Превращение - Эмили Уитмен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Нелли, – прервал её я, – это неважно. Мы должны помочь Мэгги. Если я уйду…
– Нет, ты должен услышать кое-что! Её внук попросил спрятать перепонки, но она сказала, что заслужила их, потому что Луна устроила ей проверку. Это же про шкуру, так? И затем она рассказала внуку… – Нелли перелистывала страницы. – Вот. Она произнесла: «Если однажды тебе устроят проверку, подумай долго, хорошенько. Не рискуй, если сможешь без неё прожить. Она может стоить тебе всего: мира, любви, жизни». – Нелли захлопнула книгу: – Видишь? Превращаться опасно.
Я покачал головой:
– Детёныши превращаются постоянно. Слушай, Мэгги хочет отдать…
– Но ведь они превращаются в раннем возрасте, верно? Может быть, чем старше становишься, тем опаснее. Разве ты не слышал, что сказала старушка? Это может стоить жизни. Твоей жизни, Аран, – она опустила взгляд на книгу на коленках и мягко сказала: – Знаешь, быть человеком не так плохо.
Я видел, как на её шее пульсирует венка.
Она выпрямилась.
– Давай жить с нами! – побуждала она с настойчивым, горящим взглядом. – Я знаю, дедушка согласится. Мэгги скажет твоей маме, где ты, а мы будем всё время вместе. Соглашайся, Аран! Пожалуйста!
Я подумал о камине с историями, печенье и больших окнах с видом на море.
А затем вспомнил кулак Джека, громящий стену.
– Не могу, – сказал я. – Не смогу, пока не буду уверен, что Мэгги ничего не угрожает.
– Ну же! Мы с дедушкой собираемся на большой остров, чтобы выйти в интернет и пообщаться с родителями. Не хочу оставлять тебя здесь одного. Поехали с нами!
– Сказал же, я буду в порядке. Разве я не пришёл сегодня встретиться с тобой, как обычно?
Нелли вздохнула, её плечи опустились. Затем она отодвинула ветку и выглянула:
– Солнце садится. Мне пора. Подумай о том, что я сказала, ладно?
Мы выбрались на камни. Нелли потянулась за моей рукой и недолго подержала её, а потом убежала. Я смотрел туда, где она исчезла. В моей голове носились мысли, и мне казалось, что выхода нет.
Глава 50
Небольшой совет
Я знал, что мне следует сразу пойти домой, но видеть Джека после случившегося было невыносимо. Я долгое время плавал, пытаясь всё осмыслить: Мэгги, мама, золото, лодка, – но только сильнее запутался. Когда вернулся, было поздно. Дом затих, в окнах не горел свет. Я облегчённо выдохнул.
В тот день я ничего не делал по дому, поэтому теперь набрал целую охапку поленьев и принёс домой. Встал на колени и очень тихо сложил их у деревянной печи. Потом поднялся…
– Эй, парень, – окликнул меня Джек.
Я развернулся. Мужчина развалился в том кресле, куда меня в первую ночь усадила Мэгги. Его ноги были широко расставлены, рубашка расстёгнута, под ней виднелась помятая майка. Рука покоилась на бутылке. Теперь я помимо запаха дерева и пепла почувствовал сладковатый аромат.
– Присядь! – сказал Джек, бутылкой указав на кресло Мэгги. Он еле ворочал языком. – Ну же, садись. Мэгги заснула благодаря обезболивающим. Тут слишком тихо.
Я попятился назад и сел на самый край кресла, готовый в любую минуту вскочить.
– Что? – удивился Джек. – Мы что, не можем немного поболтать? Я бы предложил тебе выпить… – Он посмотрел на бутылку, затем на меня, а потом поставил её на колено. – Не-а. Дети не пьют. Не должны. Это плохо, – он глубокомысленно закивал.
Если я буду долго и неподвижно сидеть, Джек, возможно, заснёт и я улизну.
– Знаешь что, парень? Я тебе дам кое-что: совет. Как тебе такое? – я не ответил, и он резко сказал: – Ну?
– Хорошо, – согласился я.
Он кивнул и откинулся в кресле. А затем, будто это была драгоценная информация, сказал:
– В этом мире нужно уметь позаботиться о себе. – Он выжидающе смотрел на меня.
– Хорошо, – снова произнёс я.
– Никто не позаботится о тебе вместо тебя. Думаешь, есть работа, можешь оплатить счета, накрыть себе стол… Раз – и ничего нет, – он сделал большой глоток. – Думаешь, есть семья. Уверен в том, что они любят, поддерживают тебя. Вот у меня был Томми… – Его голос стал грубее: – Я был в море. Мэгги пыталась дозвониться. Радиосвязь не работала. А когда заработала… мой сын был уже мёртв, – он не спеша сделал глоток. – А Мэгги… Когда я вернулся, она окаменела. Её лицо побелело. «Иди работать», – сказала она мне. Говорила, нам нужны деньги. Но дело было не только в этом. Она хотела одиночества. Закрыть своё сердце ото всех. А потом её сердце и впрямь стало умирать… – Он пристально посмотрел на меня. – Ведь так? – рявкнул он.
– Так, – прошептал я и скользнул взглядом по двери, надеясь уйти.
– Ей меня недостаточно. Не могу я осчастливить её. Даже обеспечить надёжную крышу ей над головой не могу, – он вздохнул. – У меня наконец появилась возможность выбиться в люди, а она выступает против.
Его свободная рука сжалась в кулак. Я посмотрел на дырку в стене.
– Забирайте! – сказал я. – Золото или как оно там называется? Деньги. Мне не нужны они. Мама за мной вернётся, а если нет, я отправлюсь на её поиски. Забирайте!
– Вернётся… – он горько усмехнулся. – Ты веришь, что твоя мама вернётся? Шутишь? Сколько ты уже здесь?
Я хватал ртом воздух:
– Почти три месяца.
– На сколько она уже запаздывает? – его глаза не смеялись. Он сделал ещё один глоток. – Она не вернётся. Как до тебя не дойдёт? Ты ей больше не нужен. Не смогла сказать в лицо, придумала историю и сбагрила тебя сюда.
Я вцепился руками в кресло.
– Нет, она ранена, – сказал я, пытаясь убедить прежде всего самого себя. – Поэтому она не пришла. Она либо ранена, либо в опасности.
Джек наклонился вперёд, будто делясь секретом, открывая мне тайну мироздания:
– Если бы твоя мама действительно тебя любила, то сейчас была бы рядом.
Я вскочил на ноги:
– Вы лжёте!
Теперь мужчина выглядел беззаботнее, словно с его плеч упал тяжёлый груз сказанного. Но его боль передалась мне. Она терзала моё нутро, моё горло. Это не могло быть правдой!
Затем я вспомнил, как мама танцевала с Лиром в Лунный день. Она выглядела такой жизнерадостной и свободной! Я не только не мог сделать её счастливой, но и мешал ей, был обузой… Из-за меня мама не могла отправляться в длительные путешествия с кланом.
«Я нашла место, где ты останешься», – сказала она.
А каменный шелки вовсе не шелки, даже не подарок Луны. Возможно, Луна никогда и не видела меня. Мама вообще планировала достать мне шкуру или это всё был обман,
