Зазеркалье. Записки психиатра - Наталия Юрьевна Вико

хозяина. Смотреть было легко, потому что она, сняв очки, применила старый испытанный способ защиты от попыток проникновения – мысленно накрыла американца стеклянным колпаком. Видимо, в колпаке ему стало неуютно – он заерзал и наконец заговорил.

– Питер. Питер Гринфилд, – многозначительно представился он.

– По-русски мое имя звучит как Александра, а сокращенно – Алекс, – выдержав паузу, представилась она, решив облегчить жизнь американцу.

– Окей, – неожиданно заулыбался хозяин, – называть вас Алекс мне проще. Хотите чаю? Или, может, каркаде? – наконец вспомнил он о законах восточного гостеприимства.

– Предпочитаю каркаде.

– Холодный или горячий?

– Холодный, – после секундного размышления, которое ушло на то, чтобы вспомнить, который из двух повышает, а который понижает давление, ответила Александра.

– Окей, – кивнул американец и поднялся. – Чтобы вам не было скучно, пока я буду готовить напиток, послушайте музыку, – предложил он и, не дожидаясь согласия, нажал клавишу плоского проигрывателя, прикрепленного к стене, одарил ее долгим, задумчивым взглядом и вышел на кухню.

«Видимо, сеанс гипноза не удался, – подумала Александра. – Теперь хочет ввести меня в транс музыкой. Как у него все продумано! Музыка, напитки, полумрак», – она хмыкнула, но потом все же решила оставаться серьезной.

– Ну что ж, в транс так в транс, – вполголоса сказала она себе, подложила поудобнее подушки под спину, привалилась к стене, прикрыла глаза и прислушалась. Вокруг разливались звуки незнакомой музыки, в которой не было привычной гармонии. Звуки то нарастали, то затихали, раскачивая комнату, как лодку, брошенную в море без паруса и весел. Показалось, что она слышит неясные, едва различимые голоса, которые плавали вокруг, слегка покачиваясь на невидимых волнах, и окутывали голову. Нет. Скорее, она сама плавала среди них, силясь понять, что же нашептывает пространство, но, когда она приближалась к одному из голосов настолько близко, что, казалось, могла расслышать сказанное, голос затихал, давая возможность быть услышанным другим – тем, от которых она отдалилась. Странная игра забавляла своей загадочной бессмысленностью…

Музыка вдруг стихла, как вода, впитавшаяся в песок, от которой остается только влажный след. Она открыла глаза и встретилась с глазами Питера, который неподвижно стоял напротив, держа на вытянутых руках поднос с прозрачным чайником и двумя чашками.

– Мне понравилась музыка, – сказала она и улыбнулась.

– Как бы вы назвали ее? – спросил он, ставя поднос на небольшой круглый столик.

– Зарождение Вселенной, – не задумываясь, ответила Александра, сама не понимая, почему ей в голову пришли именно эти слова.

Питер застыл, склонившись над столиком, будто в почтительном поклоне, а потом поднял глаза и тихо произнес:

– Не могу поверить, что это вы…

Наблюдая за странной реакцией хозяина, она прикидывала, что означают его слова? Что он имел в виду? Или она ослышалась?

– Да, предполагаю, что я – это именно я! – сказала она решительно.

Питер опустился на подушки и неторопливо наполнил чашки рубиновой жидкостью.

– Мне правда понравилась музыка, – еще раз повторила она. – Там все время звучало какое-то неизвестное мне слово?

– Абраксас, – сказал Питер.

– Да-да, похоже на «абраксас», – подтвердила она. – Слово имеет какой-то тайный смысл? – поднесла чашку к губам и отпила глоток каркаде.

– Это имя гностического солнечного божества, которое на греческом составлено таким образом, чтобы числовые значения букв давали в сумме 365.

– Количество дней в году?

– Да. Это часть солнечного мифа, – показалось, неохотно сказал американец и опустил глаза, словно сомневаясь, стоит ли об этом говорить дальше.

– Не хотите объяснять? – прервала Александра затянувшуюся паузу.

– Любите тайны? – уклонился он от ответа.

«Глупый вопрос! – снисходительно подумала она. – Наивный, как и большинство мужчин, Питер не понимает, что тайны женщины предпочитают даже… хорошим французским духам».

– Обожаю! – воскликнула она совершенно искренне. – Скажу вам по секрету, – наклонилась вперед и перешла на доверительный тон: – я профессиональная собирательница всего тайного и скрытого. Все собранное нанизываю на нитку, а потом решаю, годятся ли эти бусы для того, чтобы повесить на шею для всеобщего обозрения, или их придется всю жизнь хранить в шкатулке под замком.

«Неудачный образ», – подумала она, потому что словосочетание «шкатулка под замком» вызвало неприятные ассоциации.

– Главное, чтобы нитка была прочная, – усмехнулся Питер.

– Я бережно отношусь к дорогим мне вещам, – сказала Александра, которая не привыкла проигрывать словесные дуэли.

– Что ж… – Американец помедлил, потом устроился поудобнее, видимо, готовясь к долгому рассказу.

– Известно, что во всех древних этнических культах и в Средиземноморье, и у майя, и – я недавно прочитал в одной книге – у вас в России тоже, солнце всегда было великим богом. Да разве и могло быть иначе? Ведь солнце – великий животворящий источник света и тепла. И ни у кого из древних даже сомнения не возникало по этому поводу. Но потом, по мере укрепления христианства, в головах людей словно что-то перевернулось или сломалось. Естественная связь с окружающим миром стала называться язычеством, а все учения, основанные на этой связи, – ересью. Появились немыслимые фантазии, в которых солнцу в лучшем случае не уделялось внимания, а в худшем его чуть ли не отождествили с дьяволом. Вот вы сейчас смотрите на меня с удивлением. Тогда я спрошу, к примеру, как вы относитесь к числу 666?

– Никак не отношусь, – Александра пожала плечами, – потому что это бытовые предрассудки, выросшие из религиозных. Три шестерки – так называемое «число Зверя» из Книги Откровения, если мне не изменяет память.

– А откуда на самом деле появилось это число, знаете?

Александра помотала головой.

– Это сумма чисел в солнечном магическом квадрате.

Она вопросительно взглянула на него.

– Солнечный магический квадрат – это квадрат, разделенный на 36 клеток, в каждую из которых вписаны числа от 1 до 36 таким образом, что сумма чисел в любой строчке по горизонтали, вертикали или диагонали, составляет «солнечное число» 111.

– И при чем здесь 666?

– Как при чем? – воскликнул Питер. – Я же сказал, что сумма всех чисел в квадрате составляет 666. Это – гематрия.

– Геометрия? – на всякий случай переспросила она.

– Гематрия, – повторил Питер. – Хотя действительно слово произошло от греческого «геометрия». Но гематрия – это сакральная мудрость, символический буквенно-числовой язык,