Квантовый вор - Ханну Райяниеми

— Ничего. Местная экзопамять подверглась каким-то манипуляциям, и я не в силах определить, кто и как это сделал. Но я пришел поговорить не об этом.

— Вот как?

Анру приподнимает брови.

— Просматривая экзопамять в поисках пробелов, я заметил, что вы часто обращались к жизнеописанию графа Исиды, и вернулся к первому появлению этой книги. Признаю, что я, возможно, злоупотребил данными вами полномочиями, но считал важным изучить все аспекты этого дела и со всех точек зрения.

— В самом деле.

— Я не мог не отметить вашу… реакцию на данный текст. — Анру закричал, отшвырнул книгу на другой конец комнаты, стал сбрасывать с полок другие книги, опрокинул планетарную модель с такой силой, какой нельзя было предполагать в его хрупком теле, а потом рухнул в свое кресло. — Если я прав, вскоре после этого вы приняли решение раньше срока уйти в Спокойствие. Что же такое вы там увидели?

Анру вздыхает.

— Мистер Ботреле, возможно, я должен внести ясность: вы проводите здесь не рядовое расследование. Я не уполномочивал вас вмешиваться в мою личную жизнь и рассматривать причины тех или иных действий. Я прошу вас защитить мою собственность и меня лично от того обстоятельства, которое я нашел угрожающим.

— Вы наняли меня для того, чтобы раскрыть тайну, — говорит Исидор. — И я уверен, не только тайну появления письма. Я, кстати, запросил информацию и о графе Исиды.

— И что вы узнали?

— Ничего. Я не смог найти в общественной экзопамяти ни одного упоминания о графе равнины Исиды. Широкой общественности неизвестно о его существовании.

Анру подходит к одному из широких окон галереи и смотрит вдаль.

— Мистер Ботреле, я признаю, что был не совсем честен с вами. В душе я надеялся, что вы самостоятельно выясните некоторые вещи, что вы и сделали. — Он прижимает ладонь к стеклу. — Странные дела происходят, когда ты богат. Даже если богатство это искусственное, как в нашем обществе. Развивается своего рода солипсизм. Мир подчиняется твоей воле. Все становится твоим отражением, и спустя некоторое время становится скучно смотреть даже себе в глаза.

Он снова вздыхает.

— И я решил поискать более твердую почву в прошлом, у наших истоков, в нашей истории. Думаю, никто из нашего поколения не приложил столько усилий к изучению Королевства и Революции, как я.

— Поначалу эта идея казалась мне отличным спасением. Такая яркая жизнь по сравнению с нашим пресным существованием, реальная борьба, реальное зло, стремление победить тиранию, отчаяние и надежда. Граф Исиды, организующий заговор против тирана. Драма. Интрига. А Революция! Я покупал воспоминания у выпрашивающих Время нищих. Я помню, как был здесь, в долине Харсакис, как раздирал тела Достойных алмазными когтями.

Но через некоторое время я стал понимать, что здесь что-то не так. Чем глубже становились мои изыскания, тем больше я встречал несоответствий. Люди, появляющиеся в жизнеописаниях, купленных на черном рынке, мемуары, противоречащие друг другу. Жизнь графа Исиды натолкнула меня на первое откровение, и вы… видели, какой была моя реакция.

Анру судорожно сжимает кулаки.

— Я утратил свою веру в прошлое. В нем что-то не то. Что-то неправильно в том, что нам известно. Вот почему я не хотел, чтобы вы изучали тексты в моей библиотеке. Я не хотел, чтобы подобное чувство возникло у кого-то еще. Возможно, правы философы древности и мы живем в какой-то имитации, мы игрушки каких-то сверхчеловеческих богов; возможно, Соборность давно одержала верх, мечты Федорова осуществились, и от нас остались одни воспоминания.

— А если не доверяешь истории, какой смысл заботиться о настоящем? Я больше так не могу. Стану просто Спокойным.

— Я уверен, всему этому существует объяснение, — говорит Исидор. — Возможно, вы стали жертвой фальшивки; возможно, стоит исследовать источники вашей библиотеки…

Анру разочарованно машет рукой.

— Все это уже не имеет значения. Когда я уйду, вы можете поступать с этими знаниями как угодно. Еще одно мгновение совершенства, и со мной будет покончено. — Он улыбается. — Но я рад, что оказался прав насчет ле Фламбера. Этот поединок должен стать захватывающим. — Он кладет руку на плечо Исидора. — Я благодарен вам, мистер Ботреле. Я давно хотел с кем-нибудь это обсудить. Одетта много для меня значит, но она бы не поняла. Она существо нынешнего дня, и мне следовало стать таким же.

— Я ценю ваше доверие, — говорит Исидор, — но я все же считаю…

— Не будем об этом больше говорить, — решительно прерывает его Анру. — Теперь вы должны заниматься только приемом и нашим вором. Да, кстати, должен ли я попросить Одетту принять какие-то дополнительные меры безопасности?

— Мы могли бы потребовать полного раскрытия гевулота при входе или установить серию агор в парке…

— Какая бестактность! Ни за что! — Анру хмурится. — Одно дело быть обкраденным, но совсем другое — нарушить приличия.

10. Вор и второе первое свидание

Мы снова встречаемся в первый раз, когда Раймонда ест свой обед неподалеку от детской игровой площадки. На ее коленях и на скамье разложены ноты, она изучает их и свирепо вгрызается в яблоко.

— Простите, — произношу я.

Она приходит сюда ежедневно, чтобы торопливо проглотить обед из недолговечного стаканчика, словно чувствует себя виноватой в том, что позволила себе передышку. Дети постарше словно обезьянки карабкаются по высоким решеткам для лазанья, малыши возятся в песочнице с мягкими синтбиотическими игрушками. Она сидит на краешке скамьи, неудобно подогнув ноги, словно готовая в любой момент вскочить и убежать.

Она поднимает голову