Сибирская одиссея - Александр Свешников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В конце концов, телега была убрана, трое измученных мужиков вытирали грязными руками пот, а самолёт тем временем уже заходил на посадку. Особенно комично выглядел Саломоныч: его парадный пиджак лопнул на спине по шву, галстук съехал на бок, из-за грузной комплекции он совершенно задохнулся, но вид у него был торжественный и гордый. Как-никак, дело было сделано: аэропорт был готов к приёму воздушного судна из самой Читы!
«Аннушка» без всяких приготовлений начала резко снижаться, гул двигателей нарастал, спугнув с ближайшего перелеска стайку каких-то маленьких крикливых птичек, а Саломоныч вдруг как-то присел и с ужасом в голосе запричитал:
– Оперный театр, что они делают!
Андрей не сразу понял, чем так обеспокоен Саломоныч, но потом заметил, что самолёт пролетел уже почти всю взлётно-посадочную полосу, но так и не коснулся земли!
– Господи, что они делают! У меня ж на все случаи один огнетушитель, и тот просроченный! Что творят!
Неожиданно двигатель «Аннушки» натужно взревел, и самолёт резко взмыл вверх у самого края посадочной полосы.
Андрей вопросительно смотрел на начальника аэропорта, лицо которого приобрело оттенок его помятого синего костюма. Неожиданно Саломоныч сорвался с места, вбежал в здание и, выбив ногой дверь в одну из закрытых комнат, начал нажимать кнопки на каком-то щите, отдалённо напоминающем пульт, щёлкать тумблерами и громко кричать в телефонную трубку. За всеми этими действиями ошарашенные неожиданными событиями товарищи наблюдали через большое мутное окно, выходящее на лётное поле.
– Сейчас ещё раз зайдёт, – сказал Николай, посмотрев на «Аннушку», которая описывала в небе большой круг над посёлком.
Из здания выбежал Саломоныч.
– Ничего не понимаю. У них там музыка в эфире! Ничего не понимаю, оперный театр!
Тем временем самолёт вновь начал снижаться, но уже значительно раньше, чем при первом заходе. Саломоныч молча смотрел на «Ан-24», губы его дрожали, а в руках он держал ржавый огнетушитель, тот самый, как понял Андрей, у которого давно вышел срок годности.
«Аннушка» коснулась асфальта, завизжали тормоза, и машина заревела, заскрежетала и остановилась в конце полосы.
Саломоныч бегом пустился к самолёту, не выпуская из рук огнетушитель. Он размахивал им, как флагом во время наступления, кричал какие-то непонятные ругательства на только ему известном языке, два раза споткнулся о глубокие трещины в асфальте, коими испещрено было лётное поле. Самолёт тем временем начал разворачиваться, чтобы подъехать ближе к зданию аэропорта.
Андрей и Николай машинально пошли следом в сторону самолёта и стали невольными свидетелями грозной перепалки Саломоныча с пилотами. Из этого краткого, но очень образного разговора, сплошь состоящего из нецензурных слов, Андрей только понял, что лётчики пропустили момент посадки, поскольку резались в домино.
– Представляешь, Саломоныч, «козла забивали» и не заметили полосу! – серьёзно объяснял один из пилотов, открыв дверь. – Ну прости, Саломоныч, всяко бывает!
На это Саломоныч только бесконечно повторял свою излюбленную фразу про какой-то театр и тряс перед пилотом ржавым огнетушителем.
Потом он подвёз к дверям самолёта небольшой, красного цвета, трап и пошёл обратно к зданию, периодически поднимая свободную руку к небу и восклицая:
– Нет, ну вы видели – они резались в «козла», они пропустили полосу, оперный театр! А у меня теперь инфаркт миокарда, и кто теперь будет кормить моих внуков! А им – хоть бы что!
Всю эту сцену наблюдали так ничего и не понявшие пассажиры самолёта, прилипшие к иллюминаторам и показывающие пальцами на Саломоныча, очевидно считая этого сумасшедшего дяденьку причиной каких-то неприятностей, возникших при посадке.
Андрей с трудом сдерживал смех, Николай нервно теребил рукой свою бороду, а подошедший Саломоныч опять вспоминал свой театр и осиротевших внуков, к которым неожиданно прибавились ещё сыновья и дочери. Начальник аэропорта выглядел очень несчастным, и Андрею даже захотелось его как-то приободрить и он, подойдя к нему, дружески положил руку на его плечо и сказал успокаивающим тоном:
– Да вы так не переживайте, Саломоныч! Всё же хорошо закончилось – все живы, огнетушитель не понадобился! – и Андрей вдруг запнулся, поняв, что напоминание об огнетушителе было лишним.
Саломоныч посмотрел на ржавый металлический баллон в своей руке и с яростью швырнул его об асфальт. Огнетушитель зашипел, закряхтел, и через пять секунд из него потекла тоненькая струйка жёлтой полупрозрачной жидкости.
– Смешно, да? А мне совсем не смешно! Я тут один! И если что не так – упекут за решётку, как милого! И жена моя умрёт с горя, а дети останутся сиротами! Вот что это такое!
И с этими словами Саломоныч вошёл в здание аэропорта, долго охал, остановившись над выломанной дверью, а потом сел на стул перед пультом и, согнувшись, обхватил голову руками.
– Ничего, отойдёт, – сказал Николай, видя, что Андрей очень переживает за Саломоныча. – Он и не такое видывал! Это сейчас тут приличная полоса, а лет десять назад самолёты разваливались прямо на взлёте!
Вскоре к ним подошли трое пилотов с «Аннушки». У них был понурый, виноватый вид. Один нёс большой полиэтиленовый пакет, из которого выглядывал батон копчёной колбасы, а у второго из-под мышки торчала пол-литровая бутылка водки.
– Саломоныч очень сердится? – спросил пилот с бутылкой.
– Да, очень! – ответил Николай, намекая на то, что визит пилотов как раз к месту.
– Да мы и сами чуть в штаны не наложили, если честно! – проговорил смущённый пилот и повёл свою печальную делегацию к Саломонычу.
В этот момент у аэропорта появились Валера и Сергей. Они сообщили, что вертолёт будет не раньше трёх часов дня, а потому у них в запасе много свободного времени.
– Но мы же не успеем до темноты обернуться, ведь нам ещё нести пострадавшего километра три! – воскликнул расстроенный Андрей.
Но Валера ушёл от ответа на вопрос и предложил, пока есть время, немного перекусить.
Андрей никак не мог прийти в себя от произошедших событий – с «Аннушкой», а теперь и с задержкой вертолёта. Но он бессилен был что-либо изменить или у кого-то что-то потребовать. Обстоятельства складывались не самым удачным образом, но нужно было набраться терпения, другого выхода не было.
– Давайте до гостиницы доедем, там в столовой поедим, а заодно я ещё один свитер прихвачу! – обратился Андрей к добровольным спасателям. Ему хотелось хоть как-то отблагодарить их за то, что они невольно оказались втянутыми в эту никак не разрешаемую ситуацию с ожиданием вертолёта.
