Странствия Лагардера - Поль Феваль

Но как только вечерний сумрак залил ущелье, красавица побежала в ближайшее селение за факелом. Ей вовсе не хоте­лось, чтобы ночная тьма скрыла от нее подробности схватки.

У входа в расселину собралось около тридцати бандитов, и девушка знала, что это еще не все наемники, а только часть их, хотя и большая. (Читатель, как мы надеемся, помнит, что Пейроль сговорился с пятьюдесятью разбойниками.)

Когда же вдали показались те, кого поджидал этот много­численный отряд, она с удивлением обнаружила, что их всего-навсего четверо. Во главе маленькой кавалькады ехал очень красивый кавалер с открытым и благородным лицом. И тут де­вушка поняла, что речь шла не о честной борьбе, а об убийстве.

Сердце ее тревожно забилось. Она крепко сжимала факел, желая, чтобы его свет помог четверке храбрецов.

…Трупы с тяжелым всплеском падали в ручей, устилали собой дорогу.

– Гляньте-ка, – воскликнул шевалье, – похоже, этих мерзавцев стало гораздо меньше! На коней, разметем остав­шийся сброд!

Но этого не понадобилось: путь, как по мановению волшеб­ной палочки, стал свободен.

Бандиты, лишившись своего предводителя и понимая, что продолжение боя только увеличит их потери, тихо и незаметно отступили в скалы.

– Негодяи так и не вернули мне мою шляпу, – возму­щенно произнес Кокардас, – а в этих краях такое жаркое солнце…

– В Бургосе ты купишь себе другую, – со смехом отве­тил Лагардер.

– Не смейся, малыш! Ни одна шляпа не сравнится с той, что я лишился по милости этих мерзавцев. Она была почти что новая. Я никогда не расставался с ней, и даже в ту страшную ночь, когда убили герцога Неверского, она украшала мою голо­ву. Эта шляпа была моей неотъемлемой частью.

В ущелье, помимо наших героев, осталась только девушка, по-прежнему крепок сжимавшая в руке факел. Теперь она спрыгнула с камня, служившего ей пьедесталом, и встала на обочине дороги.

Сражение длилось не меньше часа, и Лагардер понимал, что надо торопиться: он не любил терять время.

Однако, заметив цыганку, шевалье решил порасспросить ее кое о чем. Пустив лошадь в галоп, он стремительно поскакал по тропе. Проезжая мимо девушки, он наклонился, обхватил ее за талию, легко, словно перышко, поднял над землей и посадил к себе в седло.

Итак, Лагардер мог разговаривать с цыганкой, не теряя ни секунды драгоценного времени.

Глаза девушки вспыхнули от радости. Она одной рукой об­вила шею шевалье и, восхищенно глядя на него, поудобнее уст­роилась в седле.

В другой же руке она продолжала сжимать факел. Ветер, свистящий в ушах всадников, трепал его длинный огненный шлейф, и мечущиеся блики играли на лицах пятерых людей и крупах трех лошадей. Лаго сидел за спиной Паспуаля, Лагар­дер вез с собой в седле юную цыганку.

Один лишь Кокардас ехал без спутников, и поэтому никто не мешал ему оплакивать дорогую его сердцу шляпу.

– Вы храбрец! – прошептала девушка на ухо Анри. – Если хотите, я стану вашей служанкой…

За свою полную приключений и треволнений жизнь ше­валье научился отличать подлинные чувства от мнимых, а лицемеров от людей искренних. И сейчас сердце подсказывало ему, что девушка не была вражеской лазутчицей.

– Вы пришли в это ущелье давно? – спросил он.

– Утром. На рассвете контрабандисты объезжали Сьерру, вербуя себе подручных… Здесь их легко найти, стоит только показать туго набитый кошелек. Местные жители так бедны…

– Особенно женщины, – усмехнулся Лагардер. – Ведь вы тоже были вместе с ними.

Цыганка потупила взор.

– Я никогда не оскверняла рук деньгами убийц, – тихо ответила она. – Я пришла сюда сама. Внутренний голос на­шептывал мне, что я могу оказаться полезной. Увидев, что вас так мало, а ваших врагов так много, я зажгла факел, чтобы вы могли видеть, откуда вам грозит опасность…

– Это правда? – с сомнением в голосе спросил Лагар­дер.

– Клянусь! – воскликнула она, подняв руку. Ее звонкий голос звучал так искренне, что последние сомнения покинули душу шевалье.

– Благодарю вас, дитя мое, – взволнованно произнес он. – Что я могу сделать для вас?

– Вы приехали из Франции? – спросила она.

– Да…

– Из Парижа?

– Да, я еду из Парижа. Но почему вы спрашиваете?

– Не слышали ли вы о молодой цыганке, вроде меня, бе­жавшей из Испании вслед за французским посланником? Она была моей подругой, я любила ее… Мы вместе танцевали бамболео на Пласа Санта в Мадриде… С тех пор как она уехала, мне очень грустно.

– Как ее звали?

– Цыгане звали ее Флор. Но я знаю, что она приняла крещение и получила новое имя – Мария де ла Санта-Крус.

От изумления шевалье едва не упал с коня. Неужели это юное создание может помочь ему в деле спасения Авроры и доньи Крус? Ведь, несмотря на все его усилия, обе девушка по-прежнему оставались узницами Гонзага.

– Донья Крус, или Флор, если вам так больше нравит­ся, – справившись с волнением, сказал он, – проехала здесь чуть меньше трех часов тому назад.

– Не может быть! Я бы обязательно заметила ее. Я с раннего утра не покидала ущелья.

– Она была не одна, с ней в карете ехала и другая девушка.

– Но откуда вы взяли, что здесь появлялась какая-то ка­рета? – удивленно спросила цыганка.

Лагардер решил, что дикарка плохо понимает его или что-то путает.

– Напрягите вашу память, дитя мое, – вновь обратился он к девушке. – Карету должны были сопровождать восемь французских дворян. Один из них как раз и отдал приказ убить меня.

– Кажется, теперь я понимаю, – ответила цыганка, по­размыслив немного. – Они устроили вам ловушку здесь, а са­ми отправились другой дорогой, на Памплону и Сарагосу.

Ее проницательность приятно удивила Лагардера.

– Возможно, ты и права, – признал он. – Это еще од­на хитрость Гонзага и Пейроля. Они дорого мне за нее запла­тят.

– Гонзага! – тотчас же воскликнула цыганка. – Имен­но так звали французского посланника, который увез Флор в Париж… Так, значит, он ваш враг?

– И притом смертельный! – помрачнев, ответил Лагардер.

– А она?

– Донья Крус? Это лучшая подруга мадемуазель де Невер, моей невесты… Сегодня вечером я хотел быть в Бургосе, чтобы вырвать их обеих из лап Гонзага.

Голос шевалье дрожал. Филипп Мантуанский вновь ус­кользнул от него, увезя с собой девушек. Где же они теперь, как ему отыскать их?

«До сих пор, – думал шевалье, – я следовал за ними по пятам, знал каждый их шаг. Настичь их было только вопросом времени. Но теперь мы пересекли границу Франции, и я не знаю намерений подлого похитителя!..»

Терзаемый ужасными предчувствиями, Лагардер опустил голову; он ехал молча, пытаясь заглушить скорбь и сосредото­читься: ему предстояло решить, что делать дальше и как спасти Аврору. Цыганка безмолвно наблюдала за ним.