Василиска 3 - Ольга Анатольевна Чумаченко

Хищники выскочили из темноты леса под свет луны. Лиска засмотрелась на скользившие по земле гибкие тени. Не торопились они приближаться к ней, нападать. Обошли, правда!

Красивые хищники! Один прыжок, понимала белянка, и от неё и мокрого места не останется. Мышцы под их гладкими шкурами канатами перекатывались. У-у-у…

И давили они на неё своей звериной аурой, ментально угрожая и запугивая. Наверное, если бы она раньше не сталкивалась с ними, то сейчас бы бежала в страхе. Страх и сейчас был. Но…

— И куда это у нас ребёнок идёт? — вышел на луг ждун, опять руки на груди сложив.

— Заблудился ребёнок! — пробурчала Лиска. И чуть подумав, скинув рюкзак, села на землю. — Здесь отдохну, утром домой уйду!

— А здесь хищников много… — промурлыкал хищник, добавив в голос рычащих ноток.

Наигранно вздохнула Лиска и отвернулась. Дан прислал картинку, что не так далеко находится ручей.

— Вода здесь близко, это хорошо… — поднялась Лиска, но уставшие ноги подвели, пошатнулась она, и села. Эх! Сил никаких не осталось. Ноги словно камень. Уставшие мышцы огнём горели. Массаж бы. И надо бы помедитировать. Но… для этого ей надо было бы хотя бы капюшон снять. Почувствовать прохладу ночи. И свет луны на своей коже. И вообще, она помагичить собиралась. А тут… «Пф!» Она на них хотела. Подошёл самец к ней ближе, уже не стесняясь, осматривая и обнюхивая. Но пока ещё воздух вокруг неё.

Потянула Лиска за завязки, стягивая капюшон, снимая с головы обруч, в который был встроен прибор ночного видения. Сразу стало легче. Вздохнула она, шепнув себе под нос, что есть хочет, и кровь, тёплая, сейчас была бы кстати. При этом, неосознанно прощупывая жилу на шее своего лежавшего ящера. А что? Поесть она поела в городе. И с собой кое-что взяла. Но тары для воды у неё не нашлось.

Двуногий оборотень, ухмыляясь, обошёл дерзкого ребёнка, слыша её бормотание. Но даже соплеменники не поняли, странной реакции, последовавшей, как только ребёнок поднял голову и глянул на крутившегося рядом самца. И ведь ничего не сделал, ни резкого движения, ни слова. А оборотень угрожающе зарычал и перекинулся в звериную форму. Зарычали и другие…

— Мама… — не сдержалась белянка, всхлипнув. И, наверное, она бы стала действовать, но из темноты раздалось другое рычание. Знакомое! — Сладкий… — крикнула она в темноту.

Глава 29

Сладкий, сладкий. Молодой оборотень, что находился при Глебе так и не представился ей. И некоторое время обходил стороной. Но сладостями она его подкупила. Затискала. За ушками зачесала.

В своей звериной форме он уступал окружившим её матёрым самцам, но своего сородича они не стали трогать, пропустили, кинувшегося к ней, облизавшего мягким языком её заплаканное лицо. Покрутившегося вокруг и лёгшего прямо на её ноги. Лиске ничего не оставалось, как обнять своего сладкого за шею.

Шустрый он, быстрый, поэтому и опередил основную стаю. Хотя, они вот уже сутки как тут крутятся, рассредоточившись по округе. Так и знали, что она появится.

Через несколько минут из темноты леса послышались тяжёлые шаги не скрывающихся хищников. Сначала притормозили они на границе сумрака, порычали, и начали высовываться, показывая, что драться не хотят. Оскал спрятан, головы прижаты к земле.

Глеба не было. Осмотрела Лиска вышедших, потом догадалась, что он задержался в темноте, чтобы перекинуться. Показался он, неуверенно стоя на ногах. Так оно. После оборота некоторое время им трудно стоять на ногах. И поэтому, уязвимы. Сердце сжалось у неё за него. Крепче прижала к себе Сладкого, стёрла об его шерсть свои слёзы, потеревшись лицом.

Подняла она на него взгляд, и сама отвела заплаканные глаза, понимая, как выглядит. Глаза красные, кожа в свете луны прозрачно-белая, губы обветренные, разбитые, ещё и синяк на пол-лица. Щека, скула, губа… от удара водника пострадали. А так хотелось кинуться в его объятия. Почувствовать его тепло, силу, чтобы забрал, защитил. Вот когда она и вспомнила свою бывшую купольную внешность, нежную, женственную. Подумала, что Глебу бы понравилась. Наверное. Но не сейчас. Страшное умертвие, которым только оборотней пугать. Всхлипнула она.

— Ужик… — осторожно подошёл чёрный оборотень, самое интересное в штанах. Сел рядом, притянув девчонку к своей груди. — Испугалась?

— Чуть-чуть, — всхлипнула белянка, дождавшись своего, и уткнулась в волосатую грудь. — Мной, оказывается, оборотней хорошо пугать. — А про себя подумала, что если бы чужаки кинулись, ей пришлось бы их устранить. Всех! И Глеб бы расстроился.

Лиска чувствовала, как от её самца идет уверенная сила альфы, которой он подавлял волю чужаков, посягнувших на его. «Твоя!» — шепнула она, чувствуя, как от этих слов по телу растекается сладкая истома, а Глеб отвлекшись от посторонних, зарылся носом в её волосы.

Сколько у неё было вопросов. Хотелось поговорить, рассказать, как устроилась, спросить, как они. Но её сознание, решив, что хозяйка в безопасности, просто уплыло в нирвану. «Два-три часа!» Разрешила Лиска себе отдохнуть. Как раз луна войдёт в самую силу. Достигнет своего пика. «Хоть бы не проспать…».

Да разве тут дадут поспать? Лиске показалось, что она только глаза закрыла, но уже отдохнула. Чуть-чуть! И всё так же в горячих объятиях Глеба. Ещё он слегка придерживал её одной рукой за мягкое место. И так хорошо и расслабленно находилась его лапища на женской прелести.

Жарко было и от мужского тела, жар шёл и от горящего и потрескивающего костра, что, как она поняла, находился прямо перед ней, и под ней живая грелка. Глеб полулежал, облокотившись на сложенные ветки, а под его колени подобрался Сладкий в своём хищном обличие. Ёрзал он под ней, видимо, виляя хвостом. Мало того, ещё и её голые ступни в захват взял, играл с ней, облизывал, покусывал, обнимая лапами, ну и грел. Хулиган! Глеб время от времени осаживал заигравшегося паршивца. Лапку свою тяжёлую опускал тому на голову. Хватало ненадолго.

Запах жареного мяса достиг проснувшихся рецепторов, желудок издал тоскливую ноту. Есть хотелось, но пить больше. Язык у неё к нёбу присох. Прежде чем Глеб почувствовал её пробуждение и спросил насчёт еды. Дан прислал картинку со стороны, где она сидела у костра в окружение двух десятков оборотней, находившихся кто в человеческой форме, а кто в звериной ипостаси. И не там, где уснула, а у того ручья, что показывал раньше.

Мужчины они везде мужчины! Хоть двуногие, хоть