Пленники Генеллана (том I) - Скотт Джир

— Мак, позволь, я покажу лейтенанту те корешки, что ты ей принес… ну, клубни! — взволнованно воскликнул Честен. Не дожидаясь ответа, он опустил на землю рюкзак и принялся расстегивать замок.

— Капрал Макартур, вы принесли мне подарок! — совсем по-девичьи воскликнула Буккари и захлопала в ладоши.

Все рассмеялись, шутка удалась. Макартур потупился, но даже густая борода не смогла скрыть румянец, заливший лицо капрала.

— Валяй, Джокко, — кивнул он, откашлявшись. — Какая разница, кто его покажет. Мы же с тобой вместе…

Честен не терял времени. Он подошел к Буккари и распахнул рюкзак. Буккари опасливо опустила в мешок руку и вытащила красновато-коричневый клубень размером с кулак, весьма напоминавший картофелину. Она подняла глаза и улыбнулась.

— И каково это на вкус?

— Мы их варили, — ответил Честен. — Похоже на сладкий картофель.

— Мы видели, как их выкапывали медведи, — добавил капрал. — Им, кажется, нравилось.

— Съели штук пятьдесят, не меньше, — похвастался Честен. — Осторожно! Из-за них может случиться… э… в общем, заболит живот, — он покраснел.

— Особенно, если съесть штук пятьдесят! — рассмеялась Буккари.

Браппа с трудом заставлял себя переставлять ноги. С каждым шагом лямки мешка все больше врезались в плечи, ныла спина, перед глазами мелькали черные круги. Плохо было не одному ему. Рядом слышалось тяжелое дыхание товарищей, кто-то всхлипывал. Серые от усталости лица давно уже не освещались улыбками. Наконец, показались скалы.

Это произошло на третий день пути, и поначалу все воспряли духом. Небо прояснилось, дождь, поливавший их все предыдущие дни, перестал. Но вскоре радость померкла. Они шли уже целых два дня, а скалы все не становились ближе. Притягивая и маня, вызывая надежды и мечты, далекий дом лишь еще больше расслаблял охотников. Кроме того, Браппа никак не мог избавиться от соли, казалось, забившей ноздри и рот. Он кашлял, чихал, но вкус и запах не проходили. Ночи почему-то были гораздо короче дней, и сон не приносил облегчения. Да и какой это сон! Браппу постоянно мучил один и тот же кошмар — его засыпало солью. Так что пробуждение, не принося отдыха телу, все же избавляло от жутких видений. Зато днем мучила жажда, во рту пересыхало, как от пыли. Болели глаза. Но юный воин не жаловался.

— Как ты себя чувствуешь, мой друг Браппа? — спросил его воин Кроот.

— Путь долог, Кроот. Теперь я узнал себя.

— Тогда ты благословен подлинным знанием, мой друг Браппа.

Они прибавили шагу. Колонна растянулась, авангард уже скрылся за горизонтом. Сзади послышался свист, призывавший охотников поторопиться. Браппа стиснул зубы и сократил интервал.

— Сегодня вечером будет вода, — сказал Кроот. — Мы остановимся на ночь у источника. Вот почему колонна так растянулась. Все так хотят смыть с себя соль! Вот и спешат.

У Браппы уже не было сил спешить куда бы то ни было, но при мысли о воде рот наполнился слюной. Он сглотнул и снова ощутил вкус соли. Браппа невольно зашагал быстрее.

Они уже вышли к водопаду — месту, где долина выходила к большой реке. Внизу бился и кипел мощный поток, являя собой поразительный контраст со спокойным величием долины. Группа Буккари возвращалась назад на плато. Единственное, что портило ей настроение, это постоянно гнетущая мысль о том, что из-за упрямства Квинна зимовать придется не здесь.

Рюкзаки, казалось, были набиты свинцовыми слитками. Честен и Джонс тащили зерно, палаточное снаряжение, а оленину поделили между собой остальные трое. Буккари уже стерла плечи до крови, а ведь идти еще так долго! И мы не возвращаемся домой, с грустью подумала она, мы покидаем его!

Погода переменилась: ветер дул с юга, температура слегка повысилась, и мутный свет зари едва пробивался сквозь угрюмые серые облака. Пошел снег, первые снежинки мягко опускались на землю, еще не отошедшую от ночного морозца. Через два-три часа снег усилился, заметая следы охотников. К полудню все вокруг уже белело, а видимость значительно ухудшилась. Колонна подтянулась, разведчики напряженно вглядывались в сплошную пелену, соединившую небо и землю: как бы не пропустить рыкунов.

Браппа брел, не поднимая головы, замечая перед собой лишь следы впереди идущего носильщика. Он уже не чувствовал боли, усталости, тяжести мешка с солью, превратившись в некий заведенный механизм, который поднимал ногу, переносил ее вперед и ставил на землю, прежде чем тело, лишившись опоры, успевало упасть. Как ни странно, он ни разу не споткнулся. Время от времени Браппа поднимал глаза, надеясь вдруг обнаружить, что скалы стали ближе, забывая о снегопаде. Он уже начал подумывать, что не дойдет, а умрет и останется лежать здесь.

— Ты заслуживаешь похвалы, мой друг Браппа, — пропыхтел идущий следом юный воин Кроот. — Наш вождь, Браан, может гордиться своим сыном.

— Благодарю тебя, мой друг Кроот, — ответил Браппа, — твои слова ободряют меня, но не растрачивай энергию попусту. Нам еще далеко.

— Ты, очевидно, хорошо себя чувствуешь, если еще способен говорить.

— Кроот, друг мой, замолчи!

— Очень хороший совет!

— Вы как, лейтенант? — спросил Макартур, замедлив шаг и немного поотстав. Лес поредел, рев далекой реки едва доносился. Буккари подняла глаза, стараясь не показать, как ей больно.

— Я о'кей, капрал, — пробормотала она и невольно вздохнула. Заметив, как обеспокоенно он нахмурился, Буккари улыбнулась. — Ничего, я справлюсь, — она прекрасно понимала, что самый трудный участок пути — наиболее крутой подъем — еще впереди.

— Вы настоящий матрос, лейтенант, — тихо сказал Макартур.

— Спасибо, — она отвернулась, улыбку сменила гримаса боли, но все же комплимент приятно согрел душу.

— Черт! Опять снег начинается! — воскликнул Джонс, бросая взгляд в потемневшее небо. Словно в подтверждение его слов, порыв ветра швырнул им в лица пригоршню сухого колючего снега, зашелестели иголки на деревьях.

— Хорошенькая пурга приближается, — заметил Макартур. — Давайте прибавим. Нам надо подняться, пока еще не намело. Иначе застрянем надолго.

— Еще далеко? — спросила Буккари.

— Не знаю, — ответил Макартур. — Но мы можем оказаться в весьма неприятном положении.

Они опустили головы, спрятав лица от ветра, и побрели вверх по склону.

Ураган бушевал вовсю, и Браан встал во главе колонны, пробираясь через снежные вихри. Мир сузился для него до неясной белой полусферы — всего несколько шагов в диаметре. Следом за ним брели носильщики, буквально разгребая сухую белую крупу. Вождь остановился, пытаясь определить свое местоположение. Долина находилась где-то впереди, рядом, но даже Браан не был уверен в себе.

Откуда-то издалека донесся слабый свист. Его поникшие плечи подняла надежда — поисковая группа! Браан изо всех сил засвистел в ответ. Сквозь завывание ветра послышались приглушенные крики. Еще один свист! Теперь вождь уже сориентировался и направился в нужную сторону. Из белой мглы выросли неясные фигуры. Охотники!

— С возвращением, о Браан, вождь охотников! — свистнул Куудор. Снег лежал на его плечах и спине. Рядом с ним, дрожа от возбуждения и холода, переминались два стража.

— Приветствую тебя, о Куудор! — прочирикал Браан. — Твое присутствие согревает наши сердца. Трудный поход, но успешный. Твои ученики оказались достойны учителя. Все показали себя отлично и возвратились воинами. Удача сопутствовала нам во всем, кроме одного: мы потеряли верного воина. Храбрый Тинн из клана Ботто ушел к своим предкам.

Куудор опустил глаза и вздохнул. Чего было больше в этом вздохе — радости от возвращения соплеменников или горести от утраты друга? Куудор повернулся к одному из стражей и приказал побыстрее возвращаться домой с радостным известием — старейшие ждут.

— Стражи ждут вас, — сказал Куудор. — Теперь ваша ноша станет нашей. Пошли.

Он шагнул вперед, протянул Браану накидку из шкуры рыкуна и снял с его плеч тяжелый мешок с солью. Браан облегченно вздохнул и набросил накидку на кровоточащие плечи. Вождь свистнул, и колонна двинулась дальше. Впереди их уже ждали, и когда носильщики подошли к следующему посту, еще один страж взял у одного из охотников мешок и занял его место. И снова в путь, до следующего живого маяка. Носильщики, снимая с себя тяжкое бремя, словно рождались заново. Они миновали долину, перешли реку по скользкому оледенелому мосту. Впереди еще был крутой подъем, но теперь их силы и энергия удвоились.

Лес кончился совершенно внезапно. Группа вышла на опушку, впереди начинался крутой подъем. Макартур остановился и оценивающе оглядел склон.

— Что смотришь? — спросила Буккари. — Ведь нам все равно придется подниматься.

— Не знаю, — ответил Макартур, поворачиваясь к ней. — Мы можем забраться наверх и оказаться в тупике.