Венерианка - Лиса Фарова

Мне ничего не осталось, как ждать. Я мерила шагами холл, не обращая внимания на взгляды клиентов и больных. В окно я увидела, что Павел понес Боню. Я подскочила к дверям, раскрыла их широко, чтобы Боню занесли, как можно аккуратнее. Они вошли. Как раз вышел доктор и пригласил на осмотр.

– Не ходи, не надо, Алис, – заверил меня Павел и пошагал с Боней за доктором.

Я, конечно, послушалась. Я, вообще, готова теперь слушать его вечно. Если бы не он, я бы, наверное, до сих пор сидела бы на асфальте и обливала бы Боню слезами. Я была бесконечно рада, что он отозвался помочь, что оказался не таким сухарем, каким я себе его представляла. Время было позднее. Я посмотрела на часы в телефоне – было уже восемь. Я не хотела звонить домой. Да и бессмысленно. Я только вновь распущу нюни. Я дождусь доктора и Пашу. Уже было невмоготу ждать. Хотела войти к ним. Через полчаса Паша появился сам. Я вскочила с места.

– Ну что там? – обеспокоенно спросила я.

– Алис, сделали рентген. К сожалению, лапу нельзя спасти. Она раздроблена, –неохотно произнес Паша.

Как серпом по сердцу. Я предполагала, что вердикт будет примерно такой, но маленькая доля надежды на лучшее во мне теплилась. Я опустила голову и отвернулась, стесняясь своих слез. Павел меня обнял. Прижал меня к себе.

– Алиса, так случилось. Никто не виноват, – шептал он, успокаивая. А я пользовалась ситуацией и плакала. Ещё я была благодарна ему за понимание и помощь. Нужно быть святым, чтобы так поддержать незнакомого человека. – Нужно согласие на ампутацию. Нет другого выбора.

– Боня будет жить, – произнесла я, улыбаясь сквозь слезы.

– Конечно, на трёх лапах, но будет жить. Он забудет все это…и ты забудешь, – заверил Павел и пошел писать согласие. – Посиди, я напишу. Ты не против? – уже на ходу спросил он.

– Напиши. Я, наверное, не смогу, – произнесла я разбито и приземлилась на кресло.

Он неповторим. Он продолжает поражать чуткостью. Мой спаситель. Он оградил меня от нервного срыва. Принял на себя удар. Почему же нельзя также принять на себя боль и увечье Боньки?

Он вновь появился на горизонте.

– Операцию начали. Говорят, мы можем ехать домой. Уже поздно, – деловито предложил он.

– Да, конечно, Паш, езжай. Спасибо тебе огромное. Я останусь, – устало произнесла я.

– Нет, поехали вместе. Я тебя отвезу. А Боню все равно сегодня оставят с ночёвкой. За ним сейчас нужен будет специальный уход. Я взял номер, – твердо басил спаситель и протянул визитку с номером мне. – Давай, ещё твой номер оставим, – он повел меня к бланку, который заполнял. Показал пальцем, где нужно указать номер. Чуть выше я заметила сумму, уже оплаченную. Шесть тысяч семьсот рублей.

– Ты оплатил операцию? – растерянно спросила я. Глупо, я знала ответ.

– Я подумал, у тебя с собой нет такой суммы. Да и не до этого тебе сегодня, – понимающе проговорил Паша, посматривая в окно.

– Ты прав, я не предполагала, что произойдет, что-то подобное. Дай мне свой номер, я тебе обязательно верну эти деньги.

– Пойдем, пожалуйста, а то Максик разнесет все перила, – улыбнулся он, наконец. Я поймала себя на мысли, что у него симпатичная улыбка. Боже, о чем я? – тут же одернула себя. Поколебалась немного. Правильно ли? Не будет ли это предательством. С другой стороны, чем я здесь ему помогу. Да, Паша, как всегда, прав.

– Поехали.

Макс был рад нам. Ему пришлось все это время прождать на улице, привязанному к перилам. Паша посадил Макса спереди, на свое законное место, я села сзади – это и к лучшему. Я могла сосредоточиться на своем горе и не любоваться безупречностью бывшего совсем недавно для меня сухаря.

Мы приехали. На часах – 22:00. Я ещё не задерживалась так долго, гуляя с Боней. Предполагаю, какой дома переполох. Они, наверное, звонили мне, но я не рассчитывала так задержаться и не заряжала телефон перед выходом.

Уже подъехали к дому. Я не знала, как себя вести. Я была в полудрёме, и в то же время мне было не по себе от отзывчивости Павла.

– Запиши мне свой номер, пожалуйста, – протараторила я сразу после остановки. –Я не нахожу слов для благодарности. Паш, ты мой спаситель.

Он включил свет, я смутилась.

– Брось, я не смог бы остаться в стороне – это друг Макса, – говорил он и одновременно достал из бардачка визитку, протянул мне. – Я терял близких, я знаю, какого это. И, если бы в тот момент был рядом хоть кто-то, я бы, возможно, и не потерял, – он говорил, глядя мне прямо в глаза. У него были зеленые глаза и густые черные ресницы. Я не знала, куда деть взгляд. Мне было неуютно, – я мяла в руках визитку то и дело, перечитывая несложный номер.

– Паш, я позвоню тебе завтра. Я верну все расходы. Ты самый лучший на свете. Если бы не ты… – он меня прервал.

– Я знаю, – улыбнулся он, но я поспешила выйти, погладив напоследок Макса.

Я вышла, не выдержав его улыбки. Он тоже вышел.

– Алис, все будет хорошо. Не загоняйся. Возможно, придумаем, что-нибудь с протезом, – сказал он, останавливая меня. – Не думай сегодня об этом. Обещаешь? – он глядел прямо на меня. Я не знала, куда деть взгляд.

– Обещаю. Но завтра, я с утра поеду в «Не болит», – запротестовала я.

– Конечно, – согласился он и подмигнул правым глазом.

– До завтра, я позвоню, – бросила я на ходу и забежала в подъезд. Он проводил меня взглядом.

Машинально пошла к лифту. Я была, словно в тумане. Лицо горело. Отрицать, что мне понравился этот молодой человек, было глупо. Этот сухарь, которого я наблюдала на расстоянии больше полугода, сегодня покорил меня. О чем я говорю? – гнала я от себя эти мысли. – Он просто оказался рядом в трудную минуту. Он просто хороший парень. Это не значит, что я ему понравилась или, что мы теперь чем-то связаны. Завтра я взгляну на все другими глазами. Я просто под впечатлением пережитых эмоций.

Глава 7

До своего пятого этажа я, как мне казалось, ехала слишком долго. Я ехала одна, а, казалось, что с ним. Я видела его образ, слышала его голос. Вот, зацепило! Мне нельзя так реагировать.

Открыла дверь своим ключом. В прихожей сразу появились мама с Риткой. Лица были обеспокоенными. Мне было тяжело начинать разговор.

– Ты представляешь, который час? Где твой телефон?– недовольно начала мама.

– А где Боня? –