Наперекор богам (СИ) - Марина Андреева

-- Одно скажу, Рила, -- вынесла вердикт старушка, -- это не обычное животное. Второе обличие точно есть. И да… не исключу, что родня. Сменить ипостась не в силах. Ибо исчерпала внутренний резерв. Отвлеки-ка сорванцов, чтобы сюда не сунулись. Попытаюсь что-то сделать, а там может и поговорим, -- завершила она и приоткрыла дверь, в ожидании, когда так похожая на мою свекровь женщина покинет сарай.

Оставшись наедине со мной, бабулька заперла дверь изнутри, и с грустью взглянув в мою сторону, тихонечко пробормотала:

-- Измоталась ты, девочка. А Рилку не слушай, вроде бы и большая уже, а всё в сказки верит.

На ответ она явно не рассчитывала, ибо тут же увлечённо приступила к выбору каких-то трав из числа сушившихся в пучках на стене. Откуда-то вдруг появилась стеклянная, довольно объёмистая колба с длинной ручкой. В эту тару полетели пучки трав. Откупорив одну из многочисленных, стоявших на деревянной полочке бутылей, бабуля отлила из неё, потом ещё из одной. Принюхалась. Скривила задумчиво губы и, хлопнув себя по лбу, помчала в дальний угол сарайки. Что там делала -- не ведомо, но вернулась безмерно довольная собой.

И самое интересное, в колбочке к тому времени что-то бурлило. Видать, огонь призывала, воспользовавшись тем, что у меня нет сил голову повернуть. Ну да и ладно. Не хочет, чтобы я видела магию в её исполнении – не надо.

-- Вот и готовенько зелье целебное. Теперь надо чуток обождать пока остынет. Ты, главное, потерпи милая, честно скажу – больно будет. Но та боль вся разом уйдёт, и вмиг здорова станешь, -- побалтывая колбой так, чтобы жидкость в ней непрестанно колыхалась, разглагольствовала старушка.

Смотрю на неведомое варево. Вроде мне и так совсем уж худо, а совсем недавно жизнь вообще не мила была, но сейчас пить это нечто совсем не хотелось. И тут моего носа наконец-то достиг жутко отвратительный и до боли знакомый запах. Точно так же вонял лечебный бальзам, повсеместно используемый на Карпеге. Хм… ну даже если предположить, что бабулька не здешняя, но ведь и Анджея изначально не с Карпега! А снадобье использует из тамошнего арсенала…

Покамест думала, гадала, старушка потрогала пальцем стеночку колбы. Взглянула на меня и со словами -- «Терпи, малышка», и равномерно орошая все участки моего многострадального тела опустошила ёмкость.

Мо-о-окро-о-о… фу-у-у… а во-о-онь-то какая… а-а-а!!! Моё тельце вполне ожидаемо скрутила неимоверная боль. И… наконец-то облегчённо вздыхаю. Хочется вылизаться, избавиться от мерзкого запаха, но противно же. Вот вроде как не впервой, пора б и привыкнуть, да какое там?

-- Даже и не думай слизывать, -- угадала мои мысли сердобольная старушка. – Обращайся, да пойдём в банную. Там в аккурат истоплено.

Страшно как-то превращаться. Кто знает, как она отреагирует осознав, что я им совсем не родня? Ну, то есть родня, но не кровная. Но делать нечего. Обратилась в своё человеческое обличие. И тут же поёжилась. Мокрая одежда неприятно липла к телу, да и на дворе не июль месяц.

-- Спасибо вам, -- тихо молвлю.

Старушка молча окинула меня оценивающим взглядом, и резюмировала:

-- Не наша. А как похожа-то была! Как похожа… Даже я, дура старая, почти поверить успела.

-- На Анджею? – не удержавшись, уточнила я, и тут же удостоилась не в меру заинтересованного взгляда. – Нет, она не моя мать, -- опередила я, кажется, почти сорвавшийся с уст пожилой женщины вопрос. – Она мать моего мужа.

-- Так всё-таки Анджечка где-то здесь? И у неё сыночек есть? Так где ж её искать-то? Ну не томи же, девонька, говори! – вмиг очутившись возле меня, затараторила старушка.

-- Нет, не здесь, -- вздохнула я. – И мне самой бы найти способ вернуться туда, где она. Там сын у меня. Маленький. Грудничок ещё.

И так грустно вновь стало от этих воспоминаний. Так жаль себя. Я что-то ещё говорила, не особо придавая значения словам. Упиваясь жалостью. Но бабулька и слушать мои причитания не стала. Махнула рукой, и скомандовав: «Марш в банную», распахнула передо мной двери и повела куда-то вдоль густых зарослей неведомого мне кустарника.

На улице, вопреки ожиданиям оказалось тепло. И даже мокрая одежда, вызывавшая в сарайке лёгкий озноб, уже не беспокоила. Да и запах относило прочь лёгким ветерком. На чистом безоблачном небе приятного нежно-бирюзового цвета с явно выраженным зелёным оттенком плыло вполне земное солнышко.

Банная, как здесь называли аналог привычной русскому человеку бани, в контрасте с сарайкой впечатлила своей основательностью. Довольно высокое здание, сложенное из толстых, едва ли не в полметра шириной, обтёсанных брёвен, пара крохотных окошек, высокий конёк двускатной крыши, покрытый чем-то, отдалённо напоминающим черепицу. Плотно подогнанные, крепкие двери открылись без малейшего намёка на скрип.

Внутри меня встретил просторный предбанник с высоким бревенчатым же потолком и болтающимся под ним масляным фонарём, окутывающим всё окружающее не слишком ярким светом. Здесь старушка велела разуться и повела дальше. Следующее помещение являлось смесью раздевалки и комнаты отдыха. Вбитые прямо в стены деревянные колышки заменяли вешалки, тут же имелись полочки со сложенными на них стопочками полотенец. Деревянные и отшлифованные до блеска угловой диванчик и стол.

-- Да, хороша банная у нас, -- не без гордости заявила заметившая мой изучающий окружающую обстановку взгляд хозяйка. – А ты раздевайся, нечего здесь стесняться, или думаешь я чего не видала на бабьем теле?

Послушно сняв местами порванную и лишившуюся большей части пуговиц блузку и штанишки, я всё же замялась, не решаясь лишиться и белья. Но под укоризненным взглядом бабульки всё же разоблачилась.

-- У-у-у… -- окидывая оценивающим взглядом мою фигуру выдавила она. – Грудничок, говоришь, дома остался? Никак роды скорые были. Котёночка принесла?

-- Угу, крылатенького, -- мечтательно улыбаюсь, уплывая в тот неожиданно счастливый для себя момент собственной жизни.

-- Как так? Ты ж обычная? – воззрилась на меня бабка.

-- А муж не очень, -- усмехнулась я, и тут же грустно вздохнула. – Где-то они теперь, мои крылатики…

То есть гипотетически я знала ответ на этот вопрос, но где конкретно, чем занимаются? Элифан, наверное, мечется вместе с отцом по всей округе, малыш небось плачет…

-- Та-а-ак, -- уперев руки в боки, молвила бабка, -- отставить горести. Коль судьба тебя не куда-то, а к нам в дом привела, значит всё сладится. Найдём дорожку к тебе домой. Ну-ка бегом мыться! А то несёт от тебя после этого чудо зелья…

-- А кстати откуда у вас этот рецепт? – обходя старушку интересуюсь, и в ответ слышу раздающееся из-за спины шипение.