Капитан Виноградов - Никита Филатов

— Корзуна могила — эта.

Капитан обернулся и увидел подошедшего сзади Дениса.

— Иваныч мать его повел к машине, а я тебя увидел, вернулся.

— Спасибо. — Виноградов аккуратно положил на землю четыре гвоздики, постоял еще немного и спросил:

— Все поедете?

— Нет. Договорились, что только я.

— С собой прихватишь?

— Для этого и вернулся! — Они уже шли по дорожке, Зайченко пытался прикурить, но зажигалка только беспомощно искрила. — Тут, я тебе скажу, такие рожи! Я б один сюда вообще не сунулся… Но ты меня познакомишь с кем надо? Если уж есть повод, грех не воспользоваться!

Пока ехали, выглянуло солнце. Стали заметнее сырые стены домов вдоль проспекта, неохватные лужи и равнодушное любопытство заполнивших тротуары прохожих.

Охрана при входе была, но, видимо, получила установку себя не обозначать без крайней необходимости — вряд ли кому придет в голову сунуться сюда просто так… Как в старом кино: «Чужие здесь не ходят». Виноградовская короткая стрижка и взгляд исподлобья воспринимались бойцами как нечто само собой разумеющееся. Несколько не вписывался в общую картину Зайченко — в нем безошибочно определили «барыгу» или «дойного», удел которого исправно платить и в тяжелый год быть зарезанным. Но сегодня случай был исключительный — Денис был другом одного из погибших и на время как бы сравнялся по социальному статусу с «братвой»… Преисполненный решимости не упустить свой шанс, он промчался вслед за капитан внутрь.

— Спасибо, что пришли. Угощайтесь.

Роль распорядителя выполнял один из старышевских «бригадиров», одноклассник Чижика по спортинтернату — Виноградов видел его пару раз мельком, но чаще натыкался на знакомую фамилию в криминальной газетной хронике.

— Это Денис. Друг того парня, который вместе с вашими…

— A-а, понял… Примите соболезнования. — Он явно не знал, что делать с такими нестандартными гостями.

— Не беспокойтесь. Мы сами.

Выпив по рюмке водки, они отошли в сторону, и минут через десять Владимиру Александровичу удалось сплавить своего спутника с рук на руки безотказному Манусу и его звероподобным соплеменникам: на некоторое время можно было быть спокойным, что Зайченко не свернут под горячую руку челюсть за какое-нибудь «неправильно» сказанное слово или просто, «чтоб так не смотрел».

Поминки как раз вступили в ту стадию, когда, по русскому обычаю, под воздействием обильных возлияний сам печальный повод встречи уже вспоминался все реже, вытесняемый из громких разговоров темами насущными и перспективными. В этом не было неуважения к покойным или уж тем более к их родным и близким — просто так уж устроен человек…

Отойдя в сторону, Виноградов получил возможность спокойно пронаблюдать ресторанный зал. У заваленных разнообразной жратвой и выпивкой столов почти никто не сидел — народ в основном кучковался небольшими группами, охотно снимая с подносимых официантами подносов рюмки, бокалы и жирно намазанные икрой бутерброды. Кое-где уже прорывались первые вспышки смеха, зазвенело разбитое стекло.

«Расклад» узнаваемых лиц и их поведение могли многое сказать человеку искушенному. Собственно, именно возможность получить новую пищу для размышления и прогноза ситуации была основной причиной, приведшей Виноградова в этот кабак…

Вот сам Тамарин беседует со Снежинским, «правой рукой» Александра Ивановича Старышева, коротающего дни в ожидании суда на Арсенальной. Еще недавно их боевики проламывали друг другу черепа в территориальных спорах, но теперь, судя по всему, сферы влияния поделены… Интересно! Надолго ли?

Бородатый Петр Генин, финансист и разбойник, что-то втолковывает холеному усачу в рубашке с расстегнутым воротом — единственному здесь коронованному «вору в законе», Сереге Черепу. Поговаривают, что первый держит бандитский «общак», а второй вообще поставлен из Москвы «смотрящим» по городу. Что ж, это еще раз подтверждает выводы о тенденциях сближения чисто уголовного мира и мира организованной преступности: расчеты на их антагонизм и полное взаимное неприятие не оправдались…

Вообще, гадючник, конечно, еще тот! Чем-то похоже на коллегию Главка… И по взаимной насыщенности агентурой — тоже.

Виноградов привычно выделил в людской суете: «старышевские», «тамаринцы», «евреи», «уральские»… представители нескольких более мелких преступных группировок… Ни одного «черного». Ни одного «поволжского». Ага, вот появились припозднившиеся «татары»!

Пища для размышления: если с кавказцами традиционно в Питере отношения у бандитов не складывались, то отсутствие Симы и «поволжских» могло означать только одно — «перетереть» мирно не удалось, грядут кровавые деньки.

Владимир Александрович еще выпил и со смаком закусил. Пора было убираться восвояси, долг памяти выполнен, да и с профессиональной точки зрения программа себя исчерпала.

— Пойдешь? — поинтересовался он у Дениса.

Зайченко отрицательно мотнул головой — он уже определил для себя цель и медленно, от группы к группе, подбирался к Генину, по мере продвижения все больше пьянея и расслабляясь.

— Смотри… — Дениса можно было понять, знакомство с таким авторитетом могло стать лично для него и дня фирмы баснословно выгодным. Но могло и — наоборот.

— Уже уходите? — Оказывается, капитан был не только зрителем. По чьему-то указанию его также не выпускали из-под присмотра.

— Да. Пора! — Он пожал вежливо протянутую распорядителем руку и, раздав на прощание несколько кивков знакомым, выбрался на улицу.

— Володя! Иди сюда! — Метрах в десяти от входа, наполовину высунувшись из машины, махал рукой Орлов. Не было нужды учиться на психолога, чтобы по возбужденному лицу и нервному голосу директора понять: что-то случилось.

— Что? Ну?

— Володя, только что позвонили… По каналам Профессора… В «Паласе» задержаны двое, с кредитной карточкой шефа!

— Где — в «шопе»? Кто задержал? — Виноградов уже плюхнулся на сиденье, стукнув с размаху дверцей.

Обычно Орлов очень болезненно реагировал на такое неделикатное обращение с его ненаглядной «вольвочкой», но сейчас ему было явно не до этого.

— Да, в валютнике, в беспошлинном… Тормознула «секьюрити», пока в ментовку не отдают, сразу нам отсемафорили.

— Там ведь из «Заслона» стоят? Следковские?

— Не знаю. Я в них не разбираюсь, вы уж сами…

В отличие от Дениса Орлов предпочитал держаться подальше от разного рода силовых структур — как официальных, так и теневых. Вот и сейчас, он не то чтобы кривил душой — нет, он просто заранее устранялся от возможно грядущих «разборок»: в действительности, нельзя было заниматься в Питере бизнесом и не знать ничего об ассоциации «Заслон».

Образно говоря, если в начале всех начал было Слово, то в начале существования ассоциации было дело… Точнее — целый ряд громких и отчаянных дел, принесших славу командиру Резерва особого назначения ГУВД Саше Следкову. Газеты и телевидение взахлеб описывали освобождение редких тогда еще заложников, бескровные захваты целых банд, ежедневные многочасовые тренировки и фантастическую боевую подготовку этого милицейского спецназа. По количеству правительственных наград на служивую душу следковское подразделение равных не имело, но… Орденами и медалями сыт не будешь, поэтому и возникла в деятельности Резерва такая сторона, о которой прочитать можно было только в панических сводках Инспекции по личному составу.

Преступный мир предпочитал с ним не связываться: ну действительно, что можно сделать против «команды», достаточно многочисленной, прекрасно подготовленной физически и технически, обладающей всеми правами милиции, но отнюдь не связанной условностями милицейской законности и этики? Да еще к тому же вооруженной по последнему слову науки и техники на законных, заметьте, основаниях.

Поэтому, особенно на первоначальных этапах, организованная преступность почти безропотно уступала Следкову гостиницы, казино, рестораны… Резерв избавлял бизнесменов от необходимости «разбираться» с рэкетом, получая взамен всего лишь малую толику доходов. Спрос намного превышал предложение — в очередь по «крышу» спецназовцев выстраивались уже целые корпорации, районы и даже иностранные представительства. Соответственно, росли и расценки.

Именно на этом этапе Следков, заслуживший к тому времени почетную кличку Папа, кто-то из мэрии и один лихой, но оставшийся не у дел милицейский генерал учредили малое государственное предприятие «Заслон». Объем работы возрос так, что Папе даже пришлось уволиться из органов, но изредка пытавшиеся «прощупать» ситуацию конкуренты сразу же убеждались — за его могучей спиной стоит несокрушимая орда голодных и злых милиционеров. От следковских щедрот кормились не только они, перепадало и доброй половине больших начальников, а когда обделенная половина попыталась возмутиться, было уже поздно: на смену малому государственному предприятию пришла аж целая ассоциация с тем же гордым именем «Заслон».