Земли Меча и Магии. Химеролог. 21+ - Несущий Слово
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тычок в брюшину ближайшему обмудку.
Лезвие вязнет в задубевшей плоти монстра.
Искривленные пальцы-когти уже тянуться к лицу Нара, силясь поковыряться в его пустой глазнице и по возможности еще и в пока работающем глазу.
Темный, поддерживаемый Охотником, начал медленно подниматься на ноги, на ходу собирая во едино большую часть своего тела, размазанного по земле и стволу дерева.
Элендил что-то орал пришедшему в сознание бородатому колдуну.
Тот, по всей видимости еще не отошедший от близкого знакомства своей черепной коробки и какой-то коряги, не придумал ничего лучше чем закосплеить дракона.
С двух рук, ибо, а почему бы и да?
Два потока пламени, выблевываемые ладонями бородача, с головой захлестнули мертвяков.
Впрочем, колдун из бородатого был так себе, по крайней мере, против таких соперников. Нет, конечно же, десять секунд забористого фаер-шоу, наподобие того, что присутствует на концертах старого доброго "Раммштайн" — это неплохо, но трупешникам было чет как-то по#ер.
Разве что теперь они стали выглядеть как зомби-фрицы из "Wolfenstein", но не более.
Мясник же…
В очередной раз показал, что он конечно нереально крут, но до уровня Чака Норриса ему еще расти и расти.
Выползший из прорыва Инферно разоритель решил проверить, что крепче — его двуручник или коленный сустав младшего брата монстра Франкенштейна.
И сталь победила плоть.
Зазубренное лезвие с хрустом вошло в ногу мясника, превращая ее в нечто не слишком работоспособное.
Разворот корпуса.
Демон моментально прекращает попытки вытащить свое оружие из мяса и костей соперника, бросаясь в сторону. Клешня-тесак мясника лишь едва-едва задевает его черепную коробку, срезая часть скальпа.
Голова твари мотнулась от инерции, но ублюдок как-то сумел уйти и от последовавшего за первым ударом тычка лапой-копьем.
Из провала же начал вылезать второй демон.
Объятые пламенем мертвяки, с прибытием им на подмогу рогатой страхолюдины чутка преисполнились познанием, и устроили классический зерг-раш, но только без зергов.
Твари повисли на лапах химеры, мешая ей смешать мозги разорителя с грязью под ногами и перетягивая все внимание на себя.
Низкочастотный рев мясника, в бочину которого с хлюпом вошли тупые когти разорителя, огласил все близлежащие окрестности.
02:24
02:23
Технически, у мясника были некоторые шансы победить, если бы не одно маленькое но.
Внезапно, произошло нечто такое, что к хренам собачьим сломало все возможные и невозможные варианты дальнейшего развития замеса.
Нар почувствовал резкий толчок в грудь.
Опустил голову.
Еще подрагивающее оперение стрелы, засевшей между его ребер. Эльфийской стрелы.
Боли не было.
Короткий свист.
Вторая.
— Зовите меня Боромиром…
Глава 45. Наркоманские сны
Колян редко когда имел счастье узреть какой-нибудь сон, который отпечатается в памяти хотя бы до середины дня.
По большей части, все его сновидения сводились к паре секунд абсолютной и беспроглядной темноты, которая телепортировала его в новый день, сочащийся безысходностью и аморальностью уныния монотонного существования лоботомированного хомячка в ржавом колесе жизненного цикла.
Изредка, правда, темнота рассеивалась некими обрывками чего-то весьма специфического и крайне неприличного, во всех позах, коие завещала незабвенная "Камасутра" и маркиз де Сад.
Иногда снились кошмары.
Ну как кошмары, просто эдакие слегка замутненные сновиденческой призмой восприятия флэшбеки из далекого прошлого, когда трава была зеленее, небо синее, а бухло бухлистее.
Ночные улицы… разбитые фонари… нервный тик сломанных фонарей, мерцающих во мраке…
Луна.
Звезды.
Темные, почти не различимые фигуры людей, которые заменили ему семью.
Вой сигнализации чей-то тачки.
Недопитая бутылка в руках.
Рев музыки.
Отрывистые вспышки захлебывающегося смеха.
Отблески тусклого света в мелком стеклянном крошеве, усеивающем потрескавшийся асфальт.
Повышенное количество спиртосодержащих веществ в крови.
Хриплые голоса безликих силуэтов, пытающихся подпевать легендам рока былых времен.
Туман в голове.
Плывущий куда-то в сторону взгляд.
Дурацкая ухмылка, никак не слезающая с грязной физиономии.
Старые добрые времена…
Старые добрые ублюдки всех мастей, девиз жизни которых "лучше быстро сгореть, чем медленно тлеть".
Одиночки против системы.
Асоциальные элементы общества.
Изгои.
Непонятые и отвергнутые.
Самые неформальные неформалы из всех неформальных неформалов, понимающие друг друга намного лучше, чем серая масса большей части остальных представителей социума.
Бл#ть, было же время…
После подобных снов Нар обычно просыпался от того, что горячие слезы из воспалившейся глазницы затекают в ухо или забивают глотку.
Несколько долгих минут вглядывания в темноту, бесконечную и неизведанную, прорезаемую образами, порожденными до конца еще не проснувшимся мозгом.
Улыбающиеся лица.
Лица его друзей.
Лица членов его второй семьи.
Лица людей, которые уже давным давно кормят червей в земле.
Ха, люди не умирают, они остаются с нами до конца…
Но этот сон был другим, совершенно отличным от всего того, что Колян видел раньше.
Он падал.
Падал в темную пасть бездны, бесконечного, нескончаемого провала в мрачные глубины иного мира, неведомого и непостижимого умами простых смертных.
Боль.
Страх.
Ужас.
Животная ярость.
Непреодолимое желание убивать.
Отчаяние.
Фарш погружался в это болото эмоций, захлебываясь страхами и переживаниями, застилающими взгляд разума.
Свободный полет вниз, в неизведанное и пугающее никуда, не веселил, как это было с вулканом, где обитал тот дракон, нет, Нар падал и ему было страшно.
Теперь он действительно понял, что такое страх.
Настоящий страх, а не его жалкое подобие, которое испытывают простые обыватели, никогда не сталкивающиеся с кромешным Адом и Израилем, зиждящемся в глубинах их подсознаний.
Это длилось вечность и это длилось лишь одно мгновение.
Реальность — иллюзия, Вселенная — голограмма, а время — ничто.
Есть только он и зыбкие тени, обитающие в недрах его разума.
И этими тенями, безликими, безглазыми, безголосыми чудовищами иного спектра восприятия окружающей реальности, медленно, крошечными кусочками, пожирающими его рассудок и саму душу, был он сам.
И это пугало больше всего.
Глава 46. День 4. Нет уважения, нет чести, нет ПИВА!
— Зачем?! — брызжа слюной в лицо треклятому стрелку прорычал Элендил, — Зачем, мать твою, ты в него стрелял, никчемный ты кусок гоблинского дерьма?!
Молодой, относительно молодой, конечно же, эльф, судорожно вцепившийся в изящный тисовый лук, стремительно меняя цвет лица, пытался что-то внятно сказать, но лишь сумел извлечь из собственной глотки только сдавленное мычание.
Два метких выстрела по нечестивому чернокнижнику должны были обернуться если и не чествованием его, как героя, то хотя бы похвалой от матерого рейдера Элендила, которому он, вроде как, только что спас жизнь.
Ублюдок-демонолог, потеряв сознание и что-то невнятно хрипя с лопающимися кровавыми пузырями на
