Странствия Лагардера - Поль Феваль

– Если Флор в Испании, – неожиданно проговорила она, – а вы уверяете, что это так, то я обязательно найду ее! Конечно, вы вправе прогнать меня, для вас я всего лишь цы­ганка, случайно встреченная на дороге… да к тому же сначала вы приняли меня за врага… Но если вы доверитесь мне и раз­решите повсюду следовать за вами, то я обещаю вскорости вер­нуть вам вашу невесту…

И, словно исчерпав все свои силы в этом порыве чувств, она умолкла, нахохлившись в седле. Цыганка, затаив дыхание, ждала ответа. Ее преданность Флор была так трогательна, что Лагардер не смог отказать девушке в ее просьбе.

– Твои слова звучат горячо и искренне, и я принимаю это предложение, – ответил он. – Твоя помощь будет неоцени­ма, не могу же я всегда полагаться только на свою шпагу.

– Ваша шпага! – воскликнула юная цыганка, резко обернувшись. – Один из контрабандистов подобрал то, что от нее осталось, и бежал… Вы не хотите знать, куда он отправился?

Анри саркастически усмехнулся:

– Черт побери, ну разумеется, он понес продавать ее! Ему заплатили, чтобы он убил меня; доказательством моей ги­бели станет обломок шпаги, показанный принцу Гонзага. Жаль… Этот клинок принадлежал регенту Франции! Ну да ничего, скоро у меня будет новый! – И он расхохотался. – Луис-резчик умеет не только вытачивать эфесы[42], – гордо произнес Лагардер, – но и ковать клинки!

На следующий день к Пейролю явился контрабандист, с головы до ног покрытый дорожной пылью.

Когда интендант принца принял его, бандит вынул из-под плаща и положил на стол небольшой блестящий предмет.

– Узнаете? – спросил он.

Перед интендантом лежал обломок шпаги Филиппа Орле­анского! Радость Пейроля была столь велика, что он даже не сумел скрыть ее. Наконец-то жизнь Лагардера сломалась так же, как сия некогда грозная шпага!

– Где вам удалось раздобыть этот эфес? – спросил он контрабандиста.

– Он выпал из его руки, – ответил тот.

– Этот человек мертв?

– Вы приказали мне убить его и в доказательство прине­сти его шпагу… Она перед вами!

– А прочие?

– Прочие спят мертвым сном в ущелье Панкорбо. Из тех пятерых, с кем вы говорили в гостинице «Прекрасная трактир­щица», в живых остался только я. Воды ручья покраснели от крови… Я разделил опасность с моими товарищами, но мне не с кем делить ваше золото.

Пейроль вручил контрабандисту условленную сумму.

– Благодарю вас, – произнес наемник, распихивая деньги по карманам. – Может быть, вы хотите отправить на тот свет еще кого-нибудь?

Интендант промолчал.

Гонзага и его приспешники расположились в соседней ком­нате; Пейроль вошел к ним и бросил на стол обломок шпаги:

– Господа, свершилось! Шевалье Анри де Лагардер дал себя убить! Перед вами эфес шпаги Филиппа Орлеанского, ре­гента Франции!

ЧАСТЬ 2

Башня Пенья

I. ПЕНЬЯ ДЕЛЬ СИД

В глухой арагонской деревне под названием Пенья дель Сид, что находится в нескольких лье от Сарагосы, на убогом ложе металась в беспамятстве Аврора де Невер.

Везти девушку дальше было невозможно, поэтому ее тю­ремщикам пришлось остановиться в этом бедном селении. И вот уже два дня больная Аврора лежит в тесной жалкой ком­натке единственной на всю округу гостиницы.

Длительная лихорадка иссушила ее тело; голова ее безжиз­ненно покоилась среди подушек, лицо носило отпечаток жесто­ких мук, физических и душевных. Впавшие глаза, бледные губы, пылающий румянец на скулах красноречиво свидетельст­вовали о том, что девушка тяжело больна.

Возле ее изголовья неотступно находились два человека: донья Крус и Гонзага.

Они говорили тихо, стараясь не нарушить тревожный сон Авроры, просыпавшейся от малейшего шума. Но если в эти минуты с губ доньи Крус и не смели сорваться слова проклятий, выражающие всю ненависть, скопившуюся в глубине ее сердца, то глаза цыганки так и метали грозные молнии.

– Вы убили ее, – прошептала она, когда больная снова погрузилась в сон. – Вы добивались этого…

– Ее молодость переборет болезнь, – не задумываясь от­ветил Гонзага, – а ваши заботы не дадут ей умереть.

Разгневанная донья Крус вскочила и уперлась руками в бо­ка, как она делала прежде на главной площади Мадрида, когда кто-нибудь из толпы зевак позволял себе дерзость в ее адрес.

– Да, я уверена, что вырву ее из когтей смерти, – громким шепотом заявила девушка. – И из ваших лап, монсеньор, тоже.

– Упрямая безумица!.. – прошипел Филипп Мантуанский, пытаясь взять цыганку за руку, которую та тотчас же отдернула, словно почувствовав прикосновение ядовитой змеи.

– Как же далеко то время, – с горечью произнесла она, – когда я считала вас честным человеком, монсеньор… время, когда мне казалось, что я люблю вас! Тогда – и тут вы пра­вы – я действительно была безумна! Сегодня же жалею, что последовала за вами… и мне стыдно, что я позволила себе стать орудием ваших чудовищных замыслов…

Гонзага пожал плечами:

– Маленькая бунтовщица! Да вы же сами не пожелали воспользоваться представившейся возможностью и разрушили ваше блестящее будущее!

– Я думала, что всегда буду танцевать на Пласа Санта и жить радостно и свободно, словно птица, летящая туда, куда влекут ее крылья, птица, которая подчиняется лишь капризам ветра! Святая Дева! С того дня, как я увидела вас, монсеньор, я перестала улыбаться… С тех пор я только и делаю, что опла­киваю свободу, свою и своих друзей…

– Вам следовало во всем подчиняться мне и идти по пути, начертанному для вас мною. Тогда бы вы стали и знатной, и богатой.

– Знатность и богатство не слишком-то помогли вам, ва­ша светлость! Ваше положение сейчас весьма шатко.

– Уже завтра оно упрочится… Его величество король Ис­пании недолюбливает своего французского кузена и, смею ут­верждать, ненавидит регента. Так что для умелого игрока партия представляется весьма выигрышной…

– И вы собираетесь играть на стороне короля Испании против регента Франции? Впрочем, это меня не удивляет: паршивый пес всегда лижет хозяйскую руку, протягивающую ему кость… но, едва кость съедена, как он тут же кусает хозяина!

– Вы разбираетесь в политике, донья Крус?

– Политика? Как хотите, но я называю это по-другому…

Гонзага нахмурился.

– Советую вам не забывать, – мрачно произнес он, – что Филипп Мантуанский может изменить свои планы, и тогда вы окажетесь очень далеко отсюда!

– Значит, принц снова прибегнет к своему излюбленному способу избавляться от неугодных людей?

– Что вы хотите этим сказать?

– А вы не догадываетесь?

– Вот что, мадемуазель: послушайтесь моего совета и при­кусите свой розовенький язычок!