Проводник: проклятый мир - Михаил Михайлов

Демонесса освободила меня от деревянного кляпа, отложив тот в сторону.

— И чем тебе поможет мое перерождение? — поинтересовался я, с трудом ворочая опухшим языком. Сил повторить свой недавний «подвиг» не было, хватило лишь на короткий вопрос.

— Ты забыл мои слова? — вкрадчиво поинтересовалась демонесса. — Вся твоя память достанется духу, который захватит тело и попадет под управление ошейника. Следовательно, он будет знать все что, что знаешь ты. И расскажет мне, как своей госпоже!

Последнюю фразу женщина произнесла с таким злорадным торжеством, что я понял — не блефует. И мне стало тоскливо. Тоскливо и тошно.

— После этого я сделаю тебя своим телохранителем. Знаешь, даже отправлю тебя на захват твоей девушки. Ей будет приятно увидеть тебя среди карателей и потом лечь на палаческий стол. Жаль только, что ты сам не сможешь ничего увидеть и ощутить. Ведь твой разум угаснет уже в ближайший час.

— Тварь, — прохрипел я.

— Нет, — зло усмехнулась женщина, возвращая кляп на место, — это вы, люди, твари. Никто из вас никогда не приблизиться к нашему могуществу. Никто не сможет ощутить ту полноту власти над душами других разумных. Никто и никогда. Вам предназначено влачить судьбу рабов и корма!

Закончив свою пафосную речь, демонессу отошла от меня, занявшись подготовкой к ритуалу. Только сейчас я увидел невысокие толстые свечи, вернее, огарки свечей, черного цвета, которые стояли на полу. Их было много и расположены в каком-то странном, безумном рисунке. По крайней мере, я не мог его разгадать.

Демонесса проходила мимо свечей и касалась фитиля каждой пальцами. После этого там появлялся небольшой язычок пламени. И даже огонь на этих свечах был непривычный — ярко-алый, словно, химический. Ничего похожего с обычным огнем, не было. Тот был живым, пусть опасным для неосторожных, но не вызывал отторжение. Пламя же свечей казалось чужим взглядом. Даже горели они, создавая сходство с вертикальным зрачком чужой, мерзкой твари.

Как только стараниями демонессы все фитильки загорелись, от каждой свечи на пол легла тень. Все вместе они создали непонятный рисунок.

— Посмотри вверх, — то и приказала, то ли предложила тварь в человеческом обличии. Машинально, насколько позволяло мое положение тела, я поднял глаза к потолку. И замер от охватившего меня ужаса. Свода не было. Вместо каменных перекрытий раскручивались багровые спиральные полосы, напоминающие водоворот. Вот только вместо воды там была некая туманная субстанция. Изредка из нее высовывалась кошмарная харя, вызывающая чувство омерзения при первом же взгляде.

— Это крошечная калиточка в мой родной мир, — довольно произнесла демонесса, отходя от свечного рисунка, в центре которого стояло мое кресло. — Для меня слишком мала. Но доступна любым низшим, неразумным духам не имеющих сильную телесную или энергетическую оболочку…

Дальше прослушать ее речь мне не удалось. Водоворот раскрутился и вытолкнул из себя первого духа. Одного из обладателей тех харь, что довелось увидеть. Тонкое, полупрозрачное и червеобразное и большеголовое тело с жуткой мордой. Тварь вылетела из водоворота и вошла в мою грудь. Ощущение — словно меня ударило сильным электрическим зарядом. Даже свою неестественную неподвижность удалось преодолеть. Если бы не путы, которые крепко держали в кресле, в тот момент я мог легко свалиться на пол.

По-моему, демонесса что-то сказала. Может, продолжила свою речь о родном мире и созданиях, населяющих его. Может, злорадно прокомментировала мое «тесное знакомство» с выходцем из иного плана. Но я не разобрал слов. Вслед за первым духом, прилетел второй, третий…

Меня корежило от боли. Кроме физических страданий, появились и душевные. Сначала один чужой голос, потом второй, третий принялись нашептывать нечто непонятное. С каждым новым духом, вселившимся в меня, голосов становилось больше. Очень скоро я осознал, что вою во весь голос. И деревянный кляп мало помогает.

Пытка продолжалась минут двадцать, если не больше. За это время не менее сотни, по личным ощущениям, бесплотных созданий поселилось во мне. Как раз к этому моменту стали затухать свечи на полу. Багровый облачный водоворот на потолке сменился серыми каменными блоками в тот миг, когда погас первый фитилек.

Удары «током» прекратились, но зато усилилось давление на разум. Объединенная мощь сотни чужеродных сознаний по капли лишала меня рассудка.

— Я тебя оставлю на некоторое время. Надо сообщить Наместнику про успехи. Знаешь, я очень рассчитываю на твои знания — вполне возможно, что скоро стану с ним равной.

Слова демонессы доносились как бы издалека, с трудом пробиваясь сквозь шум в голове. Я бы не обратил на них внимания, если бы та не продолжила.

— Будь паинькой, пока меня не будет. Надеюсь, что не натворишь глупостей, оставшись в одиночестве. А когда я вернусь, то примерю к шее нового легионера вот этот милый ошейничек.

Демонесса вышла и плотно притворила за собою дверь.

Один, я один, один…

Эта мысль билась в голове, даже приглушив чужие голоса. Если я не воспользуюсь этим шансом, то потом ничего похожего не представится. Или попытаться сбежать, или умереть… последнее проще сделать.

Попытка расшатать скобы, которые держали меня в кресле, не увенчалась успехом. Они были крепче, чем мое тело. Вон, на руках до мяса кожу рассекло от этих попыток. Правда, стараниями духов раны затянулись почти мгновенно. «Рейдеры» опасались потерять новое тело и делали все возможное для его исцеления. Даже зубы вырастили новые включая и те, что были запломбированные. Гады, так и повеситься не выйдет — срастят даже сломанные позвонки до того момента, когда мозг угаснет.

Эта мысль, о переломах, натолкнула меня на другую. Мрачную и болезненную, но… но стоит ли сейчас думать о телесной боли, когда на кону душа, мои товарищи и свой родной мир?

Духи, уловив мои мысли, усилили натиск, почти затопив мой рассудок своими голосами. Этим даже помогли, не так сильно телесные страдания стали ощущаться. Дальше я действовал почти инстинктивно. Только острые вспышки боли прорывались сквозь волну безумия, вот-вот готовую поглотить рассудок.

Через сколько времени смог прийти в себя — не знаю. Зато с радостью ощутил, что правая рука больше не в оковах. Бросив быстрый взгляд на конечность, я поморщился. Зрелище было мрачноватое. Все запястье, кисть и несколько пальцев представляли из себя малоаппетитный фарш — рваные мышца, полоски кожи, белые осколки костей… Вот что бывает, когда стакивается воля к свободе, подкрепленная силой одержимого тела и кандалы. Минут пять прошло, прежде чем раны зажили, и вернулась подвижность к руке. После этого скинуть остальные оковы и выбраться из кресла, было минутным делом.

Когда выбирался из ритуального круга, не смог удержаться от маленькой мести, раскидав ногами огарки свечей в разные стороны. Заодно немного снял раздражение. Шум чужих голос немного стих, стоило мне выйти из круга. Духи, которые до этого буквально выворачивали наизнанку мой разум, притихли. Теперь их голоса оставались лишь голосами — посторонний шум где-то поблизости, к которому можно привыкнуть. Вот только надеяться, что они затихнут окончательно я не мог. Темные отродья лишь на время дали мне передышку, накапливая силы для мощного удара. Удара, после которого я превращусь в маньяка с жаждой убийств. Ну и хрен с ними, так больше шансов, что меня прибьют в процессе задержания. Иногда смерть предпочтительнее всех прочих альтернативных вариантов.

Возле двери, перед тем как открыть ее, я замер на несколько мгновений, стараясь уловить малейший шум с той стороны. Тишина. Или там нет никого, или шумоизоляция на похвальном уровне.

Собравшись, я резко распахнул дверь и выскочил в коридор, готовясь драться с любым противником. Уверен, то со стороны картина смотрелась презабавнейше: голый мужик, измазанный в крови и с перекошенным лицом, выпрыгивает из комнаты. К счастью, никого не оказалось.

Длинный коридор привел меня к крутой узкой лестницы из того же серого камня, который пошел на постройку местных казематов. Заканчивалась она перед железной дверью. Запертой… От злости я несколько раз ударил кулаком по стальному листу. Металл недовольно загудел, сверху посыпалась пыль.

Проклятье, вытерпеть мучительную боль, суметь освободиться из палаческого кресла и выбраться из камеры, чтобы спасовать перед какой-то жалкой преградой? Почувствовав мое отчаяние, оживились духи, которые понемногу стали усиливать давление на разум. Вновь стало мутиться сознание, зрение ухудшалось. Вот-вот последует новый приступ безумия и мало шансов, что я его смогу пережить. В этот самый момент с той стороны двери послышался настороженный голос. Голос обычного человека.

— Эй, кто там?

На мгновение я замер, прокручивая в голове десятки мыслей и идей, как поступить. Потом, вспомнив рассказы об одержимых, коим я сейчас являюсь и положившись на удачу, я прокричал в ответ: