Подменённый - Алексей Калугин

– Да, майор.

– Есть вопросы?

– На какой срок рассчитан наш рейд?

– Самое большее – три дня. Если по истечении этого срока я не получу от вашего взвода никакого сообщения, то, в соответствии с приказом, начну операцию по прочесыванию леса.

– Когда мы отправляемся?

– Завтра на рассвете… И вот еще что…

Майор щелкнул зажигалкой. Из-под кресала вылетела искра, но пламя не загорелось. Майор чертыхнулся и бросил зажигалку в ящик стола.

– Все. Свободен, сержант, – отрывисто бросил он, даже не взглянув в сторону Андрея.

Глава 4

РЫЖИЙ МОХ

Машину трясло и кидало из стороны в сторону на колдобинах проселочной дороги, которой, похоже, давно уже никто не пользовался. Бойцам, сидевшим в крытом брезентом кузове, приходилось изо всех сил цепляться за скобы и упираться ногами в брус на полу, чтобы не слететь с тянущихся вдоль обоих бортов скамеек.

– Как по морю в шторм, – негромко произнес рядовой Юнни после очередного, особо сильного толчка.

Это был тот самый солдатик небольшого роста, который в день возвращения Андрея в часть занимался в казарме уничтожением фиолетовой плесени под чутким руководством Гроптика.

– Помолчи, – грубо оборвал его Шагадди. – И без того блевать тянет…

Если проводился бы конкурс на самую отвратительную физиономию, то Шагадди занял бы в нем первое место. Лицо у него было широкое, красное, покрытое многочисленными чирьями, под глазами широкими кругами лежали синяки, а толстые потрескавшиеся губы постоянно кривились в гримасе отвращения. Глядя на него, можно было подумать, что Шагадди ненавидит всех и вся. Однако Андрей сам видел, как однажды во время полевых учений Шагадди остановил танк, пытавшийся переехать куст, в котором птицы свили гнездо. Расскажи ему кто другой такое про Шагадди – ни за что бы не поверил.

Рядом с Шагадди сидел Эллик, как всегда чему-то тихо улыбавшийся. Еще дальше – Спулл и Снаттер.

Слева от Андрея, зажав между ног ящик переносной рации, трясся рядовой Драмс.

Четверо остальных солдат были, как и Юнни, из молодых, не прослуживших и года. Андрей знал их только в лицо, а имена часто путал – до сих пор их пути и интересы почти не пересекались.

Лейтенант Манн ехал, естественно, в кабине.

Назначение сержанта Апстрака своим заместителем лейтенант воспринял без особого восторга. Но, поскольку законных оснований опротестовать этот приказ командира у него не было, ему ничего иного не оставалось, как только всем своим видом демонстрировать сержанту Апстраку, что он считает его таким же своим подчиненным, как и всех остальных солдат взвода.

Отношение лейтенанта Манна было Андрею глубоко безразлично. Манн был одним из тех молодых офицеров, которые, окончив училище и налепив на грудь свои первые нашивки, считали, что теперь перед ними расстилается прямая и ровная дорога к командным высотам, а то, насколько быстро он сумеет преодолеть эту дистанцию, зависит исключительно от его собственного трудолюбия и усердия. Объяснять что-либо этим выскочкам представлялось пустой тратой времени. Они начинали воспринимать жизнь как объективную реальность только после того, как несколько раз разбивали себе голову о стену, внезапно вырастающую на пути. Все бы ничего, да вот только выживали после подобных столкновений далеко не все.

– Меня точно сейчас вырвет, – не разжимая зубов, промычал Шагадди.

Глядя на него, можно было поверить, что он не шутит.

– Что за дрянь ты вчера пил? – участливым тоном, но с усмешкой на губах поинтересовался Эллик.

Шагадди недобро глянул в его сторону, но ничего не сказал, только зубы злобно оскалил.

– Не бузите, ребята, – тоном миротворца произнес Андрей. И, глянув на часы, добавил: – Уже час с лишним едем. Скоро будем на месте.

Машина резко дернулась в сторону и завалилась на правый борт.

Не успев ухватиться за поручень, Шагадди слетел на пол.

– Ну, теперь он точно все здесь загадит, – голосом уставшего от несовершенства мира пророка произнес Снаттер.

Но, вопреки его прогнозу, Шагадди проворно встал на карачки и, подскочив к переборке, отделяющей кузов от кабины водителя, что было сил саданул по ней прикладом автомата.

– Водила чертов! Ты что там, совсем охренел!

– Да успокойся ты, Шагадди, – одернул зашедшегося от злости солдата Спулл. – От тебя одного шума больше, чем от стаи рекинов.

Шагадди злобно засопел и еще раз ударил прикладом в переборку. Снова не получив никакого ответа, он ухватился за скобу, развернулся на каблуках и упал на скамью.

– Я с ним еще разберусь, – непонятно к кому обращаясь, пробормотал Шагадди. – Пусть только остановится…

Обещание свое он не забыл и, как только машина остановилась, первым выпрыгнул на землю и кинулся к кабине водителя. Но вместо водителя он наткнулся на уже выбравшегося из кабины лейтенанта Манна.

– В чем дело, рядовой Шагадди? – строгим, хорошо поставленным голосом спросил лейтенант.

– В чем дело? – взмахнул руками Шагадди. – Да нас здесь всех чуть не убили!

– Кто? – непонимающе сдвинул брови лейтенант.

– Кто? – вновь начал ответ с повторения вопроса собеседника Шагадди. – Да вот этот самый придурок!

Он ткнул рукой за спину лейтенанта, в сторону кабины, из которой как раз в этот самый момент выглянула улыбающаяся физиономия рыжеволосого шофера.

– Что лыбишься, гад?! – заорал на шофера Шагадди. – Тебя что, посадили за руль, а научить машину водить забыли?!

Он рванулся было к шоферу, которого уже заочно произвел в свои заклятые враги, чтобы довести дело до личного выяснения отношений и получить, наконец, хоть какое-то удовлетворение после всех тягот дороги, но его остановил окрик командира взвода:

– Рядовой Шагадди!

– Что? – недовольно посмотрел на лейтенанта тот.

– Я задал вам вопрос, – ледяным голосом произнес лейтенант. – И жду ответа по полной форме.

Теперь шофер мог расслабиться – все внимание Шагадди было обращено на лейтенанта Манна. Он щелкнул каблуками, выпятил грудь вперед и дурашливо вскинул левую руку к плечу.

– Разрешите доложить, лейтенант! – заорал он во весь голос. – Из-за придурка, который всю дорогу сидел рядом с вами в кабине и вместо того, чтобы следить за дорогой, должно быть, травил вам похабные анекдоты, я чуть было весь кузов не заблевал вместе с находящимися там оружием, амуницией и моими боевыми товарищами!

Шея лейтенанта Манна, затянутая в узкий воротничок новенькой полевой куртки, побагровела и надулась так, что, казалось, крючок на вороте вот-вот не выдержит и с треском отлетит в сторону. Лейтенант приоткрыл рот, но, впервые столкнувшись с подобным откровенным хамством со стороны рядового бойца, так и не нашелся, что сказать.