Сибирская одиссея - Александр Свешников

Сергей предложил сложить вещи у скамейки, одиноко торчащей посредине миниатюрной площади, что все и сделали и принялись рассуждать о предстоящем полёте.

Андрей только сейчас почувствовал, что на улице ужасно холодно, и пожалел, что не взял с собой второй тёплый свитер. Зато рюкзачок его оказался самым маленьким и лёгким, не больше десяти килограммов. Он понимал, что на обратном пути вещей станет значительно больше, поэтому и упаковал всё в этот крохотный, судя по походным меркам, рюкзак. «Как было бы хорошо, если бы удалось приземлиться у избы на Куанде! – мечтал Андрей. – Тогда не пришлось бы ещё раз с Николаем проделывать ужасный маршрут через два перевала. Мне-то вещей не жалко, но вот Николай наверняка захочет их забрать, и придётся ему составить компанию, хотя бы из вежливости. Но это всё – потом! Главное – добраться до Виктора!»

Солнце немилосердно светило, но теплее от этого не становилось. Нос у Андрея посинел, руки покрылись гусиной кожей, и сильно заныли ободранные ладони, о которых он успел уже позабыть.

– Будем здесь ждать? Уже без пятнадцати десять! – обратился Андрей к своим спутникам.

На площади никого, кроме них, до сих пор не было, да и здание аэропорта оставалось по-прежнему закрытым, будто никто и не собирался встречать вертолёт и вообще что-либо сегодня делать.

– Подождём с полчасика, если никого не будет, пойдём в управу, Короленко наверняка там! – сказал Валера, которому тоже казалось странным отсутствие признаков жизни в местном аэропорту.

– Сегодня в половине двенадцатого самолёт из Читы прилетает. Саломоныч должен обязательно подойти! – нараспев произнёс Сергей, вышагивая вокруг скамейки своими огромными фирменными ботинками.

– А Саломоныч, это кто? – спросил Андрей, увидев, что всем, кроме него, названное Сергеем имя знакомо.

– Это начальник аэропорта, Михаил Саломонович Бардин, интересная личность, кстати сказать, – объяснил Валера.

Андрей курил уже третью подряд сигарету, его слегка потрясывало от холода и нервного напряжения, но никто к аэропорту так и не подошёл, а время уже приближалось к одиннадцати.

В итоге решено было Сергея с Валерой послать в управу к Анатолию Короленко, а Николай и Андрей остались сторожить вещи у скамейки.

Николай видел, что Андрей нервничает, и хотел его как-то отвлечь, предложив, для начала, свои нескончаемые кедровые орешки. Андрей согласился, поскольку от большого количества выкуренных натощак сигарет у него скрутило желудок. Он присел на скамейку рядом с товарищем и, пытаясь научиться мастерству у бывалого таёжника, принялся щёлкать пахнущие смолой орешки. Несмотря на все старания, достичь скорости и качества Николая ему так и не удалось, зато время пошло чуть быстрее, и на душе стало немного спокойнее.

– Анатолий – нормальный мужик! – произнёс вдруг Николай фразу, которую Андрей уже слышал от Ольги из музея. – Если обещал – всё сделает! Вот только с вертолётами всегда какие-то накладки происходят. Тем более борт не наш, а из Читы. Там пилоты похуже.

– В каком смысле? – спросил Андрей.

– Они привыкли на заказ работать – возить богатеньких дядей за деньги. А в серьёзных полётах почти не участвовали, тем более в горной местности!

– Думаешь, заартачатся? – забеспокоился Андрей.

– Не знаю, ты только не кипятись, народу нас достаточно, Витьку твоего мы всё равно вытащим! – бодро произнёс Николай и улыбнулся.

Через несколько минут к зданию аэропорта подъехал старенький «Москвич». Из него вылез немолодой грузный мужчина приятной внешности, одетый в потёртый синий костюм, из-под которого выглядывал большой цветастый галстук.

– Здоро́во, Саломоныч! – поприветствовал его Николай.

– Привет бродягам! – поздоровался мужчина.

– А ты про санрейс что-либо знаешь? – поинтересовался Николай у начальника аэропорта.

– А вы вертолёта ждёте? – удивился Саломоныч. – Так его на два часа дня перенесли!

– А мы тут с полдесятого сидим! – пожаловался Николай. – И никто ничего…

Саломоныч открыл дверь в здание и прошёл внутрь, пригласив Николая и Андрея переместиться туда же.

– Сегодня прохладно, а вам ещё как минимум два с половиной часа торчать, погрейтесь хоть!

Друзья последовали совету, захватив с собой все рюкзаки.

– А санрейс куда? – добродушно спросил Саломоныч.

– На Удокан, в район вулканов, – ответил Николай, садясь на холодное пластмассовое сиденье в холле.

– Опять за трупом? – весёлым голосом продолжал расспрос Саломоныч.

От этих слов у Андрея затряслись коленки, а руки сжались в кулаки, но он нашёл в себе силы спокойно ответить:

– Там мой товарищ со сломанной ногой.

Начальник аэропорта никак не отреагировал на слова Андрея, будто его это уже совершенно не интересовало, он открыл вторую дверь – в сторону взлётно-посадочной полосы, и вышел на улицу.

– Подсобите телегу с поля убрать! – крикнул он приказным тоном.

– Хоть бы извинился, – тихо пробурчал Андрей, на что Николай легонько толкнул его локтём в бок и шепнул на ухо:

– Он у нас такой, без комплексов, не обращай внимания! Но дело своё знает…

Посреди поля стояла гружённая каким-то строительным хламом телега. Под руководством Саломоныча все трое взялись за дышло и потянули её в сторону здания. Путь предстоял немалый, метров сто пятьдесят.

– Кто её сюда поставил? – удивился Николай, продолжая тянуть телегу.

– Вот и я хотел бы узнать, – произнёс Саломоныч и вдруг бросил дышло, вытянулся и поднял указательный палец вверх.

– Тихо! «Аннушка» на подлёте!

– Так вроде рано, – удивился Николай и начал искать глазами самолёт в небе.

– Рано-то рано, но ничего другого быть не должно.

– А, может, это наш вертолёт? – с надеждой спросил Андрей.

– «Ми-8» от «Аннушки» я во сне отличу! – ответил Саломоныч с обидой в голосе и вновь взялся за дышло. – А ну давай, ребята, подналяжем! Успеть бы, оперный театр!

И все потащили неуправляемую тяжёлую телегу изо всех сил, громко матерясь и обливаясь потом.

– Давай, давай, немного ещё, оперный театр! – подбадривал Саломоныч, поглядывая на быстро приближающуюся точку, в которой теперь уже отчётливо можно было различить старенький потрепанный «Ан-24».

В конце концов, телега была убрана, трое измученных мужиков вытирали грязными руками пот, а самолёт тем временем уже заходил на посадку. Особенно комично выглядел Саломоныч: его парадный пиджак лопнул на спине по шву, галстук съехал на бок, из-за грузной комплекции он совершенно задохнулся, но вид у него был торжественный и гордый. Как-никак, дело было сделано: аэропорт был готов к приёму воздушного судна из самой Читы!