Наперекор богам (СИ) - Марина Андреева

-- А кстати откуда у вас этот рецепт? – обходя старушку интересуюсь, и в ответ слышу раздающееся из-за спины шипение.

Оборачиваюсь и в шоке смотрю на ощетинившуюся в прямом смысле этого слова бабку. И взирает она далеко не добрым взглядом на меня. Я встала как вкопанная поражённая столь кардинальными перепадами в настроении.

-- Правящ-щ-щая длань… -- шипит та тем временем. – Как пос-с-смела ты войти в мой дом? Как наш-ш-шла?

-- Чего? – спрашиваю нерешительно, и прикрываясь полотенцем, отступаю от лишившейся вмиг рассудка бабули к двери в парилку, или что там за ней.

-- Ты ещё с-с-смеешь с-с-спраш-шивать дрянь?! – начинает наступать на меня взбеленившаяся старушенция. – Так вот почему ты бельё снимать не хотела! Признак рода прятала, тварь!

-- Да о чём вы? – уже прижатая бабкой к стене, выражаю своё искреннее непонимание.

-- Твой поганый род изгнал мою семью из родного мира! – выплюнула мне в лице обвинение оппонентка.

-- Какого мира? Куда изгнали? Да что вообще происходит-то? – не выдержав скатилась я до банальной истерики, но в этом имелся и плюс – страх как рукой сняло.

-- Трёхпалая лилия на твоей правой ягодице! – словно обличила меня в чём-то старуха.

-- И что с ней?

-- Самое противное для тебя, Вельма, заключается в том, что девочка не врёт, -- выкатываясь из-под стола, заявил смешной меховой комочек. – Приятно познакомиться, иномирянка, я домовой, Тузьма.

-- Кузьма? – переспросила, решив, что ослышалась. Ну а что? Ведь привычное имя для домовят – Кузеньки!

-- Тузьма, -- поправил меня меховой комочек. – А ты, Вельма, прежде чем девчину изводить, меня б спросила поначалу.

-- Да что ж тут спрашивать? Чай не знаю, какой родовой отличительный признак у моего бывшего? – взвилась бабка в ответ.

Ох! А бабка-то всё молодые годы поминает, оказывается? Чем же ей мужик так не угодил-то? Ах, ну да, из мира изгнал… ну так с таким характером немудрено. Достала, наверное. Вон, стоит посмотреть только, как она с милым пуховичком грызётся. Только пушистику всё нипочём. Видать привык уже к склочной хозяйке.

А вот меня эта «Санта-Барбара» с вездесущей роднёй уже раздражать начинает. Ладно б та родня добрая и адекватная была, а то одни изгоняют, другие же изгоняемыми являются и зло таят на всех и вся. Да и вообще, мало ли у кого такой цветочек на попе может распуститься? И что теперь, всех прям таки на вертел и в костёр?

Но это всего лишь мысли. А я так и не отлипая от стеночки, наблюдаю за пикировкой «бабка VS домовичок». Малой –то удалой не в меру, и противницу свою аргументами уже в своей правоте и моей невиновности убедить успел, и уже на совесть ей не то, чтобы давит, а асфальтным катком по ней раз за разом прокатывается. Как-то даже жаль вмиг растерявшую весь пыл и как-то ссутулившуюся бабальку стало. А Тузенька всё не унимается.

-- Ты ж, гадина старая, девчонку, и без того судьбой обиженную, едва ума разума от страха не лишила! – вопит пуховичок.

Ну, с последним аргументом он, конечно, переборщил. Страшно в какой-то миг было, да, но не до такой же степени! А бабулька-то, уже вполне искренне, как мне кажется, сменив гнев на милость, ко мне обращается:

-- Ты уж прости дуру старую, -- говорит, -- просто как увидела метку ту у тебя, аж разум помутился.

-- Бывает, -- продолжая прикрываться полотенцем, плечами пожимаю, а про себя думаю: «Лечиться тебе, бабуль, надо или успокоительное пить регулярно во избежание рецидивов».

В общем дальнейшие помывушки прошли без осложнений. Взбалмошная старушенция старательно делала вид, что ничегошеньки не было, ну и я конечно же, не напоминала, ибо повторно наблюдать её безумства как-то не очень хотелось. Натянув выделенное мне чистое бельё и свободного кроя платье, прошла за хозяйкой к дому.

Насколько возле находящейся на задворках хозяйских территорий сарайки всё было запущено, настолько же во дворе всё было ухожено. Ровненькими рядочками стояли аккуратно подстриженные декоративные кустики, травка вся одной длинны, травинка к травинке, прямо как из-под газонокосилки. Забор основательный, метра три, если не больше, в высоту. Ну и дом. Не дом, а хоромы барские, чего после той сараюхи, я вообще никак увидать здесь не ожидала.

-- Ну входи что ли, родня названная, -- как-то странно, с поклоном молвит бабка, ну я и иду…

Глава 13 Вездесущая родня

Войти-то я вошла, но дальше первого шага ступить так и не сумела. Ибо шок у меня. Самый настоящий! Ну а как тут ещё реагировать, если, входя в хоромины, ждёшь этакую светлицу, а обнаруживаешь… вполне современную Земную обстановку, с яркими светлячками электрических ламп под потолком, в общем, только ноута, небрежно брошенного на столе, да телека не хватает для полноты картины.

Казалось бы, ну и чем особым отличается современная обстановка от той же средневековой? Да тем, что в те времена мебель или грубо сработана была, или изящно, но априори монументально, основательно, и уж явно никакого «хай-тека» со стеклом, зеркальными и хромированными поверхностями. Откуда я это знаю? Да ещё там, в прошлой жизни на Земле, из киношек и прочитанных книг. На Карпеге эта теория вполне подтвердилась, по крайней мере.

Так вот. Встретила меня не прихожая и не светлица, а этакий неимоверно просторный холл, отдалённо напоминающий гигантскую, квадратов на пятьдесят квартиру-студию! Почему студию? Да потому что здесь были совмещены и выложенная камнем, похожим на кафель, полом прихожая, и сверкающий никелированной (!) поверхностью кухонный гарнитур, и собственно гостиная.

Стою. Смотрю на вполне земную обстановку. Почему земную? Да опять же, потому что мебельный гарнитур в прихожей жутко напоминает родительскую элитку. Те же зеркальные разъезжающиеся дверцы в здоровенном, но не отягощающем общее представление шкафу. Опять же, эта плитка под ногами. А снаружи-то хоромы деревянные! Ларчик-то с секретом оказался.

И стены… то ли окрашены искусно под обои, то ли действительно обклеены! До уровня груди -- тёмно-бордовые. Потом в ладонь шириной идёт испещрённая позолотой полоса на всё той же бордовой основе. И дальше, до белоснежного, идеально ровного потолка стены нежно-фиолетовые с вполне симметричными, крупными, но не аляповатыми узорами.

В части, выделенной под гостиную, пол покрывает светлый (вот и как они его здесь чистят без пылесоса?!) палас. Стеклянный журнальный столик на хромированным ножках и мягкие, обитые нежно розовой тканью кресла на колёсиках, в комплекте с угловым диванчиком. Над окнами сверкающие начищенной до зеркального блеска сталью карнизы, с которых от потолка и до самого пола ниспадают красиво собранными фалдами фиолетово-бордовые шторы и нежно-белый, газовый тюль.