Король Воронов - Нора Сакавич

Разглядеть Лисов среди толпы было бы сложно в любом случае, но сейчас, в свете разноцветных вспышек прожекторов и в мельтешении карнавальных костюмов, это оказалось просто невозможно. Вон то красное пятно могло быть капюшоном Рене, одевшейся Красной Шапочкой, а та серебряная полоска, сверкавшая, как пайетки, – формой астронавта, которую выбрал Ники, однако утверждать наверняка Нил бы не взялся. Оставалось лишь надеяться, что все они веселятся там, на площадке, и им ничего не угрожает. Роль наблюдателя Нила вполне устраивала; он просто смотрел и представлял. В одиночестве, да, но с этим ничего не поделаешь.

Глава десятая

В понедельник после математики Нил отправился искать Рене. За последние два месяца он невольно запомнил учебное расписание всех товарищей по команде. Ему не нравилось, что эта информация занимает место у него в голове, но он слишком много времени проводил с Лисами и потому всегда знал, кто где находится. Как и у него, у Рене было две пары подряд, затем «окно» и потом еще одна пара. Фокус заключался в том, чтобы поймать ее прежде, чем она уйдет из аудитории неизвестно куда. К счастью, ее и Нила разделял всего один корпус. Именно из-за такого близкого расположения ей поручили отвести Нила с математики на историю в день стартового матча «Лисов».

Нил проворно сбежал по ступенькам крыльца, лавируя между теми, кто никуда не спешил, и аккуратно избегая столкновений с такими же торопыгами, как он сам. Огибая угол здания, он ухватился за торговый автомат, чтобы легче войти в поворот, и метрах в шести перед собой разглядел радужные кончики волос Рене. Поглубже затолкав сомнения и смутное беспокойство, Нил двинулся за ней.

Когда он ее нагнал, Рене повернула голову, и он не мог не заметить, как удивленно приподнялись ее брови.

– Привет, Нил. Вот уж не ожидала.

– Ты сейчас занята? – осведомился он. – Есть минутка поговорить?

Рене засмеялась.

– Пора мне прекращать спорить с Эндрю, когда дело касается тебя. – Нил озадаченно нахмурил брови, и она пояснила: – Он утверждал, что ты захочешь поговорить со мной, но я была уверена, что ты пока не готов. Отвечая на твой вопрос: нет, не занята. Может, пройдемся?

До следующей пары у Нила оставалось целых два часа, поэтому на прогулку он согласился. Между кампусом, Окружной дорогой и центром города располагался парк, который все называли просто Зеленым. Если у него и было официальное название, то в университетских брошюрах оно Нилу не встречалось. Он решил, что Рене хочет поваляться на травке под солнышком, как другие студенты, однако вскоре обнаружил, что она просто срезала дорогу и, обходя загорающих, направляется в сторону магазинов.

– Эндрю сказал, о чем я хочу с тобой поговорить? – спросил он примерно на полпути из парка.

– В подробности не вдавался, – пожала плечами Рене.

– Я тебя уже об этом спрашивал, но ты не ответила. Может, теперь откроешь тайну, за что Эндрю тебя так любит?

– В прошлом году он приглашал кое-кого из нас в «Райские сумерки». По одному, – начала Рене. – Зачем он повез туда Мэтта, ты уже знаешь. Дэн он пригласил, чтобы проверить, заслуживает ли она быть капитаном. Ну, а меня – потому что, как и в случае с тобой, не купился на фасад. – Она жестом указала на свое лицо и коснулась кончиками пальцев крестика на груди. – Он хотел услышать правду, и я ее рассказала. Оказалось, что у нас много общего. – Они остановились у пешеходного перехода, и Рене посмотрела в лицо Нилу. – Единственное, чем мы отличаемся, – это удача и вера.

– И психоз, – прибавил Нил.

Рене улыбнулась.

– Не совсем так. Я – плохой человек, который изо всех сил старается быть хорошим, но я бы даже не пыталась стать хорошей, если бы не внешние обстоятельства.

Она произнесла это совершенно спокойно, устремив перед собой безмятежный взгляд.

– Я росла вместе с мамой и чередой ее любовников, поголовно имевших привычку к рукоприкладству. Может, это даже закономерно, что я и сама пошла по кривой дорожке. Я начала работать на одну из детройтских банд – стояла на шухере, была девочкой на побегушках. За пару лет дослужилась до более серьезных заданий. Делала все, что мне приказывали, и плевала на то, что ломаю людям жизнь. На мое счастье, я оказалась не такой умной, какой себя считала. В пятнадцать лет меня взяли копы. Адвокату удалось выторговать смягчение приговора в обмен на свидетельские показания. Мое признание навредило многим, в том числе маме. В суде мой адвокат ссылался на неблагоприятные условия в семье, убеждал присяжных, что у меня перед глазами не было положительных примеров. Из-за этого маму и ее тогдашнего дружка отправили в тюрьму – обвинений набрался целый букет. Там обоих насмерть забили разъяренные члены банды, которых упекли за решетку из-за меня.

– Мне очень жаль, – сказал Нил, хотя на самом деле слегка позавидовал Рене. И она, и Ваймак лишились родителей в результате тюремного насилия, а вот расправиться с бостонским Мясником никто не смел. Если бы только его сокамерникам хватило пороху, для Нила разом бы решился миллион проблем.

– А мне нет, – сказала Рене, выдернув его из задумчивости, и пошла через дорогу. Нил, не сразу стряхнув с себя оцепенение, последовал за ней лишь через несколько секунд. Когда они вновь поравнялись, она улыбнулась. – Знаю, я тоже должна сожалеть, но пока не получается. Да, это из-за меня они погибли, но, если честно, я ненавидела и маму, и ее любовника. Кроме того, если бы не мамина смерть, меня бы здесь не было.

Учитывая, что моя мать умерла, а биологический отец скрывается от закона, у судей не было другого выбора, как после года колонии отдать меня под опеку, – продолжала Рене. – Я доставала приемных родителей всеми возможными способами; за два года сбегала восемь раз. Стефани Уокер узнала обо мне от одной из приемных матерей на встрече выпускников. Она подала ходатайство, обила кучу порогов, пока не получила опеку, и, как только формальности были улажены, увезла меня в Северную Дакоту. Она дала мне новое имя, новую веру и шанс на новую жизнь.

Рене не преувеличила, сказав, что у нее с Эндрю много общего. Обоих благодаря матерям с детства окружало насилие, оба побывали в колонии для несовершеннолетних и в системе опеки. Их судьбы кардинально разошлись только после того, как и тот и другая обрели настоящую семью. Рене позволила Стефани воспитать ее нормальным человеком и раскаивалась в прошлой жестокости, а Эндрю убил родную мать, как только представилась возможность. Нил наконец-то понял, почему Рене совершенно не боится Миньярда.

– Тогда почему у вас с Эндрю не срастается? – спросил Нил.

– Извини, не поняла. В каком смысле «не срастается»?

– Почему ты не предложишь ему