Сербский закат - Михаил Поликарпов

В начале августа история отряда «Царские волки» завершается. В Боснии наступило временое затишье. Гроб с телом Михаила Трофимова добровольцы увезли в Одессу, там и перезахоронили. Из Одессы в Москву тогда и приехал отдохнуть Петр Малышев. За восемь месяцев войны он превратился в опытного воина. Судьба еще хранила его, отводя пули и осколки. Так, под Прачей, когда для операции собиралась колонна, и подошедший сзади сербский танк наехал на противотанковую мину, взрывная волна «помогла» Петру залезть в кузов грузовика, перебросив через борт.[43]

Тогда же, в августе, последний командир, Мартын, приостановил деятельность отряда и сдал знамя в Храм Святой Троицы в Белграде. Оно сейчас хранится рядом с гробом генерала Врангеля. Там же, в церкви в июле 1993 была установлена доска с именами десяти погибших русских.[44] К тому моменту в бывшей Югославии сложило свои головы куда больше русских, но кто считал и записывал их имена? Всего сквозь отряд прошло около тридцати добровольцев, обычная же его численность составляла человек десять. За девять месяцев боев РДО-2 потерял четырех человек убитыми, его же воинами было уничтожено несколько десятков бойцов-мусульман.[45] «Царские волки» остались примером дисциплины и боевого мастерства для русских добровольцев, воевавших в Боснии впоследствии, в 1994-95 годах. Интересно, командирами были совсем не обязательно самые опытные бойцы. Это были лидеры, хорошие организаторы, и вожди, обладающий харизмой.

Глава № 9. Игры патриотов.(1993 г.)

В апреле из Боснии в Россию вернулся также и Игорь. Вскоре ему, ветерану двух войн, предстоял призыв на срочную службу в Вооруженные силы России.

Два парня, которых война разлучила в Вишеграде зимой, увиделись три месяца спустя в Москве, в одном из евроотремонтированных зданий в центре Москвы. Здесь в мае состоялся разговор, в котором участвовали Ас и Монархист, с одной стороны, и некий фрондирующий генерал, с другой. Добровольцев сюда привел поиск путей, средств для решения балканской войны. Но они натолкнулись на глухое непонимание. Генерал искал боевиков для решения своих проблем.

— А где выход из этой комнаты?

— Мы пойдем до конца…

— Ну тогда извини, нам не по пути… — Умирать за чьи-то политические амбиции желания не было. Это так, в качестве притчи. О том, что большие вожди будут толкать простых людей в мясорубку под лозунгами, маскируя патриотическми лозунгами свое желание придти к власти.

Позже, в конце 1993 года Ас собирает с помощью одного сибирского казака-ветерана группу для поездки в Боснию. Война идет, и нам там место! Но ребята, собравшиеся было в Боснию, заранее почуствовали себя героями и растрепались по пьяни о своей поездке. Так бывает всегда — десяток людей кричит и бьет себя в грудь, и никто не едет. Родители узнали и, впадая в истерику или тихий ужас, начали обзванивать милицию и прочие «органы». Все быстро закончилось тем, что эфэсбэшник предупредил Аса: «Ты — душа пропащая, сам делай что хочешь, но других оставь, забудь, с тобой никто не поедет.»

Попытки создания в Боснии устойчивых формирований на базе национал-патриотических партий создать не удалось. Те предпочитали получать дивиденды во внутриполитичекой борьбе. Деятельность правых в Боснии носила прежде всего рекламный характер, что и обрекло их на неудачу. Фактически лишь Юрий Беляев отправил несколько десятков добровольцев, за что и получил от сербов медаль. Но он выступал в роли «куратора», собственно же «боевиков» из Народно-социальной партии воевало совсем немного, слухи об их участии сильно преувеличены. 06 декабря 1994 в Петербурге на Юрия Беляева было совершено покушение. Получив пять пуль из АПС, он выжил благодаря охране и бронежилету. Сообщение газеты «КоммерсантЪ» от 31-го марта 1995-го о его смерти несколько преувеличено, но двое его телохранителей, один из которых ранее воевал в Боснии в составе «Дружины», действительно погибли.

«Русская сотня» в Зворнике

Одну из попыток отправки добровольцев предпринял соратник и «заклятый друг» Юрия Беляева — Николай Лысенко. Тот самый, кто, на момент написания книги, сидел в тюрьме. И сделал он это вместе с «Новой Византией», национал-интеллектуальной организацией сербской диаспоры.

Я напомню, что Восточно-Римская Империя, она же Византия, колыбель православной цивилизации, ослабленная крестоносцами, пала под ударами турок в XV веке. Одним ее наследником стала Восточнославянская Империя, и не зря Москва носит имя Третьего Рима. Другими же потомками-наследниками той империи стали сербы.

«Новая Византия» мечтала о возрождении сильной, оппонирующей Западу цивилизации. И вот неовизантийцы, обладая кой-какими средствами, решили создать под своей эгидой интернациональную боевую единицу. А Николай Лысенко решил в том деле помочь братьям-сербам. В тот момент штаб-квартира организации находилась в Софии в отеле «Македония» на одноименном бульваре.

В июле 1993 года в восточно-боснийском городе Зворник, стоящем на берегу Дрины, была создана русская Зворникская сотня, она же — 120-я легкопехотная рота. Располагалась она в монастыре Святого Саввы. Эмиссар «Русского Национального Легиона» (РНЛ) решал вопросы переброски людей, и вскоре из Питера и Москвы в Софию вылетел двадцать один наш боец, в том числе шесть членов РНЛ. От Софии до места назначения они добирались на рейсовых автобусах.

Вскоре в сотне было уже девяносто семь бойцов. Кроме русских добровольцев, под знамена отряда встали два венгра (из самой Венгрии), три немца-«осси», и даже славянин-поморянин из племени кашубов, живший в Восточной Германия. Самой колоритной фигурой в роте стал казак Нагорный, внук белого казака, бежавшего в Сербию в 1920-м из Крыма. Русские считали его русским, а сербы — сербом. В роте были также хорваты и турки.

Роту разбили на три взвода. Первый состоял из восемнадцати бойцов, преимущественно русских; самый многочисленный второй взвод состоял в основном из местных жителей; третий же был «взводом оружия», то есть, огневой поддержки. Первым взводом командовал старший лейтенант Хренов, из бывшей нашей Западной Группы Войск. Это — парень лет двадцати семи, родом из Подмосковья. Под его началом была и пара старших офицеров. Роте дали чешский БТР «Топаз» и старый танк Т-34-85. Экипаж танка подобрался веселый — три местных турка и русский, тоже служивший ранее в ЗГВ. Вскоре на башне «тридцатьчетверки» гордо красовалась белая надпись, имя танка, «Ататюрк».

Во главе роты встал Иосиф Добренович, хорват — человек очень достойный, у которого с русскими сложились добрые отношения.