини Роунвесской звучит еще слабее. — И только ты могла разгадать такую… сказку.

— Ты отравила дедушку? — едва слышно спрашиваю я, первой нарушив правила игры.

— Ложь! Абсолютная ложь! Я любила его. По-своему, но любила... — бабушка пытается крикнуть, но голос звучит слишком хрипло. Она хватается за голову и болезненно морщится. Эхом произносит: — Ратайский чай.

Она прикрывает глаза и плавно опускается на подушку. Едва слышно говорит:

— Может, именно ты и подаришь мне долгожданную свободу. Воспользуюсь случаем, скажу тебе то, чего никогда не говорила. Я тобой горжусь.

Я молчу. Глушу подступающие слезы. Нет, бабушка, свободы ты не получишь.

Прислушавшись к дыханию, я подхожу ближе и оставляю поцелуй на ее лбу.

— Мне кажется, я смогу тебя понять, — произношу одними губами.

Выжидаю еще пять минут, и за это время сжигаю тот самый лист, что Морэн, к счастью, мне отдал. Единственное официальное упоминание моей семьи во всей той грязи, что удалось узнать. Кровь, конечно, не вытрешь, но это меньшее из зол — остальные упоминания я уничтожила. С отсроченным действием — спасибо Дарену за артефакт, позволяющий стереть память бумаги в нужных местах, — но я смогла обеспечить своей семье возможность не оглядываться назад.

Языки пламени мягко съедают старый лист, заставляя его корчиться. И как только последняя улика уничтожена, я кричу:

— На помощь! Умоляю! На помощь! Бабушке плохо! Я сказала ей о том, что помолвка отменилась и... Боги, умоляю, на помощь!

Слезы даже не приходится играть. Слуги уже через минуту в гостиной, отправляют вестников лекарям.

Я — монстр. Совсем такой же, как все в моей семье. А где-то даже хуже. Но если я смогла принять их со всеми достоинствами и недостатками, то смогу и саму себя.

Я — монстр. Именно так я себя ощущала в тот момент, когда выходила из родового поместья рода Роунвесских. Все пыталась убедить себя в том, что с бабушкой не произойдет ничего страшного, но все равно никак не могла избавиться от груза вины и страха за ее жизнь.

В ту самую встречу с отцом Ниры зельевар поведал мне один свой секрет, который приносит больше всего прибыли его делу. Зелье со звучным названием «Новое рождение», предназначенное для людей старшего поколения.

Растительные безвредные травы, накачанные каплей магии для баланса, укрепляли сердце, почки, печень, легкие и сосуды — прямо-таки лекарство от всех болезней с одним маленьким «но». Перед «Новым рождением» организм погружался в глубокий сон на тридцать часов. В среднем.

Накопительный эффект трав плюс лечебный здоровый сон — со стороны все это может выглядеть как тяжелое недомогание. Ведь человек даже глаза открыть не в состоянии, не то что объяснить, что видит сладкие сны с радугой и зеленым лугом.

Разумеется, я не полная дура, верить зельевару, пусть даже талантливому, на слово. Мы долго разбирали состав средства — я даже дала подписку о неразглашении, — изучали свойства трав, предусматривали возможность различных аллергических реакций. После я получила заверенные личными родовыми перстнями отзывы о чудодейственном препарате от аристократок. В общем, я изучила тему вдоль и поперек, чтобы удостовериться в том, что «Новое рождение» принесет графине Роунвесской исключительно пользу. И привнесет немного театра в ее и без того бурную жизнь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Но перед этим убедит всех, что у бабушки серьезное недомогание.

Зачем?

Все просто.

Прямо из поместья графини Роунвесской я направляюсь к законнику, чтобы внести изменения в договор о вхождении в род. Меня можно посчитать меркантильной пигалицей, возжелавшей извлечь выгоду из всех трагичных ситуаций, что произошли со мной в последние дни. Но нет.