Бразилия и бразильцы - Игорь Фесуненко

— Минуточку, — говорит он и скрывается за занавеской. Слышно, как он гремит какими-то ящиками, что-то отодвигает, а потом появляется за прилавком бара и ставит передо мной коробку из-под обуви, в которой я вижу десятка полтора обломков индейской керамики.

— Вот посмотрите: рыл недавно погреб и наткнулся в земле на эти черепки.

Я долго перебираю черепки. Затем заказываю две бутылки пива: себе и хозяину. Мы распиваем по рюмке тростниковой водки за дружбу и мир на всей земле, а также за то, чтобы приближающийся паводок был не очень высоким. Кафе «Президент» стоит на опасной грани затопления, и хозяин уже несколько раз собирался перебраться на новое место. Он наливает еще по одной, но нужно торопиться: басовито рявкнул гудок, и я спешу к лодке.

И снова в путь, и снова наше судно идет на запад, словно пытаясь догнать играющее с нами в прятки солнце. Каждый день оно ускользает от погони, опускаясь в мутную воду где-то впереди, а на другое утро вновь выныривает из Амазонки у нас за спиной.

Утренний кофе, обед, ужин, жара, комары, вода, буйная зелень берегов, редкие жмущиеся к воде хибарки. Каждый день похож на следующий, как похожи друг на друга крохотные поселки, у которых мы останавливаемся, приветствуя аборигенов басовитым гудком. С плеском падают якоря, с грохотом бежит цепь, судно окружают лодки, нагруженные плодами манго, кокосовыми орехами, арбузами, мисками с терпким диким медом и густым домашним вареньем. Не торгуясь, мальчишки отдают товар за бесценок, а потом, протягивая руки, просят что-нибудь поесть.

И когда все почувствовали себя по горло сытыми и этой рекой, и жарой, и «рис-фасолью» в столовой, и фантастическими закатами, и зеленью берегов, мы наконец подошли к последнему перед Манаусом порту — Итакоатиаре. Здесь нам надлежало разгрузить взятую в Кокале соль. Для этого нужно было стоять около двенадцати часов.

«Алло! Алло! Жозе Ромеро — капитан баркаса „Иоанн XXIII“ просит своих братьев в Тапурукуаре выслать ему самолетом записку, в которой сказать, какие именно песни больше всего любит слушать наша матушка дона Сесилия. Капитан Жозе будет потом просить радиостанцию „Рурал“ в Сантарене, чтобы она передала эти песни в следующую пятницу — в день рождения доны Сесилии».

Этим объявлением встречает нас громкоговоритель на пристани Итакоатиары еще до того, как матрос бросает на причал конец: тонкую бечеву с грузилом.

— Ну и имя у этого городка: «И-та-ко-а-ти-а-ра»! — удивляется дона Луиза, торопливо пудрящая свой носик.

— Это название произошло от индейских слов «раскрашенный камень», — с готовностью объясняет стюард Франсиско, наблюдающий рядом с нами за неторопливой швартовкой «Лауро Содре».

— А что это за камень? — интересуется Фернандо.

— Неподалеку от города на реке торчат несколько скал, где были обнаружены наскальные рисунки древних индейцев и какие-то надписи, пока не расшифрованные.

— Чем дальше плывешь по этой Амазонке, тем больше предлагает она тебе загадок, — философски замечает Пауло.

Мы внимательно разглядываем городок, в котором нам предстоит провести сегодня целый день. Как и Обидос, Итакоатиара находится на довольно высоком левом берегу. На обрыве видны слои буро-красной глины, чередующиеся с серыми слоями песка и какого-то шлаковидного конгломерата.

Еще не успев сойти по сходням на причал, мы уже видим развешанные на стене портового склада громадные плакаты, приглашающие гостей города на муниципальную животноводческую выставку.

Сеньор Фернандо предлагает отменить намеченную на сегодня рыбную ловлю и немедленно отправляется туда. Однако прислушивавшийся к нашему разговору грузчик, извинившись за то, что вмешивается в нашу беседу, поясняет, что днем выставка не очень интересна: почти весь скот выгоняют на пастбище, а бродить по пастбищу утомительно. Лучше идти вечером, тем более что после шести часов там открываются всякие увеселительные заведения, бары и аттракционы.

Прекрасно! Фернандо и Пауло получают возможность посвятить предобеденное время рыбалке, а мы с Итамаром отправляемся в город.

Итакоатиара почти ничем не отличается от уже виденных нами городов. Как обычно, постройки группируются вокруг пристани, неподалеку от которой разбит сквер. С одной стороны сквера — церковь, в данном случае «храм нашей сеньоры Росарии», с другой — муниципалитет.

Итакоатиара появилась на этом месте в первой половине XVIII века. Еще в середине прошлого века она была крошечной деревушкой. Около ста лет назад компания, руководившая навигацией по реке, построила здесь лесопильню, чтобы обеспечивать пароходы дровами. Потом появились черепичные фабрики — в окрестностях поселка много каолина — и животноводческие фермы. Кстати, животноводство здесь развито гораздо больше, чем в других районах, через которые мы проезжали.

Мы решаем нанести визит представителям духовной власти, чтобы выяснить, не сохранились ли в Итакоатиаре какие-либо остатки индейской культуры. В маленьком зеленом домике с палисадником и клумбами цветов нас принимает и потчует кофе падре Раймундо, который, несмотря на свое стопроцентно-бразильское имя, оказался канадцем, всего лишь месяц назад прибывшим сюда из Оттавы. В ответ на наш вопрос падре Раймундо разводит руками. Его коллега падре Патрисио (тоже канадец) говорит, что в городе нет ни музеев, ни частных коллекций. Однако доподлинно известно, что в окрестностях Итакоатиары в древности обитало много индейских племен. И падре рассказывает нам то, что мы уже знаем по литературе: в середине прошлого века в четырнадцати милях от города вверх по течению было обнаружено гигантское, едва ли не самое крупное в Амазонии индейское кладбище. Оно располагалось на высоком берегу реки и тянулось на пять миль. Увы, за несколько десятилетий Амазонка размыла этот берег и похоронила в своих водах бесчисленное множество погребальных урн и других предметов, которые закладывались в могилу вместе с покойниками. Лишь некоторые из этих сокровищ были спасены и хранятся в музеях Рио, Манауса и Белена.

Возвращаясь после беседы со святыми отцами на пристань, мы с Итамаром решаем заглянуть в патронат — маленький женский монастырь — в надежде выяснить кое-что там. Строгая настоятельница, узнав о цели нашего посещения, разрешает нам побеседовать с «сестрами», которые заняты сейчас на уроке шитья. Спустя полчаса сестра Эмануила, миловидная худенькая женщина, показала нам две глиняные вещички: голову человека и крокодилью морду, бесспорно принадлежащие к стилю Тапажос.