Малолетки - Джон Харви

— Я никогда не дам показаний против мужа, инспектор, даже если я буду убеждена, что он поступил неверно. Даже если он сделал что-то ужасное. Я не смогу никогда заставить себя поступить так. Ни на суде, ни у вас. Извините меня.

Резник просидел там еще какое-то время, прокручивая в голове все вопросы, которые он мог бы еще задать. Когда он убедился, что ни на один из них не получил бы ответа, встал и ушел прочь.

43

Эту часть города Рей презирал больше всего, от «Миллет» и «Маркса», мимо «Си энд Эй» до того места, где работала Сара. По мере приближения выходных здесь становилось все хуже. Около церкви чаще совали в лицо петиции о политических заключенных или о необходимости создания подсобных сельскохозяйственных угодий при фабриках. Все левые ожидали, что вы будете платить деньги за газету, в которой нет спортивного раздела или программы телепередач. Затем эти чудаки с плакатами, чтицы вслух текстов из Библии. Это был какой-то кошмар. «Вся эта паршивая команда, — заявлял его отец, — хочет, чтобы их посадили под замок». Обычно Рей не обращал внимания на то, что говорил отец, но в этом случае он считал, что отец прав.

Вначале он не заметил Сару, огорчился, думая, что она взяла свободный день, но потом увидел, как она выходила из складского помещения в глубине магазина. Прежде чем войти, Рей подождал, пока она наполнила конфетами отдельные секции.

Сара, которая уже разглядела его через стекло, продолжала заниматься своим делом и не прекратила этого даже тогда, когда он встал около ее плеча.

— Что происходит? — спросил Реймонд.

— О чем ты говоришь?

— Почему ты не говоришь со мной?

— Ты сам видишь, — заметила она, разравнивая клубничную карамель металлическим черпаком. — Я занимаюсь делом. — Затем повернулась к нему лицом. — Рей, я занята.

— Я всего лишь поздоровался.

— Привет.

— Казалось глупым болтаться дома, понимаешь, я был готов… Я думал, что приду, увижу тебя, побудем вместе на улице.

Сара бросила взгляд на управляющую, которая следила за ними с застывшим лицом. Сара подвинула три банки и начала укладывать в секцию блестящие разноцветные леденцы.

— В любом случае тебе нет необходимости дожидаться здесь.

— Я думал, что мы выйдем отсюда…

— Нет, мы не пойдем.

— Что ты имеешь в виду?..

— Рей, говори потише, пожалуйста.

— Ты сказала, что сегодня вечером увидимся.

— Так и было. Теперь я передумала.

— Почему нет?

— Я должна помочь матери. Рей схватил ее за руку.

— Ты хочешь сказать, что не желаешь видеть меня. Так ведь, не правда ли? Только у тебя не хватает смелости взять и прямо сказать мне это.

Управляющая направилась к ним с видом разъяренной осы.

Пальцы Рея сильно сжали руку Сары, она была уверена, что останутся синяки.

— Сара? — окликнула управляющая.

— Завтра, — сказала Сара. — Завтра, после работы. Я обещаю. Теперь уходи. Уходи.

— Сара, — заявила управляющая, — вы знаете, что у нас существуют определенные правила.

— Да, мисс Тренчер, — отозвалась Сара, покраснев.

«Мисс Тренчер, — подумал Рей, — уродливая корова, которой требуется хорошая взбучка. Опустить ее голову в таз со всякой требухой и всыпать как следует сзади». Засунув руки в карманы, Рей не спеша двинулся к выходу.

— Это ваш приятель, Сара?

— Нет, — ответила Сара, покраснев еще больше.

— Я не хочу, чтобы он снова появлялся в этом магазине. От него дурно пахнет.

Резник стоял в очереди у прилавка небольшого продовольственного магазина, терпеливо слушал, как продавцы болтали по-польски со стариком в плохо сшитом костюме и полной женщиной с авоськой, выбиравшей семь различных сортов колбасы и рассказывавшей последние новости о своей двоюродной сестре в Лодзи. Но в этот день он был раздражен и в конце концов прервал ее, заслужив не очень доброжелательное замечание.

К тому времени, когда он опустил сумку с селедкой, тремя четвертями фунта ливерной колбасы, четвертью фунта черных маслин, сырным пирогом и сметаной на пол и забрался на высокий табурет у кофейного прилавка, у него не было никакого желания увидеть на другом табурете Сьюзан Олдс с ее надменной улыбкой.

— Каппучино? — спросила Марсия, грузная остроумная девушка, которая ездила на мотоцикле и играла на бас-гитаре в рок-оркестре.

— Эспрессо.

— Маленькую или полную?

— Полную.

— Я плачу, — сказала Сьюзан Олдс, подойдя к табурету рядом с ним.

— Возражений нет, — кивнул в ответ Резник. Сьюзан сняла с плеча сумку и положила на полку под стойкой.

— Что-нибудь к кофе? — спросила она, показав на горку мягких сдобных баранок и рожков с кремом под пластиковым колпаком.

Резник покачал головой.

— Хм, — улыбнулась она, посмотрев на его выпирающий живот, — думаю, это уже не имеет значения.

Резник выпрямился, втянув живот. Марсия поставила перед ним эспрессо, и Сьюзан Олдс протянула пятифунтовую купюру, не убирая руку в ожидании сдачи.

— Если мой клиент не остановится и подаст на вас в суд, вам может понадобиться каждый пенс, которым вы располагаете.

— Килпатрик?

— Угу.

— Я уверен, что вы дадите ему совет получше. Сомневаюсь, чтобы он захотел слышать о своих сексуальных увлечениях во всех новостях.

— Я не относила вас к категории не в меру щепетильных. — Сьюзан Олдс медленно подняла бровь.

— Еще одна ошибка. — Резник отпил кофе. Сьюзан засмеялась, понимая, что он, скорее всего, говорит правду. Однажды, в полупьяном состоянии (слишком много шампанского после блестящей победы), она сделала даже не первый шаг, а дала понять, что не была бы шокирована или оскорблена… Резник тут же разъяснил, что их отношения являются сугубо профессиональными и уже близки к тем границам, которые он не хотел бы переходить.

— Как с Эмили Моррисон, — спросила Сьюзан Олдс, — ее еще не нашли?

В ответ Резник лишь отрицательно покачал головой.

— Нисколько не ближе к тому, чтобы зацепить ниточку?

Бабушка Глории полагала, что она узнала на рисунке Стивена Шепперда как человека, которого помнила по школе, но она не уверена, что он когда-либо разговаривал с Глорией. Вновь была допрошена старшая преподавательница. Результатом было то, что она теперь не уверена, была ли в раздевалке Глория. Линн Келлог встретилась с Джоан Шепперд в конце школьного дня и увидела лишь сжатые губы и леденящий взгляд.

— Нет, — заявил Резник. — Он допил кофе и потянулся за своей сумкой. — Спасибо за кофе, — поблагодарил он и заторопился к выходу.

— Я здесь, чтобы увидеть Дебби, — сказала Линн Келлог. В дверях стояла мать Дебби в своем строгом кримплене.

— Вы ее приятельница?

— Не совсем. Но мы знакомы.

— Вы приятельница Кевина. — Это прозвучало как обвинение в распространении заразной болезни или в совершении позорного поступка.

— Да, Кевин и я работаем вместе.

— Я не думаю, что Дебби захочет увидеться с вами. Линн приняла позу, которая свидетельствовала, что от нее будет не так просто отделаться.

— Я думаю, что должна.

Если бы было такое место, куда они могли бы пойти, они несомненно сделали бы это, но им пришлось довольствоваться машиной Линн. Дебби была, с одной стороны, рада случаю выбраться из дома, от своей матери, но, с другой, обеспокоена, потому что не знала ни как себя вести, ни что следует говорить.

Вокруг них становилось холоднее и темнее, а они говорили о ребенке, о попытках Дебби получить еще одну работу на неполный день, об одежде, но не о том, о чем должны были говорить.

— Как Кевин? — внезапно спросила Линн, прервав на полуслове рассказ Дебби о кольцах для зубов малышей.

— Я не знаю, — сфальшивила та.

— Ты его видела?

— Однажды. Только однажды, недавно. Не было ничего хорошего. Это было бесполезно.

— Почему ты так думаешь?

— Мы спорили. Мы просто спорили.

— А чего ты ожидала? — резко спросила Линн.

— Ну…

— Ну, что?

— Какой во всем этом смысл? Сама подумай: вот увиделись с ним после такого длительного перерыва и не нашли ничего лучшего, как только ругаться.

— Это потому, что так было все время.

— Что ты имеешь в виду?

— Послушай, — Линн повернулась к ней, — почему вы разошлись, каковы причины, кто кого покинул — все это не мое дело. Но с учетом всего, что произошло, вам просто необходимо выяснить отношения. С этого и надо начать.

— Какой смысл?

— Смысл заключается в том, чтобы попытаться разобраться в происшедшем. Поспорить, чтобы найти истину. События пошли неверно. Вам не надо бросаться в объятия друг друга. Этого надо добиваться трудом, и это будет нелегко, но это надо сделать. — Линн ждала, чтобы Дебби снова посмотрела на нее. — Если ты не хочешь, чтобы все закончилось. В таком случае я думаю, что тебе следует быть честной и подать на развод.