«Если», 1997 № 07 - Джеймс Блэйлок

— Но это же правда!

— Он пытался выстрелить в меня, — проговорил Брук. — Я его видел. Мне казалось, что ружье стоит на предохранителе. Я надеялся добраться до него, пока он сообразит, как это делается.

— У этого ружья нет предохранителя, нужно просто взвести курок и, пожалуйста, — стреляй! Очевидно, он хотел перезарядить. механически продолжал объяснять Эмери, — а для этого необходимо передернуть затвор — в моем ружье следующий патрон не подается автоматически. Выскакивает стреляная гильза и все. Боюсь, он скоро разберется, что к чему.

— А что будет с Эйлин? — жалобно проговорила Джен. — Разве ты не собираешься ее искать?

— Элайна, ты показала в сторону озера, когда я спросил, куда побежала твоя сестра. Ты в этом уверена?

Элайна заколебалась.

— Могу я выглянуть в окно?

— Конечно. Давай.

Она подошла к окну, встала на цыпочки и осторожно посмотрела наружу.

— Я никогда не говорила, что ты нас трогал, — едва слышно прошептала Элайна; при этом она не сводила глаз с падающего снега.

— Спасибо, Элайна, — быстро и почти так же тихо ответил Эмери.

— Ты хорошая девочка, и я горжусь тобой. Очень горжусь. Но ты меня внимательно слушаешь?

— Да, папа.

— То, что ты скажешь маме, — он посмотрел на Джен, но она снимала пальто и за что-то отчитывала Брука, — не имеет значения. Если тебе нужно соврать, чтобы она тебя не наказала, продолжай в том же духе. Кивай и говори «да». То, как ты станешь себя вести с адвокатами, важно, но не очень. Они сами все время врут, поэтому и не могут жаловаться, если другие станут делать то же самое. Но когда ты попадешь в суд и принесешь клятву, ты должна сказать правду. Правду и ничего больше. Ты меня понимаешь?

Элайна повернула к нему лицо и серьезно кивнула.

— Не для меня, потому что моя жизнь уже почти закончена. Не для Бога, мы не в состоянии по-настоящему оскорбить его. А из-за того, что твоя жизнь будет отравлена на многие годы, может быть, навсегда.

Когда Господь говорит, что мы не должны лгать и воровать, он делает это вовсе не потому, что подобные вещи ему вредят. Ты и я можем обидеть Бога не больше, чем пара муравьев вон ту гору. Он делает это по той же причине, по которой мама и я просим тебя не играть с огнем: мы знаем, что огонь — опасная штука, и ты можешь испытать страшную боль, а мы этого не хотим.

А теперь скажи, в какую сторону побежала Эйлин?

— Туда, — снова показала Элайна. — Перед капотом стояла леди, которая туда заглядывала, она и попыталась схватить Эйлин, но той удалось вырваться.

— Ты сказала… а, ладно, не имеет значения. — Эмери отошел от окна. — Мне нужно идти за ней.

— Я пойду с тобой, — заявил Брук.

— Нет, не пойдешь. Тебе следует заняться рукой Элайны. — Эмери надел куртку. Перчатки лежали в кармане, а теплая шапка висела на крючке у входа. — Здесь полно еды. Приготовь что-нибудь для троих

— может быть, Элайна и ее мать тебе помогут. Сделай кофе. Когда я вернусь, он мне совсем не помешает.

Ручей и холм совершенно скрыла белая пелена снега.

«Было бы разумно развернуть машину, прежде чем ставить ее перед домом, — подумал Эмери. — Но Джен, как и следовало ожидать, этого делать не стала».

Он прищурился, пытаясь разглядеть линкольн сквозь падающий снег. Капот так и остался открытым. Чужаки, которые ограбили хижину, вероятно, хотели вынуть аккумулятор и все остальное или собирались завести двигатель и угнать автомобиль туда, где можно было бы спокойно снять с него все ценное. Их, вроде бы, было трое — по меньшей мере, трое, а может, и больше.

Добравшись до линкольна, он заглянул под крышку капота. Аккумулятор остался на месте, все остальное — тоже. Джен, которая не преминула отчитать его за то, что он не запер дверь хижины, должна была закрыть машину на ключ. Впрочем, она редко так поступала даже в городе, а кто станет беспокоиться о ворах, когда надвигается пурга?

Эмери захлопнул крышку капота. Джен вообще часто оставляла ключи в машине. Если это так, он мог бы сейчас развернуть линкольн — пока снег окончательно все не засыпал. Он помедлил возле машины несколько секунд, представив, как прячется за деревом испуганная и замерзшая Эйлин. Однако девочка не могла уйти далеко, вполне возможно, что она вернется к хижине, когда услышит, как заработал двигатель.

Как Эмери и предполагал, ключи оказались на месте. Двигатель заработал, и Эмери с удовольствием, уже в который раз, осмотрел роскошный салон линкольна. Вскоре теплый воздух из обогревателя подул ему в лицо. Потом тяжелая машина медленно двинулась вперед. Элайна была уверена, что сестра побежала к озеру, а ему, чтобы развернуться, все равно нужно было ехать в ту сторону.

Эмери включил фары.

Эйлин может прибежать, как только заметит машину матери. Или он встретится с ней на дороге, если у девочки хватит здравого смысла не сходить с нее. В этом случае она сразу заберется внутрь и быстро согреется.

Линкольн с приводом на передние колеса и мощным двигателем пока успешно справлялся со снегом. Со скоростью примерно две мили в час Эмери преодолел пологий подъем и начал медленный спуск к озеру.

Эйлин побежала по этой дороге в сторону озера, но куда направились чужаки? Эмери отчетливо представил себе, как они спешат поскорее убраться подальше от хижины. В сторону города или нет? В любом случае, снег уже занес их следы.

Впрочем, действительно ли они спасались бегством? Может, пустились в погоню за Эйлин? Хорошо, что…

Он отвел глаза от засыпанной снегом дороги и посмотрел на ключи. Двери не были закрыты, ключи остались в зажигании. Если грабители хотели обобрать машину, почему они просто на ней не уехали?

Он остановился, включил габаритные огни и трижды посигналил. Эйлин вполне могла добраться до этого места — примерно три четверти мили от хижины. Вряд ли она ушла дальше; с другой стороны, крепкий одиннадцатилетний ребенок в состоянии покрыть достаточно большое расстояние, да и бегала она быстро. Не зная, что делать дальше, Эмери вышел из машины, не выключив огней и зажигания.

— Эйлин! Эйлин, милая!

Она сказала Филу Глакману, что он, Эмери Бейнбридж, ее приемный отец, приставал к ней с гнусными намерениями. Он где-то читал, что маленьких детей можно убедить в том, что подобные вещи имели место, в то время как на самом деле ничего не было и в помине. А как насчет умного одиннадцатилетнего ребенка?

Он сложил ладони рупором.

— Эйлин! Эйлин!

Эмери забрался обратно в машину и стряхнул снег с очков, пока тот не успел растаять. Сначала он собирался искать девочку пешком — идти вдоль дороги и звать Эйлин. Возможно, так и следовало поступить.