Троглобионт - Дан Борисов

– Природный дар?

– Нет, Аня, это благоприобретенное, этому учат в школах. И вообще, для воздействия на материю совсем не обязательно иметь машины, есть другие способы. Раньше и здесь были самолеты, корабли и прочее, но сейчас их нет, они им просто не нужны. Самое главное, что они полностью отказалась от оружия.

– Нет войн? Полный глобализм?

– Войн нет, Егор, но и глобализма в вашем понимании тоже нет. Местные власти здесь полностью доминируют над центральными. В этом мире работает самая справедливая и демократичнейшая система власти. Не смотри на меня так, Егор, это правда. В вашем мире демократия – обман, фикция, ширма для прикрытия махинаций, здесь же она подлинная – в принятии решений участвуют все, кто этого хочет. Работает механизм прямой информационной связи. Кроме того, здесь нет денег, поэтому нет лоббирования интересов тех или иных групп людей. Мотивация в решениях – только здравый смысл, больше ничего.

– Да это же рай земной!

– Об этом можно только мечтать.

– Да, у вас об этом мечтают и думают, что это освободит людей от страданий. Так нет же! Во-первых, никакое самое справедливое решение не может удовлетворить всех. Те, кто остается в меньшинстве, всё равно недовольны. Во-вторых, недовольство внешними раздражителями всегда смягчает страдания от внутренних причин, а здесь первых очень мало и вторые вырастают до размеров катастрофических. И это главное, друзья мои. Представьте себе, что не существует проблем голода, холода, тупости бездарных правительств, а здесь этого действительно нет, но подумайте, куда девать несчастную любовь, неудовлетворенный азарт, гордыню, жажду познания, наконец? Здесь многие люди чувствуют себя не менее несчастными, чем в вашем мире. Поверьте мне.

Некоторое время все трое молчали. Корвер спокойно ждал, потягивая пиво из запотевшей кружки. Наконец Энн задумчиво произнесла:

– Так что же? Счастье для человека вообще недоступно?

– Почему же? Для отдельного человека счастливые моменты не редкость. Вспомни, как ты была счастлива, когда Хотланд согласился тебе помогать, или в детстве еще, когда ты нашла в траве мамино колечко с бриллиантом, из-за которого она так долго расстраивалась. Как вы обе были счастливы? Какие сладкие слезы лили? Для счастья нужен пустяк, впрочем, как и для несчастья. Но «человечество» в целом осчастливить невозможно. Я уже говорил, нет никакого человечества, все сами по себе. Особенно это заметно в этом вот мире с самыми справедливыми законами. Чем более совершенно общество в социальном плане, тем более оно разобщено. Парадокс, но факт. Людей объединяют общие внешние проблемы, а когда их нет, все замыкаются сами в себе.

Егор прикурил очередную сигарету и молчал. Ему хотелось спорить и не соглашаться, но зацепиться было не за что. Аргументы этого дьявола казались ему практически безукоризненными. Он вспомнил своё детство и юность, военное училище. Это была совсем другая жизнь, другая страна. Это были другие люди. Они были тогда свободными и счастливыми, абсолютно не понимая этого. И при этом, все были недовольны чем-то. Ведь они же сами, своими руками развалили страну и загнали себя в угол, в паутину гнусных внешних проблем, не имеющих отношения к человеку, как таковому, к его внутренним духовным потребностям. Пока они боролись с внешним врагом, они были единым целым, а потом развалились, как карты из пресловутого домика. Говорить об этом вслух не хотелось. Анна не поймет – она американка, а Корвер наверняка обоснует закономерность и правильность всего, но от этого будет только гаже на душе.

Но Корвер всё понимал и без слов.

– Пример с Советским Союзом, Егор, не характерен – в том случае одни проблемы сменились на другие, только и всего. А вот здесь вы сейчас станете свидетелями настоящей революции, её начала. Посмотрите на город.

Людей на центральной площади становилось всё больше и больше. Улицы, прилегающие к ней, тоже были заполнены.

– Им-то чего не хватает? – мрачно проговорил Егор.

– Оружия! У них появился внешний враг, и это объединило их.

– Прости, Корвер, но ты сказал, что здесь нет войн, а значит и внешних врагов.

– Мы говорили о людях, а здесь враг другой. Посмотрите вон туда… вон на то зеленое пятно, что-то вроде парка. Если как следует сосредоточите внимание, сможете рассмотреть все подробности. Вы как бы приблизитесь туда, не сходя с места.

Егор сосредоточился и действительно, зеленое пятно стало приближаться к нему, стали видны отдельные деревья, открытые площадки между деревьями. Всё ближе и ближе.

– О, май Гаад! Что это? – полушепотом спросила Энн. Она, видимо, приблизилась уже вполне достаточно.

– Парк юрского периода, – ответил Корвер и весело засмеялся.

По большой зеленой поляне, совсем как в фильме, гуляли огромные травоядные динозавры, какие-то мелкие, в сравнении с ними, ящеры паслись тут же, иногда пробегая между ног великанов, как между колоннами Большого театра. Хищники с огромными зубастыми головами располагались отдельно. Эти, в большинстве своем, не двигались с места, лишь изредка шевелили хвостами или поворачивали голову, опять надолго замирая в неподвижности. Но никаких заграждений между «волками и овцами» не было видно, как и общего забора вокруг самого парка.

– Силовое поле.

– Что?

– Хищники от травоядных отделены силовым полем, я же говорил вам, что это высокотехнологичная цивилизация, хоть внешне это совсем не бросается в глаза. Может показаться, что здесь слишком тепличные условия, для развития технологий. У вас техника развивалась, как средство борьбы с голодом и холодом, а здесь этих проблем нет, зачем, казалось бы, совершенствоваться, когда бананы и так на голову падают? Но здесь другая проблема, свято-место пусто не бывает. Им тоже пришлось бороться за жизнь, но не с голодной смертью, а вот с этими монстрами. Совершенствование оружия и методов борьбы для них было изначально главным делом жизни. Страх смерти всё равно остается главным стимулом развития. Были и войны между людьми. Имея хорошее оружие нельзя не воевать, оружие должно работать.

Корвер помолчал немного, грустно глядя то на Егора, то на Анну, потом как бы встряхнулся и продолжил:

– Когда возникают супердержавы, войны вообще становятся неизбежными, но это не такое уж плохое дело, как кажется. Люди всё равно должны умирать, а смерть в бою одна из лучших, можете мне поверить, я много раз умирал и хорошо помню каждый случай. Однако здешние люди в определенный момент решили покончить с войнами, прекратив производство какого бы то ни было оружия.

– И давно это они живут без оружия?

– Я понимаю тебя, Егор, с твоей профессией трудно в это поверить, но живут… давно ли? У них тут совсем другое исчисление времени – биологическое. У них нет солнца, поэтому здесь не сменяются дни и годы, но есть растения и бабочки, живущие строго определенный срок. По вашему летоисчислению это случилось чуть более двух тысяч лет назад, при жизни Александра Македонского. На самом деле, время не имеет значения, но люди без него не могут, всегда найдут способы его считать.

– А зачем им сейчас это оружие понадобилось? – спросила Анна, которой жизнь без оружия казалась простой и естественной.

– А вот смотрите. Вон там в море черные точки. Обостряйте опять своё зрение.

– Это же…

– Да, да – это они, те самые, с которыми вы знакомы. В море появился новый вид ящеров очень опасный, совершенно не поддающийся внушению. Вы видите, они не могут преодолеть круговую линию – там тоже силовое поле, но одним силовым полем вопрос не решить, что теперь всем сидеть в резервациях? Обычные ящеры легко поддаются внушению. Одной встречи с обученным этому внушению человеком достаточно, чтобы всю оставшуюся жизнь ящер его боялся и избегал. А эти внушению не поддаются. Никто не знает, откуда они взялись такие.

– И ты не знаешь?

– Я знаю, – Корвер опять засмеялся, – Это троглобионты, пещерные животные. Что вы на меня так смотрите, вам это слово должно быть знакомо. Троглодит – это пещерный человек, а троглобионты, пещерные животные. Дело в том, что некоторые так называемые карстовые разломы не имеют дна. Это длинные разветвленные пещеры, где-то заполненные водой, где-то нет, соединяют два столь не похожих, в принципе, мира. Пещеры не так густо, но заселены, и эти вот красавцы родились от преступного соития местного ихтиозавра с гигантской пещерной саламандрой. Для аборигенов это как бы существо из другого мира, они пока ничего с ним не могут поделать.

– Что за саламандры? – поинтересовалась Анна, – Они бывают у нас?

– Они встречаются очень редко, но известны некоторые разновидности и описаны учеными. Никогда не слышали об «огненных саламандрах»?

– Я читала где-то, но мне казалось это мифом. Саламандры, не горящие в огне… этого же не может быть.

– Может, Аня, и они реально существуют, их иногда выбрасывает лавой из вулканов.