Романов. Том 5 - Владимир Кощеев

Выборгский. — Им сейчас не до нас будет, самураи начинают внутреннюю борьбу. Я, как ты и велел, предложил ему возможную помощь, но тот отказался. Я послушал, что говорят во дворце: якудза наследника уже шерстят рода, кого-то прилюдно осудят и казнят, кого-то тайно перережут. Остальных запугают так, что они сделают что угодно, лишь бы сегун их от сыновьего гнева прикрыл. Забыли они уже, как сегун по молодости сам кровавые реки проливал, теперь-то он мягок и добр. Зато за него сын и наследник отдувается — те же методы, те же результаты.

Михаил Викторович довольно хмыкнул.

— Что про предложение Толстого во дворце думают? — спросил он наследника.

— Никакого протектората не будет, — уверенно заявил Алексей Михайлович. — Перед самым моим отъездом кто-то с Окинавы взломал данные японских военных. И выложил буквально всю подноготную в общий доступ на страницы государственных служб. Так что сегуну есть чем заняться и помимо провинившихся родов. Одна только переброска войск из рассекреченных позиций займет несколько месяцев, пока Поднебесная не воспользовалась случаем и не устроила бомбардировку опубликованных баз. Опять же, там ведь все личные данные, отец. И я имею в виду вообще все. Разведка, контрразведка, агенты влияния. Кто бы это ни сделал, он буквально уничтожил всех тайных оперативников и командиров, действующих в других странах. Кого не успеют вытащить самураи, те, считай, уже мертвы.

Старший Соколов замедленно кивнул.

— У нас их агенты тоже, разумеется, нашлись? — спросил великий князь.

— Все сейчас под охраной, у них же дипломатическая неприкосновенность, — пояснил наследник рода. — Ждем официального ответа сегуна. Вышлем из страны, запретим въезд, на том и закончится. Убивать их сейчас в открытую, когда весь мир за этими шпионами следит, слишком затратно.

Спрашивать сына о том, знает ли Алексей Михайлович, кто решил так сильно ударить по Японскому сегунату, великий князь не стал. И без того было ясно, что этот маневр с публикацией всех данных вооруженных сил — ответный ход Михаила II за помощь Толстому. Скорее всего, одного этого факта вполне хватило бы, чтобы поставить точку в вопросе о принадлежности Курильских островов.

В одночасье Страна восходящего солнца оказалась без зубов. Страшное дело, но раз это сделал Михаил II, тем более следует всегда помнить, насколько далеко простираются руки государя. И не предавать его даже в мыслях.

А Демидов и Романовы — это всего лишь невинные интриги. Ведь Соколовы верны династии Милославских и стараются на благо Русского царства, не только для себя лично.

— Хорошо, Алексей, — кивнул великий князь. — Я тобой доволен. А что касается губернаторства — помни, что терпение это одна из самых важных добродетелей. Тебе представился идеальный шанс построить головокружительную карьеру, и ты Уральскому полозу должен быть благодарен. Ты ведь его руками весь жар загребаешь, а сам при этом уже покажешь себя перед государем, как идеального подданного.

Сын молча склонил голову, не оспаривая слов отца. И хотя согласен наследник с великим князем не был, но предпочел своими глазами увидеть, как Михаил Викторович в очередной раз окажется прав. А если нет, то так даже будет лучше.

Если великий князь начнет допускать промахи, появится возможность занять его место. Маленькая, крохотная, но такая приятная, греющая душу возможность.

Ведь в отличие от всех остальных, Рюриковичи определенно будут получать должности губернаторов от отца к сыну, как это было заведено на протяжении поколений. И в таком случае Алексей Михайлович, губернатор Московский, звучит куда лучше, чем Сибирский.

Глава 22

Московский особняк князей Романовых. Княжич Романов Дмитрий Алексеевич .

Мое утро началось не с кофе.

Едва только забрезжил рассвет за окном, ко мне в покои вошел, опираясь на трость, главный целитель рода Романовых.

Николай Петрович был старше князя лет на двадцать, служить начал еще отцу Алексея Александровича, при нем же и возглавил корпус целителей. Так что, несмотря на то, что сохранился Николай Петрович прекрасно, годков ему было уже за восемьдесят. Впрочем, трость, с которой целитель не расставался, была лишь аксессуаром — по моде почти столетней давности, когда главный целитель Романовых еще был молод.

— Доброе утро, Дмитрий Алексеевич, — поприветствовал меня старик, раздвигая шторы в спальне. — Князь Романов велел навестить вас для консультаций.

Я откинул одеяло и, кивнув целителю, накинул на плечи халат. Вместе мы вышли в гостиную, где я предложил посетителю присесть, а сам направился приводить себя в порядок.

«Оракул» вчера передал мне разговор Соколова с наследником. Так что теперь я был уверен в трех вещах.

Я лично могу полагаться на Михаила Викторовича, так как у великого князя Выборгского на меня большие планы. Помимо этого, Соколовы поддержат Руслана Александровича, а это можно использовать. И третье: программа наноботов должна быть начата как можно скорее. Дед должен жить.

К моменту, когда я вернулся в гостиную, Николай Петрович уже разложил на столике мою медицинскую карту.

По понятным причинам княжеские семьи не хранили сведения о своем здоровье в цифровом виде. Ответственность за сохранность данных лежала целиком и полностью на главе корпуса целителей.

— Итак, молодой человек, — старчески покряхтев, Николай Петрович поднялся на ноги. — Давайте начнем с вашего осмотра. Не знаю, что там делали с вами коновалы Демидовых, но ваше здоровье — все еще моя обязанность.

Я усмехнулся, наблюдая за привычной картиной. Сколько себя помню в этой жизни, целитель строил из себя умирающего. Что, разумеется, совершенно не соответствовало правде.

Раздеваться не требовалось. Николай Петрович надел монокль, в котором точно так же не нуждался, как и в трости. Затем старик простер надо мной руки и, внимательно глядя одним глазом, запустил свою технику сканирования.

Я ощутил, как под ее действием по моему телу идет волна разогретого воздуха. Кровь потекла по венам быстрее, и я практически наяву видел, как магия Николая Петровича прощупывает каждый миллиметр моего организма, спускаясь от головы к кончикам пальцев ног.

Процедура не заняла много времени. Сложив монокль, целитель указал мне на диван, а сам по-хозяйски разместился в кресле и принялся быстро писать в моем личном деле, заполняя бланки.

— Насколько я вижу, вы сильно переутомляетесь, — заговорил он, не переставая водить ручкой по бумаге. — Нервную систему сильно потрепало. В вашем возрасте это чревато последствиями, — продолжил он. — Вмешательства с моей стороны не требуется, если вы будете хотя бы спать по восемь часов.

Я хмыкнул в ответ.

— Я бы с радостью, но дел слишком много.

Николай Петрович взглянул на меня остро и улыбнулся так, будто разговаривал с пятилетним мальчишкой, а не младшим сыном князя.