А был ли Иисус? Неожиданная историческая правда - Барт Эрман

Ни один древний христианский источник не подтверждает идеи Догерти, что Павел и его предшественники видели в Иисусе не человека, а духовную сущность, казненную в высших мирах. Эта концепция совершенно чужда Евангелиям от Марка, Матфея, Луки и Иоанна, их письменным источникам (например, М и L) и устным преданиям, использованным евангелистами. Она чужда новозаветным посланиям, в частности, Посланию к Евреям, единственному тексту Нового Завета, в котором можно предположить влияние платонизма. Согласно Посланию к Евреям, Иисус «пришел в мир» (Евр 10:5), осуществил в мире жертву за грехи (10:12), а «во дни плоти своей с сильным воплем и слезами принес молитвы и моления Могущему спасти его от смерти» (5:7). Это страдание земное, а не небесное. Или возьмем Первое Послание Иоанна. Оно не только говорит, что Иисус пролил кровь (1 Ин 1:7) в «умилостивление за грехи» (2:2), но и прямым текстом сообщает, что Иисус был реальным человеком из плоти и крови, которого можно было видеть, слышать и осязать (1:1-30).

То же самое мы видим у Павла. Согласно Павлу, Иисус родился (в этом мире!) от женщины и как еврей (Гал 4:4), умер реальной жестокой смертью (Рим 3) и телесно воскрес из мертвых (1 Кор 15). Воскресение имело место на земле, а не в небесном мире. Вот почему и явился Иисус не небесным существам на небе, а людям (1 Кор 15:5–8). Но если воскресение произошло на земле, где произошло распятие? На сей счет, послания Павла не оставляют сомнений. Иисус совершил последнюю трапезу с учениками в «ночь», в которую был предан своей участи. Есть ли «ночи» в высших мирах? Совершенно очевидно, что перед нами описание земных событий. Мало того, Павел указывает, что между смертью и (земным) воскресением Иисус был погребен. Явно имеется в виду пребывание его тела в гробнице, а такое может быть только на земле.

Мировоззрение первых христиан, включая Павла, было глубоко апокалиптическим. Христиане унаследовали его от еврейской апокалиптики, возникшей намного раньше и учившей, что Бог вмешается в мировую историю и установит на земле свое Царство. Это Царство — отнюдь не область в высших измерениях, как видно из апокалиптических текстов от еврейского кумранского «Свитка войны» до христианского Откровения Иоанна (Откр 20–21). Павел и другие христиане ждали, что Иисус вернется с небес в наш мир (1 Фес 4–5), после чего будем преображены и мы, и мир (1 Кор 15). О «возвращении» же Христа Павел говорил потому, что Христос уже побывал на земле. Именно на земле Христос родился, жил, умер и воскрес. Все это произошло на земле, а не в высших мирах. Иисуса убили люди. Его смерть, возможно, и была инспирирована силами зла (хотя Павел говорит, что она свершилась по воле Божией), но даже если через земных властителей действовали эти силы, именно люди казнили Иисуса.

Одним словом, тезис Догерти о том, что Павел и христиане до него локализовали смерть Иисуса в духовных мирах и считали ее делом рук демонов, а не людей, совершенно безоснователен. Он опровергается множеством контраргументов.

Как видим, большинство мифологистов полагают, что христиане выдумали божественного Христа по образцу языческих умирающих и воскресающих богов, или (Дж. Уэллс) исходя из идеи воплощения Премудрости. Они часто утверждают, что Иисус евангельской традиции — галилейский учитель, пророк и чудотворец, распятый римлянами, — был выдуман Марком, первым евангелистом, от которого и усвоили данные представления (и многие рассказы) последующие евангелисты. В этом ключе высказывается Уэллс[65], а Догерти прямо заявляет:

Все Евангелия заимствуют свое основное повествование об Иисусе из Назарета из одного источника: Евангелия от Марка, самого первого из Евангелий. Последующие евангелисты переработали Марка с учетом собственных интересов и добавили новые материалы{98}.

Как мы уже вскользь замечали, эта точка зрения ошибочна. Пожалуй, стоит остановиться на этом подробнее.

Прежде всего, есть веские основания сомневаться в том, что четвертый евангелист знал Евангелие от Марка или любое другое из более ранних Евангелий (хотя среди ученых нет единодушия в этом вопросе){99}. Однако важно следующее обстоятельство: большинство рассказов об Иисусе, приведенных в синоптических Евангелиях, не имеют параллели у Иоанна. И напротив, большинство материалов Евангелия от Иоанна отсутствуют у синоптиков. Когда же они сообщают об одних и тех же событиях (например, очищении Храма, предательстве Иуды, суде перед Пилатом, распятии и воскресении), то делают это в разных формулировках (т. е. дословные совпадения отсутствуют) и несколько иначе понимая события{100}. Естественнее всего предположить, что у Иоанна были свои источники. И еще раз подчеркнем: даже если Иоанн и был знаком с более ранними Евангелиями, не из них он заимствовал большинство своих материалов об Иисусе.

Кроме того, некоторые из источников четвертого Евангелия восходят к самому началу христианства: они явно существовали еще в арамеоязычных кругах Палестины. Они на десятилетия предшествуют Евангелию от Марка[66].

Матфей и Лука черпали повествования о жизни и смерти Иисуса не только в Евангелии от Марка, но и в независимых от него источниках. Ми L содержат рассказы о словах и делах Иисуса, а также о его страданиях, причем отличные от марковских. Чрезвычайно важно свидетельство Луки: до него уже «многие» авторы создали повествования о жизни Иисуса. «Многие» — значит, не только евангелист Марк. Были и другие. Печально, что не все произведения, предшествовавшие Евангелию от Луки, до нас дошли, но нет оснований считать, что Лука лжет, когда говорит, что их видел. А когда он резюмирует Евангелие в начале Деяний Апостолов, становится очевидным, что для него «известные между нами события» (ср. Лк 1:1) — это не только слова и дела Иисуса, но и рассказ о Страстях и последующих происшествиях вплоть до вознесения (Деян 1:1–4). Марк не выдумал это повествование. Свидетельство тому — целый ряд авторов. Лука берется за перо лишь поскольку считает, что лучше справится с задачей.

Еще один момент: согласно Луке, повествования были основаны на сведениях, полученных от «очевидцев и служителей слова» (Лк 1:2). Иными словами, он признает, что предания о жизни и смерти Иисуса поначалу, еще до своей письменной фиксации, передавались устно. Как мы уже видели, Павел был лично знаком с такими носителями традиции: он упоминает об унаследованных им преданиях (1 Кор 11:22–24; 15:3–5) и говорит о своем общении с людьми, близкими к Иисусу: его учеником Кифой и его братом Иаковом.

Практически все исследователи Нового Завета уверены: христиане рассказывали о жизни, смерти и воскресении Иисуса еще до Евангелий от Луки и Марка, а также до посланий Павла. Для этой убежденности у них есть веские основания. Как мы уже сказали, первые христиане, — начиная с нескольких месяцев после смерти Иисуса, — могли проповедовать сначала евреям, а затем язычникам, лишь рассказывая об Иисусе. Еще до своего обращения Павел кое-что слышал об Иисусе (как минимум о его распятии, но наверняка не только). Если Павла возмущала вера в мессианство именно этого еврея, это могло быть лишь потому, что он что-то об Иисусе знал. (Теоретически возможно и другое: Павел не знал об Иисусе ничего кроме того, что ученики называют его распятым Мессией. Однако это весьма малоправдоподобно.) Как бы то ни было, Павел узнал некоторые рассказы об Иисусе после своего обращения (около 32/33 г. н. э.): задолго до Евангелия от Марка он упоминает о рождении Иисуса, а также его учении, семье, служении, последней трапезе и распятии.

До нас дошли следы доевангельских устных преданий. Вспомним хотя бы речи в Деяниях Апостолов: они несут на себе отпечаток первоначальных верований. Это видно из того факта, что их христология — более ранняя, чем христология Павла и евангелистов: Иисус становится Сыном Божиим и Мессией лишь после воскресения, а не при рождении или после крещения. Кроме того, в этих речах приведены краткие сведения о жизни и смерти Иисуса, из которых ясно, что он был еврейским проповедником и чудотворцем, распятым римлянами по наущению жителей Иудеи (см., например, Деян 2:22–28; 3:11–26; 13:26–41). Значит, этот рассказ не был изобретен Марком, но имел хождение с самого начала христианства.

Парадоксальным образом, наличие преданий об Иисусе в домарковский период можно подтвердить из источников более поздних, чем Евангелие от Марка. Как мы уже видели, некоторые тексты, не связанные с Марком (в частности, Послание к Евреям и Первое Послание Иоанна), говорят о земной жизни и мучительной смерти Иисуса, которую авторы этих текстов понимают как искупительную. Вопрос о том, действительно ли смерть Иисуса принесла людям искупление, относится к компетенции богословов. Однако исторический факт налицо: авторы верили, что Иисус жил и умер. Свою проповедь и богословскую рефлексию они выстраивали на основе известных им исторических фактов, а также рассказов (независимых от Марка!).