Савва и ангелы - Василий Головачев

– Поздравляю, – сказал Кеша незнакомым – сухим и ломким голосом; глаза его были заполнены зрачками и казались чёрными провалами. – Готов служить благому делу?

– Так точно.

– Отлично, нам предстоит ликвидировать Шахову.

– Без проблем.

Гости обменялись взглядами.

– Тест, – проговорил мосластый мужик с прижатыми к вискам ушами.

– Думаешь? – шевельнул бровью его широколицый напарник; это был «Петров».

– Токщ ёномайл, – проговорил ушастый на неизвестном языке. – То но ми йо?

Всплывшие в голове буквы-символы, похожие на китайские иероглифы, засветились угольками.

Безумным усилием воли Савва остановил время, схватил внутри себя зверя и впился ему в горло зубами.

Брызнувшая «кровь» – пузырящаяся, пронизанная алыми искрами, омыла горящие иероглифы, превратила их в буквы русского языка: «Контроль связи. Как понял?»

– Понял хорошо, – осклабился Савва, облившись потом; приступ слабости означал, что запас душевных и физических сил кончился, и вести себя как зомбированный серв становилось совсем невмоготу.

– Ну-ну, – хмыкнул капитан Чмыхало, косо глянув на спутника. – Это радует. Разверни сингл задания, будешь работать со своим приятелем, я проконтролирую. Первая цель – твоя начальница, Шахова.

– Понял уже.

– Сутки на разработку императива.

– Слушаюсь. Нужен сторонний специалист.

– Хватит и этого гения. – Капитан похлопал по плечу Кешу, стоявшего рядом с непривычной неподвижностью; раньше он, отличаясь подвижностью, не мог постоять спокойно на одном месте и секунды.

Новый приступ слабости едва не свалил Савву с ног. Он пошатнулся, мелко перебрал ногами, пятясь, нашёл задом диван, сел.

– Что это с ним? – нахмурился «Петров».

– Ломка, – хохотнул Чмыхало. – У этого бугая сильная воля, начал бороться и положил все силы, по себе знаю.

– Кофе хочешь? – поинтересовался Кеша.

– Давай, – сглотнул Савва, борясь с головокружением, пытаясь мысленно уверить зверей внутри себя, что он свой.

Звери, открывая зубастые пасти – файлы зомбирующей программы, сожрали уже практически все копии Саввы (его антивирусные волевые команды) и намеревались завершить атаку, уничтожая остатки самостоятельности. Надо было что-то предпринимать, а в голове пульсировал только один-единственный вариант решения проблемы – выпрыгнуть из окна Кешиной квартиры и разбиться насмерть.

– Зови Верейского, – приказал «Петров».

Мосластый Чмыхало взялся за смартфон.

– Не отвечает…

– Губин?

Трёхсекундная пауза.

– Да что за хрень?! Куда они подевались?!

– Иди, проверь.

Чмыхало громыхнул дверью, исчез.

Савва откинулся на спинку дивана, прислушиваясь к суете внутри головы: звери доели последнего соратника, обступили со всех сторон, протягивая к съёжившемуся хозяину когтистые лапы.

– На, глотни, – возник перед ним Кеша, подавая чашку, над которой вился парок с запахом кофе.

Полуослепший Савва с трудом сконцентрировался на чашке, сделал глоток, второй, и его вырвало.

– Блин! – отпрянул Кеша, стряхивая с рубашки и штанов брызги. – Что за фигня?

– Неполное сенсорное погружение, – сказал «Петров» с сомнением в голосе. – Похоже, он ещё не с нами.

– Повторите ввод.

– Он шизанётся.

– Выдержит, мужик сильный.

«Петров» достал пистолет, проверил обойму, вставил её обратно в рукоять «Гюрзы».

Савва понял, что шансов остаться человеком у него нет.

– А-а-а! – закричал он, вскакивая, на несколько мгновений освобождаясь от «звериных объятий», оттолкнул Кешу, схватился с «Петровым», не давая ему возможности выстрелить.

Сознание помутнело, удаляясь в пустоту, за пределы понимания ситуации, но подсознание продолжало отчаянную борьбу за свободу, сопротивляясь двойному давлению – изнутри и снаружи, натренированное брать на себя ответственность за поступки Саввы в самые напряжённые моменты жизни.

И всё-таки он скорее всего проиграл бы этот бой, так как на помощь «Петрову» пришёл и Кеша, потерявший способность действовать самостоятельно, подчинившийся вселённой в него программе. Но в действие внезапно вмешалась посторонняя сила, о которой Савва даже не вспомнил.

Дверь в квартиру с треском распахнулась, едва не слетев с петель, в гостиную ворвались какие-то люди, вооружённые пистолетами. Первый выстрелил в «Петрова», попадая ему в затылок, второй оторвал от Саввы Кешу и швырнул на стол с такой силой, что стол рассыпался на части!

Савва, сознание которого плыло и мигало, то проваливаясь в слой дыма, то выныривая оттуда, сжал руками голову: звери внутри набросились на него все разом, собираясь разорвать в клочья!

Кто-то ещё появился в гостиной Кеши, раздался тихий женский голос, в котором проскальзывали звонкие металлические ноты:

– Лёша, коммандер!

– Вот. – Первый стрелок подал незнакомке выпавший из руки «Петрова» пистолет.

Она с лязгом выщелкнула из рукояти обойму, вынула патрон, вставила другой, закрыла, – всё это Савва видел как во сне, вспышечно, порциями, кадр за кадром, – направила ствол на Савву, и он ухнул в абсолютную темноту, словно и в самом деле получил пулю между глаз.

В себя он приходил медленно, такими же вспышечными просветлениями.

Первый этап – всплывание сквозь толщу темноты в более светлый слой наверху.

Второй – полёт сквозь бурную струю воздушных пузырей, давление на уши, на грудь, на глаза, желание всплыть и глотнуть свежего воздуха.

Третий этап – взрыв лопающихся воздушных пузырей перед лицом, наполненных светом и треском.

И, наконец, выход на уровень поверхности океана, полного тысячами живых бликов, плеска волн, сотрясений, пересечений и вибраций. Из ушей словно вылили воду.

– …в одну машину не уместятся, – донёсся мужской голос.

– Найдите вторую, заберите всех, отвезите в Баковку, – прозвучал женский голос. – Оставьте в лесу.

Хлопнула дверь.

– А с этой сволочью что? – спросил ещё один мужской голос.

– Он скоро переформатируется.

– Может, утопить?

– Нет смысла, оставим его здесь.

– С Рудницким?

– Рудницкий нам ещё нужен, как-никак – имаго Фигуры Влияния. Шанс переправить его на Царцах ещё есть.

– Слишком много мусора в его процессоре.

– В голове, ты хочешь сказать?

– Пусть в голове. Их эволюция подошла к пределу, игра скоро закончится.

– Не нам решать.

Савва открыл глаза.

Он лежал на диване, на боку, не чувствуя ни рук, ни ног. Голову продувал освежающий сквознячок облегчения, унося горьковатые остатки «дыма». Звери с клыками и когтями исчезли, оставив в сознании «грязные следы лап».