Антихрист - Александр Кашанский

Иван размышлял над ответом: «Почему я обязательно должен стать Антихристом? Один разделил всех людей на избранных и проклятых, другой стремится занять Его место. А что же я? Нет, я пойду своим путем, и если уж идти по нему до конца, то целью должна быть вечная жизнь для всех, а не для избранных! Я объединю своей Системой все человечество. И если этот маньяк думает, что в последний момент выдернет Систему из моих рук, то ошибается! Не выдернет… Только бы решить ее».

— Уходи, Сатана. Уходи прочь. Я буду жить, как я хочу, но не как ты этого хочешь. Никому я никогда не подчинялся и тебе не подчинюсь — вот тебе мой ответ. Может быть, Бог жесток, но Он нас создал и Его право поступать с нами так, как Он считает нужным, а ты — ты борешься за власть. Я с детства не люблю тех, кто борется за власть. Все, уходи, оставь меня.

Иван закрыл глаза, потому что у него опять сильно закружилась голова.

Когда Иван открыл глаза, Сатаны не было. Но следы на снегу остались.

«Где же найти такой компьютер?! — Иван схватился за голову. — Какой компьютер, какая Система?! Я же замерзну здесь через несколько часов!»

Тут он опять увидел Аллеина. Аллеин был теперь не в полупрозрачном обличье, а во плоти, одетый в свою бедую одежду. Он обратился к Ивану, слегка поклонился, приветствуя его, и сказал:

— Иван, я готов тебе помочь преодолеть обратный путь.

«Нет уж, с меня хватит чудесных явлений, — подумал Лван, — надо побыть самим собой хоть последние часы». И ответил:

— Знаешь, не надо. Я все свои проблемы предпочитаю решать сам. Ты в этом, наверное, недавно еще раз убедился.

Аллеин печально улыбнулся и сказал:

— А ты не боишься сбиться с пути?

Иван, не оборачиваясь, на ходу ответил:

— Нет, ничего я не боюсь.

Под гору было идти значительно легче. И Иван радовался тому, что ноги почти не дрожат, а голова не кружится. Но уже через несколько километров он был вынужден отдохнуть, потому что силы оставили его. Он долго сидел на земле, прислонившись спиной к большому серому валуну. Пошел легкий пушистый снег. Снежинки медленно падали, закрывая черные камни. Иван сидел не шевелясь и смотрел на падающий снег. На плечах и на голове у него образовались белые сугробики. Вставать не хотелось, но он все же заставил себя встать и пойти. На спуске Иван поскользнулся, упал и покатился вниз по склону, больно ударившись головой о камень. Все бы ничего, но склон был очень крутой, и Иван, внимательно посмотрев вверх, понял, что эти тридцать метров вверх по склону ему без длительного отдыха не преодолеть. Он долго отдыхал, потом начал карабкаться вверх, загадав, что если заберется, то выйдет, а если нет, то не выйдет. К вечеру с огромным трудом Иван забрался на то место, с которого упал вниз.

Снегопад закончился, и стало быстро холодать. Иван чувствовал, как холод сковывает его тело. Сильно хотелось спать. Иван не боролся со сном, хотя понимал, что этот сон может стать последним в его жизни. Он засылал, холод и голод отступали по мере того, как он проваливался в сон.

Проснулся Иван от сильных толчков и ударов по лицу. Проснулся не сразу, с большим трудом. Он услышал голос Сергея: «Берите его и тащите к вертолету, там будем будить и оттирать». Чьи-то сильные руки подхватили Ивана и понесли куда-то. Иван очнулся от запаха спирта, которым ему растирали спину. Иван открыл глаза и поморщился, перед носом у него кто-то держал стакан с водкой.

— Выпей и закуси — поможет, — сказал ему кто-то.

Иван взял стакан, выпил и закусил кусочком хлеба. Голова у него тут же сильно закружилась, и он опять уснул.

Вертолет закрутил винтом, взлетел и, сделав разворот, быстро полетел на север. В вертолете было четверо: два пилота, Иван и Сергей, у которого на коленях лежала та самая карта с черным крестиком, обозначавшим место, где и нашли Ивана.

Часть вторая

Фуга в стиле рок

Когда к нему в тайник вошел высокийи чистый ангел, весь светясь огнем,он распознал его в мгновенье окаи попросил его лишь об одном —

о позволеньи не покинуть кроваему, смущенному душой купцу.Он жизни не читал — и мудрецуне слишком тяжело ли это слово?

Но тот с упорством, бьющим через край,велел его исполнить приказанье,не уступал и требовал: читай!

Он прочитал. И ангел ниц упал.И стал он тем, кто прочитал писанье,и подчинялся, и осуществлял.

Глава первая

1

Аллеин не последовал за улетающим вертолетом. У него сильно заболело в груди — там, где у людей находится сердце, и стало так тяжело и тоскливо, как, наверное, бывает перед неизбежной смертью. Аллеин был бессмертен, во всяком случае, он всегда считал себя бессмертным, но эта жуткая, непроходящая боль заставила его усомниться в этом. «Что со мной? Почему?» — спросил у себя Аллеин и не нашел ответа. Собрав все силы, он устремился вверх — для того, чтобы посмотреть, что происходит в мире людей. Возможно, его состояние связано с тем, что там творится что-то неладное? Заняв удобное положение в надпространственном эфире, Аллеин стал наблюдать за людьми. Люди занимались своими обычными человеческими делами, ничего особенного, все было обычным — и добро, и зло, творимое ими. Потом Аллеин послушал голоса и мысли людей, обращенные к Богу. Нет, нельзя сказать, что хор этот ослабел или стал фальшивить. Все было как всегда: на всех языках, называя Его разными именами, люди всех религий взывали к одному и тому же Богу, своему Творцу, — все как всегда. «Почему же мне так плохо, будто приблизился мой конец? — думал Аллеин. — Ведь все как всегда. А может, все так и должно быть? Все должно быть как всегда, когда наступит конец, и этот храм, воздвигнутый Богом — Земля, — погибнет».

Боль стала стихать. «Насколько все же я слаб и беспомощен и как мне мало дано, — думал Аллеин, — я даже не могу ответить на вопрос: случайно ли, то есть только лишь По воле Сергея прилетел вертолет в последний момент за Иваном или Бог направил его? Этот извечный для меня вопрос: где в мире граница случайного, и почему Он так часто действует через людей, напрямую вмешиваясь в события, не привлекая для этого нас — ангелов? — Аллеин вздохнул. — Жаль, что мне не дано читать его Книгу».

— Ему, конечно же, видней, как поступать, но ведь я так стараюсь. Неужели я что-то делаю не так? — сказал Аллеин и увидел, что из подпространства вынырнула ликующая физиономия Риикроя.

— Привет, ангел! Как самочувствие? — Аллеин промолчал. — Наш подопечный решил, наконец, исправить замысел Творца. Что он стоит теперь, весь этот замысел!

— Все предопределено. Все! — воскликнул Аллеин.

— Нет, не все, Аллеин, и ты это знаешь. Если бы все было предопределено, мне бы было нечего делать на Земле. Искушать людей, имеющих души, — себе дороже, зато как приятно работать с людьми, их не имеющими!

— И все равно всегда и везде побеждал замысел Бога! Ни один из призванных не отступил, и замысел Бога выполняется!

— Не спорю, всегда и везде, и ни один не отступил, но, как видишь, дело движется к развязке. Человеческая свобода оказалась сильнее Божественного предопределения. Недаром, нет, недаром люди так много сейчас говорят о свободе! Это признак конца, дружище. Свобода! О, что бы я делал, если бы не было свободы! Аллеин, ответь-ка мне, почему Бог не отнял ее у всех? Я, например, никак не могу этого понять.

— Лицемерный лжец, ты прекрасно знаешь, что несвобода от Бога для человека значит бессмертие и следование путем, определенным Богом, но вовсе не означает личную зависимость. Призванные — не марионетки. Не ваши ли вдолбили в головы многим людям то, что Бога выбирают? Хочу — буду верить, а хочу — не буду, мне нравится быть свободным от Него. Они и выбирали…

— Ты не ответил на мой вопрос. Почему Он не призвал всех? И зачем, например, Бог создал человека и дал ему разум, а следовательно, и потребность судить о добре и зле, не отняв при этом свободы? Что, Он не понимал, к чему это приведет? А, Аллеин? Ты знаешь ответ?

— Знаю. И ты его знаешь. Есть два мира — мир Книги, в нем тебя нет, только он реален для Бога, и мир, отраженный от нее, или, как вы говорите, материальный. Ты — болезнь отражения, а не творение Бога, тебя в ней нет, так же как нет и твоего Господина, так же как нет и свободных людей, они живут во времени, в Книге же только то, что вечно. Это твой Господин уже тысячелетия морочит всем голову, нашептывая пророкам, что он создан Творцом, так же, как и зло.

— Зачем же Он, всемогущий, допустил кривое отражение?!

— Он пожалел людей, которые превозносили свободу как высшую ценность и просили ее. Люди вымолили свободу у Бога, потому что он добр! А без человеческой свободы ты — больше, чем пустота. Уничтожь ее, не будет и тебя.