Песочные часы - Данило Киш

Ему кажется, что скрип тачек и удары кирпича о кирпич, похожие на удары кеглей, умолкли. Он думает, что все это, возможно, мираж, или что он от усталости теряет сознание: как будто этот багряный свет заходящего зубастого солнца вливается в мозг, сквозь глаза. В тот момент, когда он понял, что прав (скрип тачек прекратился), он понял также, что уже поздно что-либо предпринять. Понимание ворвалось в его сознание вместе с болью, которую он почувствовал в темени. Но сознания не потерял. Удар, который был нанесен ему сзади, по всей вероятности, резиновой дубинкой, только на мгновение осветил горизонт каким-то странным желтым светом. Теперь, скорчившись, человек стоит на коленях, закрываясь от ударов руками. Он слышит, как градом сыплются удары, некоторые из них не причиняют ему боли, и понимает, что эти удары достаются тому, другому, который только что поправлял ему повязки. Теперь он слышит и его стоны, смешавшиеся с криком тех, кто осыпает их ударами. Потом удар по темени исторгает из его рта какую-то твердую массу, которую он выплевывает вместе с кровью и слюной. Человек с ужасом понимает, что он выплюнул свой зубной протез. Потом опять слышит (или ему только кажется), как заскрипели тачки, совсем близко, почти у его головы. И слышит, как падают в кучу кирпичи, ему кажется, что быстрее, чем еще совсем недавно. Вдруг он понимает, что повязки опять на месте, потому что его лицо лежит в тряпках. Чувствует запах глины, коркой застывшей на повязках. Еще мгновение он, сжавшись, думает, что, наверное, не сможет подняться. Те, с дубинками, похоже, что-то ему выговаривают, но он не уверен, что это касается его или того, другого. Теперь он, ползая на коленях, пытается нащупать свой протез и очки. Его пальцы, выглядывающие из-под повязки, и его перебинтованные ладони вслепую ощупывают засохшую грязь. В какой-то момент он ощущает под пальцами предмет, одновременно корявый и скользкий, и понимает, прежде чем его увидеть, что это его зубы-мучители, мучительница верхняя челюсть с крупными фарфоровыми зубами. Он неловко пытается придвинуть ее к себе, но, почувствовав, как боль разрывает руку, вскрикивает. В ту же секунду видит, как тяжелый кованый башмак всей тяжестью опускается на пальцы. И чувствует, что все разбивается, как стеклянный стакан, на мгновение видит свои зубы, впивающиеся в ладонь.

59

С совковой лопатой на плече, прихрамывая, человек шагает в строю. Голова низко опущена, повязка на одной руке (той, что висит вдоль тела) совсем ослабела и удерживается только на запястье. Левой рукой он сжимает ручку лопаты. Желтый солнечный свет еще падает на крыши домов, между которыми он проходит, и на купол высокой колокольни вдали. Но человек этого не видит. Он видит только грязные башмаки того, кто шагает впереди. И слышит глухой отзвук шагов.

Теперь их всего шестеро. Они повернули на какую-то площадь. Площадь пуста. Перед ними собор, а слева, в центре площади, памятник. На постаменте человек с правой рукой, поднятой вверх, к собору или к небу. Вот они сворачивают на боковую улицу, влево. Человек идет, прихрамывая, с низко опущенной головой. Вот они сворачивают (уже только трое или четверо) у какого-то колодца. Слышно, как внезапно кто-то перестал качать воду, и как струя воды медленно затихает. Потом они опять поворачивают. (Теперь, похоже, только он один, шаги того, другого, уже замерли: слышен скрип калитки). Сейчас человек идет в одиночестве, сначала вдоль желтой стены, из которой торчат кирпичи, затем вдоль деревянного забора. Ему кажется, что он видел, как на одном окне встрепенулась похожая на марлю белая занавеска. Почти одновременно слышно, как на колонке с ритмичным скрипом задвигалось железное колесо насоса, и зашипела струя воды.

Вот он подошел к деревянным воротам и опустил лопату на землю, острием вниз. Правой рукой, на которой болтается повязка, нажимает на щеколду, потом открывает ворота ровно настолько, чтобы протиснуться в них боком, но скрип петель он предотвратить не может. В окнах слева от него уже горит свет. Человек на цыпочках преодолевает несколько метров под окнами. Наконец, похоже, он находится в безопасности, потому что его походка становится более уверенной, хотя он по-прежнему хромает. Оставляет лопату у деревянной двери с большими петлями и висячим замком, потом возится с замком, как будто желая его сорвать. Потом какое-то время беспомощно держит его в раненой ладони, словно спрашивая себя, что с этим можно сделать. Человек сдвигает крышку замка, потом достает из кармана связку ключей и пытается один из них вставить в замочную скважину, но ничего не получается. В отчаянии он прячет лицо в ладони и стоит так какое-то время. Может быть, час, может быть, два, а может быть, дольше.

Допрос свидетеля (II)

60

Попытайтесь припомнить.

Мы сооружали какую-то насыпь. Я уже говорил.

Что произошло в тот день?

Я на минутку остановился, чтобы поправить повязки на руках. Это, собственно говоря, были не повязки, а два носовых платка. Мне помог их завязать Офнер.

Кто такой Офнер?

Инженер. Я с ним познакомился в рабочем отряде.

Вы в тот день выполнили норму?

Да. Думаю, что выполнил.

Что было потом?

Я был ослеплен, потому что на стеклах моих очков засохла грязь.

Продолжайте.

В какой-то момент мне показалось, что я видел, или, скорее, почувствовал — что-то происходит. Как будто прекратился скрип тачек, а силуэты, едва видимые, внезапно остановились. В тот момент, когда я начал задаваться вопросом, что случилось, я почувствовал удар по темени.

Продолжайте.

У меня помутилось в голове. Тогда, под ударами, я понял, что и Офнера повалили на землю.

Продолжайте.

Я стоял на коленях, закрывая голову руками. В это время я услышал, за криками тех, что нас избивали, как опять заскрипели тачки, теперь совсем близко, почти у моей головы. Понял, что повязки на месте, потому что уткнулся в тряпки лицом. Я почувствовал запах глины, которой пропитались платки.

Продолжайте.

А потом вдруг все прекратилось. Еще какое-то время я оставался в этой позе, согнувшись, думая, что не смогу подняться. Какое-то время искал свои очки, наощупь. Наконец, нашел. Одно стекло было совсем разбито. Это все.

Продолжайте.

Это все.

Что вам надо было в тот день в подвале здания на улице Бема, 21?

Не припоминаю, что я был в этом подвале.

Вы пытались отмычкой открыть висячий замок.

Я использовал только свои ключи. Думаю, хотел спрятаться. Переночевать. Не хотел в таком виде, без верхней челюсти и очков, появляться перед своей семьей.

Почему вы