Чужак - Саймон Кларк

— Да, на улице дождь.

— Как там шершни?

— Зараженные? Все еще ждут вас снаружи. Думаю, раньше, чем через день-два они не уйдут.

— Скажите, Феникс, вы знаете, что случилось с другими вашими гостями? С теми, кого приглашали сюда до нас?

— Они ушли. Конечно, мы — команда бункера — не знаем, куда именно. Надеемся и молимся, чтобы они нашли надежное пристанище. Что это за звук?

— Звук? — Микаэла невинно заморгала.

— Да, что-то похожее на выстрелы.

— Ах, это. — Она улыбнулась. — Всего лишь попкорн.

— Попкорн. Как громко. — Феникс замолчал, наверное, прислушивался.

— Должно быть, сковородка слишком близко от микрофона.

— Может быть, — согласился он. — Смотрите, не обгорите, ребята.

— Не беспокойтесь, — рассмеялась Микаэла. — А почему бы вам ни придти сюда?

— Хотелось бы, но правила не разрешают.

— Правила для того и существуют, чтобы их нарушать.

— Соблазнительная мысль. А теперь извините, мне надо идти. Небольшой инцидент в одном из вспомогательных отделов.

— Инцидент? Какой инцидент?

Но ответа не последовало. Несколько секунд мы еще стояли, глядя на стены и ожидая, что голос Феникса вот-вот вернется.

— Кажется, ему не до нас, — сказал я. — Давай посмотрим телевизор.

— Что ты делаешь. Микаэла?

— Ничего.

— Рисуешь?

— Угу.

— Рисуешь меня?

— Больше нечего.

— Я польщен.

— Не надо.

— Боишься щекотки?

— А что?

— А то, что я собираюсь тебя пощекотать.

Мы сидели в гостиной. Я ел попкорн и смотрел телевизор, а Микаэла устраивалась в большом, мягком кресле с карандашом и листком бумаги.

Я встал, втянул голову в плечи, развел по-обезьяньи руки и, шаркая по полу, направился к ней.

— Где моя красавица? Сейчас схвачу мою красавицу. Схвачу и защекочу до смерти.

— Попробуй и получишь оплеуху. — Она рассмеялась и бросила в меня подушку.

— Мунго не больно, — прорычал я. — Мунго защекочет красотку.

— Эй, подожди, дай мне нарисовать Мунго. Подожди, пока я закончу.

— Мунго подождет. — Я замер в позе чудовища со скрюченными пальцами.

— Так хорошо.

— Красотка любит Мунго?

— Мунго очень симпатичный. — Она улыбнулась, продолжая рисовать. — У Мунго большие круглые ноздри и большая бородавка на носу. У него выпученные глаза, мохнатые ресницы и большие страшные желтые зубы.

— Мунго хочет посмотреть.

— Мунго может подождать.

— Мунго не хочет ждать. — Я заворчал, как горилла. Господи, это дурацкое кривляние сводило меня с ума. Я горел желанием поговорить о Фениксе, поделиться своими подозрениями, но к тому времени уже убедил себя, что нас окружают не только скрытые, разбросанные по всему бункеру микрофоны, но и спрятанные камеры, установленные, по всей вероятности, на стенах и. конечно, с объективами не крупнее булавочной я защекочу тебя до смерти.

— Хорошо, иди сюда. Садись рядом. — Микаэла похлопала по широкому подлокотнику кресла и, когда я сел, протянула листок. — По-моему, губы получилось просто отлично, согласен? — Она ткнула карандашом в нечто, отдаленно напоминающее лицо с растянутым в улыбке ртом.

Контуры губ складывались из слов: с попкорном ловко придумано. Карандаш переместился на подбородок — он ведь нас не слышал?

— Ну, что ты думаешь? — Микаэла многозначительно посмотрела на меня.

— Поздравляю, как тебе это удалось? Подбородок точь-в-точь мой, но где же брови?

— Еще не закончила.

— Дай-ка мне. — Я забрал у нее карандаш и написал: осторожнее, он, может быть, смотрит. — Вот так. Леонардо умер бы от зависти.

Мы посидели еще немного. Все это время меня не оставляло ощущение, что за мной наблюдают. Микаэла продолжала рисовать, но было заметно, что и ей тоже не по себе. Я изо всех сил старался сосредоточиться на экране телевизора, но взгляд то и дело уходил в сторону, пробегал по стенам в поиске замаскированных телекамер.

— Послушайте, ребята, хорошие новости. — Феникс заговорил так внезапно, что Микаэла вздрогнула. — Руководство дало разрешение показать вам кое-что.

Мы переглянулись. С чего это он так разволновался?

— Грег, Микаэла, перейдите, пожалуйста, в гостиную.

— Мы в гостиной, Феникс, — сказал я, понимая, что он знает это не хуже нас. Сидит, небось, в своем логове и наблюдает.

Микаэла отложила карандаш и бумагу.

— Что вы нам покажете?

— Надеюсь, ребята, вас это обрадует не меньше, чем меня. Мы разработали проект под условным названием «Подай Руку Помощи», и вот теперь нам, наконец, позволили приступить к осуществлению того, что и является нашей главной обязанностью.

— Что же это за проект?

— Как следует из названия программы, мы протянем руку помощи тем, кто спасся, начнем обеспечивать отдельные группы продовольствием, лекарствами и оружием.

— Вы действительно намерены помочь нам? — изумленно спросила Микаэла.

— Да.

— Это не так-то легко, Феникс, — сказал я. — Вы же видели, что представляют собой города: вы не знаете, как мало осталось тех, кто сумел спастись.

— Но они есть. — Бархатный голос дрогнул. — Есть, Грег, и их больше, чем вы можете себе представить. Кроме того, наш бункер далеко не единственный. Таких объектов сотни по всей стране. Многие из них значительно крупнее и вмещают в себя до сотни человек.

— Вроде Ноева ковчега.

— Сотни ковчегов, Грег. И в каждом запасы продовольствия, семян, топлива. В этих комплексах собраны самые разные специалисты: агрономы, инженеры, ученые. Их задача — помочь восстановить страну. — Голос Феникса зазвенел, воспаряя к вершинам энтузиазма. — Нам предстоит начать все заново. И вы, Микаэла, Грег, можете стать частью этого начала.

— Но какова наша роль? — Осторожно, шепнул мой внутренний голос. Здесь что-то затевается. Кое-кто начинает строить какие-то планы.

— Нам нужны люди, — заливался Феникс. — Мы хотим, чтобы те, кто выжил, приходили в бункеры.

— Зачем?

— Мы обеспечим вас всем необходимым: продуктами, одеждой, — всем. Вы, Микаэла и Грег, вы, начнете с того, что приведете свою группу. Пусть ваши товарищи отдохнут, наберутся сил, а потом мы поможем взяться за организацию нового общества. Безопасного общества. Вы также могли бы…

— Подождите, Феникс. — Микаэла поднялась с кресла. — Вам ведь известно, что шершни бродят повсюду. Соотношение сил тысяча к одному не в нашу пользу. Мы уже пытались обосноваться на одном месте, но вынуждены были уйти.

— Мы вам поможем. — Феникс остановился. Пламенная речь, похоже, отняла у него немало сил. Из динамиков доносилось прерывистое, надсадное дыхание. — Мы бросим на них воинские части. У нас есть бронемашины, боевые вертолеты. Они обладают огромной огневой мощью, уж можете мне поверить, и мы используем ее, чтобы очистить нашу страну, сделать ее безопасной для нашего народа.

Я покачал головой.

— Вы намерены очистить города от шершней. Но что потом? Возводить неприятупыне стены вокруг Чикаго или Атланты?

— Понимаю, вы многое пережили, многое видели и настроены несколько скептически, но в Америке уже есть территории, в основном свободные от инфицированных или, как вы их называете, шершней.

— Надеюсь, вы извините меня за этот скептицизм, — сказал я. — Вообще-то мне, как и всем, хочется, чтобы такая работа началась как можно быстрее, но задача очень трудная.

— Да, — подержала меня Микаэла. — Там же все разрушено. Считайте, вам повезло, если удастся найти хотя бы один целый, не разрушенный или не сгоревший дом.

— Мы построим новые дома. Отремонтируем те, которые не слишком сильно пострадали.

— Вы хотите, чтобы мы вам поверили?

— Да, — сердито добавила Микаэла. — Где вы все были, когда страну рвали на части, когда людей убивали тысячами? Прятались в бункерах, смотрели по телевизору «Друзей» или разогревали гамбургеры в микроволновках.

— Микаэла. — Голос Феникса прямо-таки сочился искренностью. — Микаэла, нас застигли врасплох. Потребовались месяцы, чтобы перегруппироваться и перестроиться. Наши вооруженные силы понесли тяжелые потери. Да и не могли мы бомбить свои же города, верно?

— Ладно. — Она кивнула, но так и осталась стоять. — Расскажите, что вы собираетесь делать, как станете помогать таким, как мы.

— Рассказывать нет необходимости. Я все покажу. Пожалуйста, смотрите на экран.

37

Скрывавшийся где-то в глубине бункера Феникс нажал нужную кнопку, и картинка на большом настенном телеэкране сменилась. Только что я смотрел какую-то комедию, названия которой даже не знал, и вот уже законсервированный смех пропал, а перед нами возникла пустыня с пыльной дорогой и сотнями низкорослых, чахлых деревьев. С безоблачного неба светило низкое, утреннее солнце.