Свора - Зов крови - Юлия Колесникова

Сердце громко стучало в ушах и отдавалось отголосками во всем теле. Неужели я дождалась и Калеб сдался. Приятное тепло разлилось по крови — значит, я все же могу влиять на Калеба.

— Вот видишь, это не так уж и страшно, правда? — я сложила кулачки на его груди и припала всем телом, догадываясь, что он сейчас должен чувствовать.

— По-моему этому должны быть мои слова! — рассмеялся Калеб, и его прохладные руки приподняли меня и наши глаза оказались на одном уровне. Несколько поцелуев ничего не изменят, подумала я, и мы провалялись так еще с полчаса. Дома я была почти в 2 часа ночи.

В коридоре меня встретил Терцо. Я поставила сумку и принялась снимать куртку, понимая, каким виноватым выглядит сейчас мое лицо, но Терцо не был зол. Скорее просто рад, что я уже дома. Раз меня не встречала вместе с ним Самюель, значит, она сидела у кроваток Сони и Рики, только в доме появился Прат, у нас организовалась не гласное дежурство около них, и это, честно говоря, мне не нравилось.

— Калеб уже уехал домой? Я думал он зайдет, составит мне партию в шахматы, а то Грем отказался, сказал у него дела.

Теперь я еще и покраснела, так как поняла, что Грем просто не хотел меня смущать. Почему все выходит так глупо?!

Папа стоял надо мной, возвышаясь на добрую голову, и все же я знала, какой он добрый и мягкий, вот если бы сейчас Самюель увидела, как я покраснела, она бы поняла, что здесь что-то не чисто. Впрочем, с отцом всегда было в плане тайн легче, ему хватало того, что я его люблю, а с остальными проблемами разбиралась Самюель. Но Терцо во всем был с ней за одно. Мне иногда казалось, что у нас с Калебом несколько не так, потому что он всегда знал как лучше для меня, потому-то я в обсуждения проблем не включалась.

— Я бы сказала, что Калеб побежал домой… — наконец выдавила из себя я, поняв, что отец довольно давно что-то у меня спросил.

— То есть? — Прат тут же перестал быть расслабленным и спокойным. — Что случилось?

Я не знала, что именно стоит ему говорить, но Терцо так и не дал мне продолжить:

— Неужели он так сильно побил машину?

Я не могла понять, то ли мне злиться, то ли что делать. Терцо уже все знал. Значит Калеб звонил им. И что же он сказал?

— А что Калеб вам рассказал? — я смотрела на отца подозрительно, и он несколько опешил.

— Что ты рассказала ему о…ночи…той ночи… и он несколько разозлился… — Терцо было неловко говорить об этом, и от продолжения его спас Прат, вышедший из кухни.

Как интересно, это было впервые за неделю, что я застала его дома. Потому разговор с отцом тут же потерял для меня интерес.

— Нам надо поговорить! — я резко потянула его на кухню, но тут вспомнив об отце, вернулась и добавила: — Да папа, он очень разозлился, думаю машину, стоит завтра отдать на металлолом. Доброй ночи.

Ему и не нужно было говорить, что я хочу остаться с Пратом тет-а-тет. Потоптавшись на месте, Терцо пошел наверх, и я еще успела заметить его спину на ступеньках, прежде чем мы вошли на кухню. То, что родители были наверху, несколько гарантировало охрану нашего разговора.

— Ты сошел с ума?

Я не стала ходить вокруг да около, и сразу же принялась за интересующую меня тему. Я хорошо выспалась у Калеба, и теперь не чувствовала себя уставшей или вялой и в моих жилах бурлила кровь, особенно после того, что Калеб наконец-то сдался.

— Ты о чем? — Прат невинно пристроился на стульчике напротив меня, но я не могла усидеть на месте, мною двигал адреналин. Не только после разговора с Калебом, но и после пробежки по лесу от дома Калеба сюда. Поднявшись, я взялась готовить себе чай. По привычке для маскировки, я чуть не сделала чай и ему, но вовремя спохватилась, что рядом никого нет, и притворяться нет смысла.

— Я говорю о Еве. О том, что ты затеял жестокую игру!

Сегодня Прат не был весел и развязан как всегда, и оттого мне стало трудно развивать свою мысль. Прат молчал, а я заваривала чай, отвернувшись от него.

— Это не игра, я ведь говорил тебе, что когда-то остепенюсь.

— Ты говорил это насмешливо и не стоит меня дурачить! Это не честно по отношению к моей подруге. И я не хочу видеть, как ты рушишь ее жизнь.

Я вернулась к столу с полной чашкой и села возле него. Впервые с того момента как он вернулся я снова почувствовала симпатию к Прату, как это было когда-то. Много времени назад мы были друзьями, с ним было весело и просто, так, как мне теперь с Калебом. Только с Калебом это в тысячи раз лучше.

Я взглянула на Прата. Тот сосредоточенно о чем-то думал, потом поднял глаза на меня.

— Считаешь, я не серьезно отношусь к твоей подруге?

— Считаю, что сегодня ты уверен в себе, и думаешь, она, это именно то, что ты искал так давно. Но Ева не такой человек, чтобы с ней можно было поиграться и выкинуть. Ты лезешь между ней и Гремом, не давая ей решить и увидеть то, что ей действительно необходимо. Твоя страстность и напор сбивают ее с толку. Ева, несомненно, что-то чувствует к тебе, но это не любовь. И потому она теряется. Оставь ее в покое.

Прат усмехнулся, холодно и расчетливо. Это меня немного разозлило, но еще не настолько, чтобы я могла закончить разговор. Пока я могла разузнать, что намеревается сделать Прат, я должна была остаться.

— Не так просто отказаться от кого-то столь интересного как Ева.

Я посмотрела на него взглядом, который переняла у Калеба — прямым и хладнокровным, от чего у собеседника сразу же должно возникнуть желание говорить правду.

— Потому что…?

Лицо Прата не изменилось, и все же я почувствовала иронию. Его лицо, красивое и безупречное оставалось холодным, и ни тени чувств не возникало, когда он говорил о Еве, словно она была просто дорогая красивая машина.

— Нет, я не люблю ее, ты права, но меня давно никто так не волновал.

Мне хотелось рассмеяться Прату прямо в лицо. Я же знала, что Ева нужна ему просто, чтобы с кем-то соперничать и ее внешность здесь не причем, хотя, что и говорить, Ева была красивейшей из знакомых мне девушек. Высокая, элегантная и такая простая, без особых требований, всепрощающая. Прата должно тянуть к ней, просто для того, чтобы испортить ее чистоту своей темнотой. А Калеб мне говорил, что он затягивает меня в темноту своей жизни, так вот, он еще много чему плохому мог поучиться у Прата. Вот действительно пример для подражания как стать плохим. Или как убить в себе все светлое, доброе, все то что говорит о их бывшей человечности.

— Прости, но я не могу позволить тебе просто развлечься с ней. Ева мой и Калеба близкий друг.

— И снова Калеб. — насмешливо улыбнулся Прат, — Всегда только он один. Ты так изменилась, тебя кроме него больше ничто не интересует.