Волк с Уолл-стрит - Джордан Белфорт

Но затем пришел Адольф Гитлер со своими мерзкими нацистами. Это очень печальная глава в нашей истории; гордиться нам тут особо нечем. Мы прилагали все усилия, чтобы как-то помочь нашим клиентам-евреям, но должен признать, что так и не сумели оказать им достаточной помощи. Как вы знаете, мистер Белфорт, я — француз. Но думаю, что выражаю мнение любого человека, сидящего в этом зале, когда говорю, что мы бы искренне хотели оказать им максимально возможную помощь, — после этих слов Сорель сделал паузу и торжественно закивал головой.

Все присутствовавшие в зале заседаний, включая и нашего шута горохового, чистокровного еврея Каминского, тоже одобрительно закивали. Я уверен, что все они знали, что мы с Дэнни евреи, и мог только удивляться, зачем Сорель все это говорит. Или он действительно говорил то, что думал? Как бы там ни было, прежде чем он снова заговорил, я уже просчитал все на десять шагов вперед и знал, что будет происходить дальше.

Ларчик открывался просто: прежде чем Гитлер сумел накрыть всю Европу и около шести миллионов евреев оказались в газовых камерах, многие из них смогли перевести свои деньги в Швейцарию. Они разглядели зловещие предзнаменования еще в начале тридцатых, когда нацисты только пришли к власти. Но тайно переправить свои капиталы оказалось куда легче, чем спасти свои собственные жизни. Едва ли не все страны Европы, за исключением разве что Дании, отказали миллионам несчастных евреев в убежище. Большинство этих стран заключили тайные сделки с Гитлером, согласившись пожертвовать своим еврейским населением в обмен на обещание Гитлера не нападать на них. Гитлер, разумеется, тут же забыл об этих сделках, стоило ему упрятать всех евреев в концентрационные лагеря. И по мере того как страна за страной оказывалась во власти нацистов, евреи покидали свои жилища и пускались в бега в поисках спасения. Какая черная ирония заключалась в том, как быстро швейцарцы оприходовали еврейские денежки и как упорно они сопротивлялись тому, чтобы принять и спасти еврейские души!

После разгрома нацистов многие из уцелевших наследников приехали в Швейцарию, чтобы найти тайные банковские счета своих семей. Но они не могли доказать свои права на них. Ведь счета были безымянные, номерные. И если уцелевший отпрыск не знал наверняка, в каком банке его родители хранили свои деньги и с каким именно банкиром они имели дело, у них не было никакой возможности предъявить права на эти деньги. И вплоть до настоящего момента миллиарды долларов остаются недоступны для их законных владельцев.

А затем мои мысли завертелись вокруг еще более мрачной темы. Ведь многие из этих швейцарских ублюдков точно знали, кто есть кто среди этих уцелевших детей, но предпочли не помогать им в розысках. Но что еще хуже — многие из этих еврейских сирот обращались по верному адресу и разговаривали с теми самыми швейцарскими банкирами, которые хранили деньги их родителей, только для того, чтобы не получить помощи и уйти обманутыми. Боже! Какая страшная трагедия! Только самые благородные из швейцарских банкиров поступили по-честному и позволили полноправным наследникам вступить во владение тем, что оставили им родные. А в Цюрихе, который так и кишел фрицами, вообще стоило немалых трудов найти хоть кого-нибудь, кто сочувствует евреям. Пожалуй, во французской Женеве дела обстояли лучше, но лишь самую малость. Такова человеческая природа, и тут ничего не попишешь. И все те еврейские денежки были потеряны навсегда, просто растворились в недрах швейцарской банковской системы, сказочно обогатив эту крошечную страну. Иначе чем объяснялось отсутствие нищих попрошаек на ее улицах?

— …Теперь вы понимаете, — говорил тем временем Сорель, — чем объясняется нынешнее требование, чтобы каждый счет, открытый в Швейцарии, был зарегистрирован на его подлинного владельца. И исключений тут нет.

Я взглянул на Дэнни. Он почти незаметно кивнул мне. Но я уловил его невысказанное послание: «Это чудовищный ночной кошмар».

На обратном пути в отель мы с Дэнни не обменялись ни единым словом. Я глядел в окно автомобиля и не видел ничего, кроме призраков миллионов мертвых евреев, которые до сих пор искали свои деньги. К тому времени тыльная сторона моей ноги разгорелась адским огнем. Господи Иисусе! Если бы только я не страдал этой ужасной хронической болью, я бы, наверное, давно распрощался с наркотой. Боль была острая, как будто ногу буравила игла. Прошло больше двадцати четырех часов с того момента, как я принимал лекарства, и мой ум работал так остро, что я чувствовал, что могу превозмочь любую проблему, какой бы неодолимой она ни казалась.

Но как мне преодолеть швейцарское банковское законодательство? Закон есть закон, и падение Эла Абрахамса только укрепило меня во мнении, что даже проверенный временем способ обойти закон необязательно избавляет от расплаты за его нарушение. Все было предельно ясно: если я решусь открыть счет в «Юньон Банкэр», я буду вынужден дать им свой паспорт и сведения обо мне окажутся в базе данных. И если министерство юстиции США обратится к швейцарским властям по какому-нибудь делу, связанному с биржевым мошенничеством — и это нарушение будет считаться преступлением также и в Швейцарии, — то моя песенка будет спета. Даже если агенты ФБР не сразу разнюхают, какой счет принадлежит мне или с каким банком я имел дело, они уже от меня не отстанут.

Их запрос направится прямиком в швейцарское министерство юстиции, которое затем разошлет запросы во все банки страны с требованием предоставить информацию по всем счетам, принадлежащим лицу, которым интересуется правительство США.

Все будет именно так.

Уж лучше бы я связался со своими собственными подставными в Штатах. На худой конец, получив запрос, они легко наврут с три короба под присягой! Приятного, конечно, мало, но, по крайней мере, у них нет никаких письменных улик.

Стоп-стоп-стоп! А кто сказал, что банку нужно показывать именно мой паспорт? Что мне мешает вызвать в Швейцарию одного из своих подставных и открыть счет на его имя? Каковы шансы, что ФБР вычислит моего американского подставного в швейцарской прачечной? Подставной в прачечной! Двойная степень защиты! Если Штаты пришлют запрос на человека по имени Джордан Белфорт и швейцарское министерство юстиции перешлет в банки свой запрос, то оно не получит в ответ ничего!

Так раз уж я подумал об этом, почему бы мне не использовать одного из моих нынешних подставных? В прошлом я отбирал их, полагаясь не только из их надежность, но и на их способность прокачивать большие суммы нала, не привлекая внимания налоговой инспекции. Такое сочетание качеств встречалось нечасто. Моим главным подставным был Эллиот Лавинь, который на глазах превращался в настоящий ночной кошмар. Он был не просто моим главным подставным — этот человек подсадил меня на кваалюд. Эллиот был президентом «Перри Эллис», одного из крупнейших производителей одежды в Штатах, но этот его высокий пост не мешал ему быть раз в десять отвязнее, чем Дэнни. Да-да, как бы невероятно это ни звучало, но Дэнни выглядел просто пай-мальчиком на фоне Эллиота.