Триумф рыцаря - Шеннон Дрейк

– Я не сдалась, Дженни. Однако Афтон ушел из жизни. Я не хочу больше замуж и понимаю, что прежнюю жизнь не вернуть. – Игрейния не стала говорить о своих страхах: она постоянно гадала, что может произойти, если на замок нападут англичане.

– Но это неминуемо, – уверяла ее Дженни. – Иначе Эдуарда не прозвали бы Молотом шотландцев.

Заверив госпожу, что англичане непременно придут и сотрут захватчиков в порошок, Дженни уходила, оставляя Игрейнию одну. Она никогда не задерживалась надолго – женщины не хотели, чтобы их заподозрили в заговоре и запретили видеться.

Игрейния строила заговор, но сама с собой и в самые трудные часы, которые давили на нее тяжким грузом. Она не могла убежать через подземный ход – его замуровали. Другого пути на волю не существовало, разве что перелезть через стену или пройти по мосту, когда он опущен. Еще можно было взобраться на боевую площадку и решиться на смертельный риск – прыгнуть в ров. Но все это были фантазии. Запертая в комнате, она никогда бы не добралась до стены.

Ровенна тоже часто к ней заглядывала – приносила цветы и старалась хоть чем-то ее порадовать. А Игрейния ловила себя на том, что теперь перестала доверять девушке, которая раньше ей так нравилась. И Ровенна вскоре почувствовала это. Однако не прекращала визиты и приносила дары, чтобы украсить комнату и мир Игрейнии.

В воскресенье Игрейния вышла из комнаты и посетила мессу вместе с Джарретом и Джейми. Оба ей обрадовались и уговаривали ее прийти на ужин.

Когда они вошли в часовню, Эрик был уже там – высокий, прямой, широкоплечий. Волосы золотились и отливали малиновым в свете лучей, проходивших сквозь витражи в окнах. Истинный господин замка.

Игрейния с неудовольствием обнаружила, что ей придется сидеть на передней скамье рядом с ним. Она хотела было пропустить вперед Джейми, но тот в последний момент отступил и кивнул ей, чтобы она проходила вперед. И Игрейнии не оставалось ничего другого, как устроиться между Эриком и его братом.

Шотландец едва ли заметил ее присутствие. И только когда молящиеся встали на колени, Игрейния, покосившись на него, заметила, что он смотрит в ее сторону. В его глазах блеснуло странное выражение. Леди Лэнгли опустила веки и, слушая латинские псалмы, склонила голову на сложенные руки.

– Молитесь за мою скорейшую погибель? – прошептал Эрик.

– Конечно. Не мешайте.

Шотландец замолчал. Но когда служба подошла к концу и Игрейния собралась встать со скамьи, он взял ее за руку.

– Хотите прокатиться, миледи?

– Прокатиться?

– Ну да, прокатиться. На лошади.

– Куда? – встревожено спросила она.

– Просто так. По округе, не далее.

– Зачем?

– Затем, что мне начинает казаться, что вы трогаетесь умом.

– И вы позволите мне сесть на лошадь? – не верила Игрейния.

– Да. Только предупреждаю – я буду рядом.

– А кто еще?

– Только мы двое, – нетерпеливо мотнул головой Эрик. – Выделю вам немного времени. И если вы хотите провести на солнце часок-другой, поеду с вами.

Игрейния покачала головой.

– Боюсь, вам не вытерпеть так долго мое общество.

– Как вам угодно. – Эрик повернулся, чтобы уйти.

И тут Игрейния представила, какое бы она испытала блаженство, если бы согласилась: свежий ветер на лице и мощь могучей лошади.

– Подождите! Шотландец оглянулся.

– А что, если я от вас удеру?

– Вам никогда не удастся от меня удрать. Мне кажется, вы это уже поняли.

– А если все-таки попробую?

– Скажу одно – результат вам не понравится. Совсем не понравится. – В его словах не прозвучало угрозы, даже простого предостережения; это была лишь бесстрастная констатация факта.

– Хорошо… я согласна.

Во дворе их поджидал Грегори. Он держал под уздцы Локи и серую в яблоках кобылу. Игрейния радостно поздоровалась с глухонемым, потрепала его по щеке, и он ответил ей тихой, доброжелательной улыбкой.

Ворота заранее распахнули, и мост был опущен. Оказавшись в седле, Игрейния не стала ждать, когда Эрик вскочит на Локи, и восторженно понеслась через двор, на волю! Копыта отбили дробь по настилу моста, но она знала, что шотландец от нее не отстанет.

Вдали, на холмах, она заметила охранявших подступы к замку людей. Она пригнулась к лошадиной холке и почти летела над землей.

Они скакали все вперед и вперед. Игрейния видела, что шотландец все время был рядом, но ее это больше не волновало – так чудесно оказалось за стенами замка. Ветерок был душистее, чем она представляла, солнце ярче, а трава зеленее.

Игрейния забыла обо всем, пока ее не остудил голос Эрика.

– Постойте! Там впереди в лесу есть ручеек. Надо напоить лошадей.

Она послушно натянула поводья, а иначе шотландец догнал бы ее кобылу, а ее стащил на землю – порвал платье, унизил ее достоинство.

Игрейния спешилась и повела кобылу на водопой. Эрик все время держался рядом.

– Скажите, Эрик, вы молились там, в церкви?

– Странный вопрос, – вскинул на нее глаза шотландец.

– Вовсе нет. Вы назвали коня Локи – в честь древнего норвежского божества. Вы сами мне говорили, что вы наполовину берсерк. Так молились вы или нет, когда стояли на коленях? Или все это только для виду?

– Конечно, молился.

– Позвольте спросить, о чем?

– Просил Всевышнего не внимать вашим молитвам о моей скорой и мучительной смерти.

Игрейния, чтобы сдержать улыбку, быстро отвернулась.

– Однако позвольте сообщить, что Господь вам благоволит.

– Неужели? – покосилась она на шотландца.

– Я завтра уезжаю. Возможна стычка, а может быть, сражение. После того как пришла весть, что Эдуард выздоровел и собирается сам возглавить армию, по всей стране формируются отряды. Но рано или поздно Роберт Брюс победит англичан и завоюет свободу.

– Не понимаю?

– Видите ли, здешний пастух вскармливал овец, крестьянин растил урожай. И тот и другой пойдут в бой, потому что это их овцы и их урожай. А англичане бьются, чтобы подчинить себе соседей. Мы готовы рискнуть жизнью, потому что на карту поставлено все, что мы имеем. Если вы когда-нибудь вернетесь в Лондон, вас больше никогда не затронет эта война.

– Не хочу больше ничего о ней знать. Эрик пытливо посмотрел на свою пленницу.

– Ну еще бы… Не слишком-то вы жалуете войну, которая идет-идет и никак не кончается. И хотя твердо стоите на том, что Эдуард прав, а Роберт Брюс – предатель, я ни разу не слышал, чтобы вы откровенно сказали, что шотландцам следует встать на колени и подчиниться англичанам.

– О войне я знаю одно – она уносит жизни невинных и тех, кто идет в бой.

– Согласен, это истина войны вообще. Но что вы думаете именно об этой?