Содержанка - Ольга Вечная

что сама себя боюсь. Я даже рассказываю правду про розы, так доверяю ему.

Потом мы купаемся, загораем. Вечером едем в клуб отмечать. Я стараюсь не пялится вокруг, внутри же поражаясь атмосфере. Так тут богато, круто, волнительно! Лишь только Алексу на ухо кричу, в каком шоке. Не знала, не ожидала, что такая жизнь есть.

— У нас в зале не так. Совсем не так всё было, Алекс! И на праздниках у нас были викторины! Просто викторины! А мне двадцать один.

Он смеется.

— Андреева представляется орлицей. Которая крыльями свое потомство от мира охраняла. Не давала ни вам оглядеться по сторонам, ни кому-то к вам заглянуть.

— Ты о чем? — прижимаюсь.

Официант наливает две стопки текилы. Мы у барной стойки, здесь звук потише и хоть как-то можно разговаривать.

— После того, как я подарил тебе те розы, она меня вызывала к себе. На ковер, да. Отчитала как пацана.

— Пригрозила оторвать яйца? Это в ее стиле.

— Почти. Сказала, что если ты из-за меня отвлечешься от важного, она живьем зароет меня на кладбище. И сверху придавит моими же батареями, чтобы не выбрался.

Сгибаюсь пополам от хохота, отлично представляя, каким тоном Алла Теодоровна могла произнести эти слова и как при этом смотреть.

— Блин, Рафа. Она не шутила. Ты ведь знаешь, кто ее муж.

— Знаю. Пей.

Я поднимаю стопку, его пальцы остаются на моих коленях.

— А ты?

— Я не буду.

— Вообще не пьешь алкоголь? О нет, — наклоняюсь и кричу на ухо: — Ты алкоголик?

Он хрипло хохочет. От голоса снова и снова мурашки.

— Нет. Если мою гиперактивность полить алкоголем, я становлюсь пиздец веселой тамадой.

— Да ладно!

— Ебать, — беззвучно тянет он, закатив глаза.

— Поешь и танцуешь? Ну серьезно!

— Да. Именно, Ива. Пою, танцую.

Он так смущенно это говорит, что хохочу до слез.

— Я если что употребляю, то только тормозящее. Обе тебе. — Пододвигает мне стопки, которые подряд опрокидываю.

— Фух! — кричу. — Вау! Мир кружится!

Мы обнимаемся и идем танцевать. Музыка просачивается в меня, я позволяю текиле себя расслабить, доверяя Алексу. Зная, что рядом, присмотрит, защитит. Так и получается: он всё время туточки. Или двигается в танце со мной, тогда мы сливаемся в единой целое. У него прекрасный слух и чувство ритма. Второе я уже успела оценить ночами, первое — становится сюрпризом. Наш танец — как секс. Тела близко, и это желанно. Касания, поцелуи — всё с намеком на продолжение. Которое непременно будет. Запах пота, страсти. Я телом показываю, как хочу Рафа. Он отвечает по-мужски резко, властно.

Алкоголь в крови. Рождение мечты — это всегда безумие. И только Алекс один меня понимает смесь отчаяния и слепой решимости. Всегда понимал. Он один.

Я танцую так, что пульс на максимум и пот дорожками между лопаток. Несколько часов подряд. Раф наблюдает поблизости. Глаз не сводит.

В темном коридорчике мы целуемся. Да так, что когда его рука вдруг под платьем накрывает мою промежность, я чувствую грань. Запрокидываю голову и дышу. Балансируя. Просто дышу, чтобы пережить порыв кончить.

В такси прячусь у него на груди. Теряюсь, просто закрываю глаза. Никогда в жизни так не отрывалась. Вообще никогда. Чтобы отпустить себя полностью, потерять контроль. Закрываю эту книгу, потому что меня ждет новая. И можете не верить, но внутренне знаю — не менее интересная.

Как заходим в отель, Алекс сразу ведет к лифту, где нажимает кнопку не нашего этажа.

— Освободился люкс, мы переехали, — ставит перед фактом.

— Серьезно? Зачем? Мне и так нравится.

— Я никогда не жил в люксе. Даже когда деньги появились, одному стремно и тупо.

Улыбаюсь. Вдвоем можно всё. Это правда.

Кажется, будто и не переезжали: все вещи лежат на тех же местах по шкафам, где я вечером их оставила, собираясь в клуб. Перенесли, развесили. Но не успею удивится, как вижу за окном бассейн! Небольшой, но наш собственный.

— Ничего себе! Можно?

— Еще бы.

Спешу на свежий воздух, распахиваю дверь. Мы за высоким бортом, нас не видно. Зато мы можем видеть небо. И вдали залив.

Стаскиваю через голову платье, стягиваю стринги, зная, что он наблюдает сзади. Разбегаюсь и плюхаюсь в воду. Проплываю пару метров, выныриваю и хватаюсь за ботик. Смотрю в небо. Любуюсь его бесконечностью и яркой, как фонарь, луной.

Всплеск воды говорит о том, что Алекс тоже нырнул. Я выпрямляю спину и дышу часто. Между ног — пожар. Острая нехватка его ласк. Каждой клеткой ощущаю острую нехватку этого мужчины. Наши танцы, объятия — на грани. Наши поцелуи — шаг до. Его пальцы — ключи к удовольствию.

Близость чувствую. Алекс выныривает совсем рядом и тут же теплом окутывает. Склоняется и целует плечо. Шею. Ведет языком, хватает за талию, рывком тянет к себе, заставляя прогнуться. Подчиняя себе.

Ахаю.

Ягодицами чувствую его напряжение. Сглатываю. Раздвигаю ноги. В небо лишь пялюсь, пьяная и счастливая, реагируя на то, как он целует шею. Как трогает. Как безумно обалденно пахнет!

— Я люблю тебя. Малыш.

— Люблю-люблю-люблю, — зажмуриваюсь. — Я счастлива и я люблю тебя.

Он направляет член в меня. Толчок выбивает воздух из легких. Кайф от вторжения, ощущений, осознания его силы дурит голову. Распахиваю глаза и смотрю в небо. Адреналин бежит по венам.

Алекс упирается руками в борт и начинает двигаться. Снова и снова и снова. Быстрее. Трахая меня, доводя до исступления, лишая рассудка. Превращая меня в любовь. Мое тело — в очаг наслаждения.

Он берет меня, а я губы кусаю, чтобы не стонать, не кричать от того, что чувствую. Он так сильно любит меня.

Потом мы обнимаемся и целуемся. Алекс тащит меня в спальню, распечатывает презерватив. Это так долго всегда. Как можно ждать пять секунд, когда внутри пламя?

— Я начала пить таблетки, — шепчу. — Первый месяц опасно, но… у меня скоро месячные, думаю, можно.

Быстро качает головой.

— Не будем рисковать.

— Не хочешь детей?

— Нет.

— Совсем?

— Совсем.

— Почему? Эй!

Он заваливает меня в постель и обнимает, подгребает под себя. Дрожит от нетерпения. Я чуть приподнимаюсь.

— Малыш, куда? — рычит на выдохе. — Хочу кончить. В тебе.

Дрожит так, что сдаюсь. Подчиняюсь. Даю ему то, что хочет. Тону в его низком стоне, в его кайфе, от которого волоски дыбом и приятно так, словно мы с ним одно целое.

Целуемся.

— Мой, — шепчу рвано.

— Отдышусь минуту и еще раз будешь моей. Блядь, моей. Обожаю.

Утром, едва открыв глаза, я перебираюсь к нему на диван. Просила остаться со мной в кровати, она огромная, но нет.