Меч Баа Ци (СИ) - Тырышкин Алексей

— Давай, давай, держи ее! — с азартом крикнул Мараш, подбегая с мечом на замахе. — Я ее по шее сейчас!

— Не… — начал было Мечтатель, едва не перегибаясь назад под прямым углом под натиском свирепой Темной души. Меч воеводы рубанул по шее агрессивной девки, но лишь отскочил прочь с легким звоном.

— Она железная, что ли? — удивился Мараш. Мечтатель извернулся, попытавшись поудобнее перехватить напавшую, та мгновенно располосовала на его животе рубаху, оставив три неглубокие борозды. Зашипев в тон Темной души, но уже от боли, Мечтатель сам постарался заломать ее самбистским броском через бедро. Та ушла из захвата изящным проворотом всего тела, попытавшись вырвать запястья из плена цепких пальцев Ани. Но тот понимал, что со свободными руками Темная душа враз нашинкует его в фарш и потому держал их со всей силой.

Издалека могло показаться, будто они танцевали горячий латиноамериканский танец. Идиллию портил лишь Мараш, что перетаптывался рядом, держа в одной руке меч, а в другой факел. Он собирался улучить момент и попытаться еще раз опробовать своим клинком шею мерзкой Темной души. Но страх лишить попутно головы и колдуна заставлял медлить.

Мечтатель крутнулся, пытаясь взять в захват свирепую девку, хоть та была сильна, но и он не из слабаков. Зря, что ли, столько лет учился рукопашному бою.

Простому человеку хватило бы одного прикосновения Темной души, чтобы отправиться на встречу к предкам. Он почувствовал мощный удар по организму, идущий смертельными вибрациями от кожи Темной души и лишь богатый запас тнете удерживал его тело в целости и сохранности.

Только бы не потерять концентрацию, только бы не потерять концентрацию…

И тут Аня взвизгнул от неожиданной боли. Изловчившийся Мараш таки решил атаковать Темную душу, но не железом, а огнем. Ткнув в нее горящий факел. Да только извернувшаяся девица закрылась от удара Мечтателем. Раскаленный факел вонзился в его спину.

— Малец! — завопил Мараш, — Малец, ты же горишь!

— С чего бы это, да!? — взвизгнул еще раз Аня, ощущая, как с поясницы вверх потянулось пламя, жадно поглощая его рубаху. Делали ту из какого-то горючего материала. Так что вскоре он пылал полностью. Впрочем, огонь перекинулся и на Темную душу, потому она и не воспользовалась потерей концентрации своего противника. Ее рот раскрылся, обнажая чистые ровные зубы. Она зашипела в бессильной ярости, ощущая, как огонь начинает глодать ее юбку и перекидывается на длинные косы. И сама потеряла концентрацию.

Все время поединка они не только боролись телесно, но еще и пытались выбить друг из друга весь энергетический запас. Мечтатель имел врожденное свойство обращаться к энергии разума — тнете. Чем сейчас и пользовался, едва сдерживая натиск энергии иного вида, неизвестного ему. Но наверняка вредного для здоровья человека. Иначе бы Темная душа не стала его задействовать в виде оружия. И вот когда огонь перекинулся на волосы этого странного существа с косичками, оно потеряло на миг концентрацию, перестало вгонять через кожу рук в тело человека свою силу. Она вообще вряд ли ожидала, что ее противником окажется не обычный человек, а некто, способный ударить своей энергией на ее энергетический удар. Она была не готова к драке на равных. И Мечтатель мгновенно воспользовался этим.

Для Мараша и сторонних наблюдателей, что уже сбегались от пиршественных столов на вопли воеводы и стремительные разряды молний синего и красного цветов, удар Ани показался ослепляющей вспышкой мгновенно родившегося и тут же исчезнувшего солнца, переливающегося от фиолетового, бирюзового к голубому отсвету и обратно. Удар ошеломил Темную душу, но Аня с ужасом понял, что та сразу начала приходить в себя, готовя ответный выплеск своей энергии. Кожа рук, через которую передавал он тнете своей спарринг-партнерше, была слишком толстой, солидная доля заряда уходила на преодоление этой защиты. Надо было бить туда, где кожа тоньше.

Порыв ветра взвил пламя, обвил им два сплетенных тела, от которых потянуло и опаленной кожей, и горящими волосами. Недолго думая, Мечтатель одним рывком притянул брыкающуюся Темную душу к себе, впился губами прямо в ее полуоткрытые губы. И пока она не пришла в себя, ударил всем запасом тнете еще раз.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Потом он потерял сознание. Пришел в себя уже внизу, под стеной. Его щедро окатили студеной водой из ведра, послали за врачом.

— Где?

— Улетела! — радостно крикнул Восолап.

Мараш рассказал подробнее, выдав свою версию финала поединка:

— Как ты ее полез ее портить да целовать, так она бабахнула синим цветом и понеслась прочь! Будет знать! Ты сам-то как? Очухался?

— Понемногу прихожу в себя, — сказал Мечтатель. Едва он попытался подняться, к нему с готовностью подскочил Герди, помогая встать. Рубаха на спине прогорела, но бойца с колдовскими силами уже накрыли куском холстины. Какая-то бабка стремилась натереть спину сметанкой от ожогов, Аня сказал, что не требуется. Ему хватало тнете защититься от ожогов. Другое дело — залечить следы когтей Темной души, что располосовала кожу на животе.

— Все это мелочи, — сказал Аня, когда полусонная и молчаливая Светлана Николаевна усадила его на лавку и стала обрабатывать раны тряпицей, смоченной вином. — Ты, Мараш, о другом лучше подумай. Чего эта Темная душа у стены делала? Зачем она там вообще ошивалась?

Рука врача дрогнула, Аня зашипел, корчась.

— В смысле, зачем? — удивился вопросу Мараш. — Тебя поджидала, чтоб напасть и сожрать!

Мечтатель только скривился от этой простодушной догадки.

— Был у нее какой-то иной смысл, — упрямо сказал он. Света домотала чистую тряпку на его животе и сказала, что далее медицина умывает руки и уходит спать. А если господину хорошему неймется еще кого отлупить в столь поздний час, пусть поищет кого-то не столь опасного, как Темная душа.

Герди с одной стороны, еще какой-то мужик с другой аккуратно подняли раненного и потащили в дом к воеводе. Тот щедро предоставил в нем лучшее место своему дорогому гостю.

— И все же, для чего она там… — пробормотал Аня. Только сейчас прошла горячка поединка и начала сказываться усталость. Силы стремительно покидали его, он уже начинал клевать носом. Укладывали его на ложе уже спящим.

Хрррясь!

Ночную тишину нарушил сочный резкий хруст древесины. Люди обернулись в сторону городской стены, где не так давно Мечтатель сразился с Темной душой. Огромный участок длинною метров в двадцать качнулся, затрещал и рухнул наружу, открывая чудесный вид на сонную реку, блистающую в лунном свете. По улицам города покатился мощный грохот, взвившаяся пыль закрыла облаком округу.

— Ага, вот для чего! — запоздало догадался Мараш.

Глава 39. Ультиматум

— Улетела, значит, — прохрипел Мечтатель, потирая перевязанный живот. — Я надеялся, что ее там на куски разорвет. Живучая! Ну или мертвячая.

В окошко пробивались первые лучи утреннего солнца, со стороны рухнувшей стены слышались стуки топоров и ругань надзирающего за восстановительными работами руководства. Мараш на конструктивную критику исполнителей был горазд, оттого его речь, насыщенная яркими образами действия и эпитетами, лилась нескончаемым потоком. Возникало даже чувство, что она заменяет работникам бодрую мотивирующую радиотрансляцию.

— Эта самая Темная душа… Она мертвая, что ли? — не понял Герди. Он пришел к товарищу по приключениям со жбаном кваса и ломтем хлеба, что передали Ане заботливые лавочницы. Впрочем, от кваса Герди и сам не отказался, как пришел, налил большую чашку и выпил одним залпом. Хоть как-то снять похмелье после вчерашнего застолья. Мечтатель отпил чуток в глубокой задумчивости.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Тут такое дело: я использую энергию разума и жизни. Она использовала что-то совершенно обратное по качеству и принципу. Безумие и смерть. И когда я ее ударил тнете, я бил по тому, что в ней мертво силой жизни.

— Тяжко для моего понимания.

— Да это я сам себе поясняю, — сказал Аня. — Можешь не принимать близко к сердцу, если чего-то не понял. Вхолостую энергия безумия проявляется, как Околесица. Я считал ее свойства и разработал контрудар.