Искатель. 1971. Выпуск №6 - Аркадий Вайнер

— Ты хочешь сказать, что не помнишь, что произошло в промежутке? Что не знаешь, откуда у тебя оказалось ведро алмазов, картина и все те штуковины?

Джордж покачал головой:

— Я тебе рассказываю все, как было. Больше я ничего не помню. Я бы тебе не стал врать. Нет смысла, все равно ты на чем-нибудь подловишь.

Некоторое время я молча сидел, разглядывая дядюшку Джорджа. Расспрашивать его дальше все равно было без толку. Возможно, он рассказал правду, хотя скорее всего и не всю, но, чтобы вытащить из него остальное, у меня сейчас не было времени.

— О'кэй, — сказал я, — пусть пока будет так, как ты говоришь, А теперь возвращайся к себе в камеру, и чтобы я не слышал от тебя ни звука. Веди себя прилично. Часам к девяти я вернусь и выцарапаю тебя отсюда. До меня ни с кем не разговаривай. Не отвечай ни на какие вопросы. Ничего не объясняй и не рассказывай. Если будут приставать и настаивать, скажи, что я запретил тебе говорить.

— Мне оставят алмазы?

— Трудно ручаться, может быть, это вовсе и не алмазы.

— Но ты же потребовал составить опись.

— Ну и что из того? Я не могу гарантировать, что заставлю их вернуть отобранное.

— Слушай, Джон, еще одна вещь. У меня во рту пересохло, сил нет…

— Нет, и не надейся.

— Ну всего бутылочки три-четыре пивка, а? От них не будет никакого вреда. Так, глотку промочить. Человек не может опьянеть от трех или четырех бутылок пива. Я вовсе вчера не был пьян. Клянусь, у меня ни в одном глазу не было…

— Где я тебе посреди ночи пива достану?

— У тебя в холодильнике всегда несколько бутылок припрятано. А ехать каких-нибудь шесть кварталов.

— Хорошо, я поговорю с шерифом.

Тот не имел ничего против: так и быть, пусть дядюшка Джордж хлебнет пива, ничего страшного не случится.

Из-за купола здания суда выглядывал краешек луны. В свете раскачивавшейся на ветру лампы то возникал, то скрывался во тьме Неизвестный солдат, бдительно стоявший памятником в центре на площади. Я поднял голову вверх: на небе не было даже намека на облака. О дожде не могло быть и речи. Через несколько часов наступит утро, взойдет солнце, опять будет сохнуть кукуруза, а фермеры будут с тревогой следить, как насосы, фыркая и кашляя от натуги, с трудом выплевывают в деревянные корыта тонкие струйки воды, которой все равно не хватит, чтобы как следует напоить скот.

На газоне перед зданием суда возились пять или шесть собак. Выпускать их на улицы было запрещено, но никто из жителей Уиллоу-Гроув не обращал внимания на этот запрет в надежде, что собаки успеют вернуться к завтраку домой раньше, чем Вирджил Томпсон, городской собачник, выйдет на промысел.

Я сел в машину, поехал к себе, взял из холодильника четыре бутылки пива и отвез их дядюшке Джорджу в полицию. После этого вернулся домой.

Было уже половина пятого. Я решил, что нет смысла опять ложиться, сварил кофе и начал жарить яичницу. Элси услышала, как я громыхаю на кухне посудой, и спустилась ко мне. Пришлось добавить пару яиц и на ее долю. Потом мы уселись за стол и стали обсуждать случившееся.

Дядюшка Джордж уже не раз попадал во всякие истории, впрочем, не очень серьезные, и мне всегда удавалось уладить дело. Он вовсе не был забулдыгой, напротив, в городе его любили за честность и незлобивость. Он держал свалку на окраине города и жил на ту мизерную плату, которую взимал с прибегавших к его услугам. Мусор он отправлял на заболоченный участок неподалеку, а всякую дребедень, которая еще на что-нибудь годилась, тщательно отбирал и затем продавал по дешевке. Конечно, это было не слишком прибыльное и процветающее предприятие, но, во всяком случае, дядюшка Джордж имел свое дело, а в таком маленьком городишке, как наш Уиллоу-Гроув, это кое-что значило.

Но вещицы, которые обнаружили у него на сей раз, были совершенно другого рода, и это-то меня беспокоило.

— Тебе не кажется, что нужно позвонить тетушке Мирте? — озабоченно спросила Элси.

— Не сейчас. Если даже она будет здесь, толку от этого чуть. Единственно, на что она способна, так это причитать и заламывать руки.

— Что ты собираешься предпринять?

— Прежде всего нужно найти судью Бенсона и получить от него постановление об освобождении дядюшки Джорджа. Конечно, если только Чарльз Невинз не придумает каких-нибудь оснований для продления ареста, хотя это и маловероятно. По крайней мере, сейчас.

Увы, утром мне так и не удалось получить постановления об освобождении. Я было собрался поехать в суд искать судью Бенсона, как моя секретарша Дороти Инглез, суровая старая дева, сообщила, что меня просит к телефону Чарли Невинз.

Я взял трубку, а прокурор, не дав мне даже поздороваться, начал кричать:

— Не пробуй отмалчиваться! Лучше говори сразу, как ты это устроил?

— Что устроил? — Я был в недоумении.

— Как помог Джорджу удрать из камеры.

— Но ведь он в полиции. Когда я уезжал, он сидел под замком, и я как раз собирался в суд…

— Ну так вот, его давно уже в камере нет! — надрывался Чарли. — Дверь заперта, а он исчез. Единственное, что от него осталось, это четыре пустые бутылки из-под пива, выстроенные в ряд на полу.

— Послушай, Чарли, ты меня знаешь достаточно хорошо, так вот я говорю тебе, что не имею абсолютно никакого отношения ко всей этой истории.

— Конечно, я тебя знаю достаточно хорошо. Нет такой грязной проделки…

От возмущения он даже подавился и закашлялся, впрочем, и поделом. Из всех крючкотворов-законников в нашем штате Чарли самый несносный.

— Если ты думаешь отдать приказ о задержании Джорджа как беглеца, то не забывай об отсутствии оснований для его первоначального ареста.

— Какие еще, к черту, основания! Достаточно того же ведра алмазов.

— Если они подлинные.

— Это самые настоящие алмазы, будь спокоен. Гарри Джонсон смотрел их сегодня утром и говорит, что нет ни малейшего сомнения. Вся загвоздка, по его словам, только в том, что на земле таких огромных алмазов нет. Да и по чистоте с ними ни один не сравнится.

Чарли на секунду умолк, а затем произнес хриплым шепотом:

— Послушай, Джон, скажи честно, что происходит? Я никому…

— Я сам не знаю, что тут творится.

— Но ты же беседовал с Джорджем, и он заявил шерифу, что ты приказал ему не отвечать ни на какие вопросы.

— Это обычная юридическая процедура, — сказал я. — Против этого ты ничего не можешь возразить. И еще одно. Я считаю тебя лично ответственным за то, чтобы алмазы ненароком не исчезли. Я заставил Чета составить и подписать опись, и поскольку не выдвинуто обвинения в…

— А как насчет бегства из участка?