За короля и отечество - Роберт Асприн

Следующий выпад Куты оказался обманным и застал Анцелотиса врасплох, но только на долю мгновения: ловкостью король Гододдина не уступал рыси. Он снова перекатился по земле и вскочил на ноги, оказавшись за пределом досягаемости саксонского меча. Однако плечо его все же пронзила острая боль, ибо Кута успел-таки двинуть его краем своего щита. Игры кончились. Кута снова двинулся на него, на этот раз целя мечом прямо ему в горло. Анцелотис замешкался на мгновение…

…и тут сработали боевые рефлексы Стирлинга.

Он рухнул на землю и перекатился не вбок, как прежде, но вперед, под удар. Удар ногой под колени опрокинул Куту навзничь, а сам Стирлинг мгновенно вскочил на ноги. Не ожидавший подвоха сакс перевернулся-таки на четвереньки, дернулся вверх и, раскрасневшись от злости и усилия, замахнулся мечом. Стирлинг не просто уклонился от этого удара; перехватив того за руку, он сообщил замаху дополнительную энергию.

Прием айкидо, отрепетированный сотни раз на занятиях С.А.С., швырнул сакса в воздух, в направлении каменной стенки. На лету Кута выронил меч, потом край его щита зарылся в песок, он грянулся спиной оземь и остался лежать огромным оглушенным жуком. Анцелотис придавил запястье руки, продолжавшей сжимать щит, ногой, поднял меч противника с песка и приставил его острие к горлу Куты.

— Похоже, сакс, у тебя остался только один выбор: сдаться или умереть.

Словно нанося последний штрих в картину позорного поражения Куты, дождь выбрал именно это мгновение, чтобы хлынуть ливнем. Оба мгновенно промокли до нитки. Грязь забрызгала лицо сакса, распластанного под ногой Анцелотиса. Побежденный принц прорычал какое-то полное убийственной ненависти проклятие, но попыток встать благоразумно не делал. Зрители-бритты словно с цепи сорвались, и их восторженные вопли едва не заглушали раскаты грома. В дополнение к ливню на арену обрушился дождь монет, шапок, разноцветных клочков пледа и даже грязных башмаков.

Стирлинг вытащил из-за пояса Куты его боевой топор и отступил на шаг, позволив поверженному противнику встать.

— Пожалуй, это я оставлю себе. — Он с натянутой улыбкой взвесил топор в руке. — На память. А твои меч и щиты мне без надобности. Мне не нужно оружие низкого качества. — Он отшвырнул меч в сторону, и тот с плеском упал в грязь.

И без того пунцовое лицо Куты побагровело еще сильнее; на шее вздулись и пульсировали от бессильной ярости вены.

— Грязный мужлан, — прохрипел сакс, поднимаясь с земли. — Ты смел тронуть меня голыми руками? Клянусь копьем Вотана, это оскорбление так тебе не сойдет. Ты еще пожалеешь об этом дне!

— Право же, не уверен, — с ленивой ухмылкой возразил Стирлинг.

И только тут с запозданием заметил, что Анцелотис совершенно потрясен необъяснимо стремительным поражением Куты, когда тот уже ощущал себя победителем. Черт, да ведь тут у них, в шестом веке, никто наверняка не видел простейших приемов рукопашного боя, которые он только что продемонстрировал…

Как, спросил пребывавший в детском восторге Анцелотис, тебе это удалось, парень? Ты должен поучить меня этим своим приемам, Стирлинг из Кэр-Удея!

Стирлинг застонал: до него слишком поздно дошло, что он снова прокололся. Если где-то в этой насквозь промокшей толпе восторженных зрителей находится Бренна МакИген — а он мало сомневался в том, что это так и есть, — значит, он выдал себя самым идиотским образом, причем прилюдно. Вольно же было ему щеголять приемами двадцать первого века! Правда, в тот момент ему казалось важнее избежать близкого знакомства с острием Кутиного меча…

Но, может, в этом найдется и положительная сторона? Впрочем, все, что он мог найти в этом позитивного, — это если вдруг Седрик Беннинг тоже опознает его, и тогда они будут действовать сообща. Так и так с его стороны это было верхом глупости, хотя его смятение и удивило Анцелотиса. Кута отвесил ему положенный, хотя и весьма неловкий поклон и, заметно прихрамывая, покинул арену, поймав по дороге за узду своего коня и подобрав из грязи меч.

Стирлинг остался стоять, не зная, что ему делать дальше. Поэтому бразды правления вновь принял Анцелотис. Он забрал свой лежавший на стене меч, сунул боевой топор с красивой резной рукояткой за пояс, догнал своего коня и сел верхом — последнее далось ему не очень легко с учетом вовсю уже напоминавших о себе ушибов. Еще труднее оказалось подняться по скользким от дождя ступеням, что вели с арены к королевскому шатру. Ему пришлось приложить все усилия к тому, чтобы не оступиться и не скатиться обратно на мокрый песок. Впрочем, большую часть воды шатер все же задерживал, хотя Ганхумара и сидела мрачнее тучи, прикидывая размеры ущерба, который дождь причинил ее шелковому платью.

Анцелотис почтительно поклонился собравшимся королям и королевам. Дукс беллорум ухмылялся до ушей, да и Медройт смотрел на него как на сказочного героя — с детским восторгом. Глаза Гуалкмая сияли что твои фонари, и он подпрыгивал на месте, не обращая внимания на холодный дождь. Маленький Валгабедиус, не понимавший еще, что же произошло, возбужденно улыбался, глядя на своего дядьку. Даже юный король Стрэтклайда смотрел на него взглядом, полным потрясенного уважения. Правда, Эмрис Мёрддин сидел нахмурившись, а взгляд Морганы холодом не уступал не унимавшемуся дождю.

— Поздравляю тебя с победой, Анцелотис, — ледяным тоном произнесла она. — Это, вне сомнения, еще сильнее подтолкнет Куту к отмщению, и это во время, когда мы еще не готовы отразить вторжение. Носи эту корону с гордостью — не исключено, что это последняя победа, одержанная нами над саксами!

Твердо сжав побелевшие от гнева губы, она увенчала его традиционным венком из дубовых листьев. Стоило венку коснуться его волос, как зрители (большая часть которых, хорошо это или нет, не слышали слов Морганы) взревели с новой силой. Арториус подмигнул ему, словно говоря: «Это она в расстроенных чувствах, парень, — стоило рискнуть, дабы поставить этого громилу на место!»

Так и не решив, какая из двух этих реакций на его победу справедливее (или своевременнее), Стирлинг просто поклонился, отказался от положенного победителю кошелька, разбросав его содержимое в восторженную толпу, и спустился по ступенькам, чтобы снова сесть в седло. Под восторженные крики он сделал еще один круг почета и выехал с арены через стартовые ворота. Теперь он хотел лишь одного: как следует отмокнуть в римском бассейне, по возможности более глубоком.

Анцелотис от всего сердца согласился с ним.

Глава десятая

Ко времени, когда Бренна с Морганой смогли наконец вернуться с арены в крепость, она замерзла до мозга костей.

— Медройт, — окликнула она своего племянника. — Отведи мальчиков в баню, пусть согреются после этого дождя.

Все еще улыбавшийся Медройт махнул рукой ее сыновьям, и те, подпрыгивая от возбуждения, убежали за ним. Моргана молча смотрела им вслед: мальчики просто не понимали, какую цену придется теперь заплатить бриттам за поражение Куты.

Ты бы сама искупалась, Моргана, предложила Бренна. Нам обеим станет легче.

Поэтому они тоже поспешили в баню — и через полчаса, когда вода в калдериуме заметно остыла, да и народу в бане прибавилось, ибо подтянулись с арены остальные женщины, Моргана нарядила сыновей в лучшую одежду, отослала их с Медройтом, а сама достала из сундука любимую льняную сорочку и шерстяное платье замечательного алого цвета с длинным, волокущимся по полу подолом и отделанными горностаевым мехом воротом и рукавами. На талии платье перетягивалось золотой цепочкой. Бренне платье тоже понравилось, тем более что она могла не опасаться здесь, что какой-нибудь совсем уж оголтелый защитник окружающей среды обольет ее краской за ношение мехов. Она надела тяжелые золотые украшения, отделанные мехом башмачки, расчесала волосы костяным гребнем и вышла в главный зал, где уже собирались на совет короли и королевы со всей Британии.

Эмрис Мёрддин с Арториусом уже находились там, а юный король Клинох стоял около жарко пылавшего очага. Сыновья, возбужденно выпучив глаза, бросились Моргане навстречу: им никогда не приходилось еще видеть такого собрания царствующих особ. Ливень на улице кончился, но в большое отверстие в потолке над очагом еще залетали случайные капли моросящего дождя, то и дело шипевшие на раскаленных углях.

Клинох пытался придать себе невозмутимый вид, но сводил все свои старания на нет нервным сглатыванием и потиранием рук, от чего его юный возраст и неопытность становились еще заметнее. Моргана заметила, как внимательно смотрит Гуалкмай на молодого короля Стрэтклайда, и сжала его ручонку. Мальчик прижался к ее ноге и вздохнул. В зале стоял негромкий гул голосов. Группа менестрелей в углу настроила свои арфы и флейты и заиграла какую-то спокойную мелодию, от чего царившее в зале напряжение немного снизилось. Среди них был, само собой, и Лайлокен — он спокойно встретил взгляд Морганы и улыбнулся, словно напоминая об условленной встрече на дороге в Кэр-Гретну по окончании совета.