Любовь на мушке - Владимир Григорьевич Колычев

хотела, ничего бы не смогла сказать. Она потрясенно смотрела на Макара, глаза нараспашку, в лице ни кровинки.

— Где ключи?

Макар поднял Зорина, похлопал руками по его карманам, нашел ключи от машины и бросил их Ворошилову.

— Давай его в управление!

Зорина он передал ему, а Котлярову повел к своей машине. И пока шли, она икала, не в состоянии справиться с волнением.

— Крепкий он у тебя орешек, — сказал Капитонов, открывая дверь. — Сильный. Но гнилой. Ворошилов его еще до управления расколет.

— Я не хотела, — выдавила из себя Рита и тут же икнула.

— Не скажу, что чистосердечное признание тебе поможет. Но пару лет, возможно, скостит.

— Чего пару лет?

— Тюрьмы.

— А что я сделала?

— Зорин сделал… Он всегда так за шею хватает?

— Я же говорила, он больной на голову. Вы же видите!

— Больной. Поэтому и Семибратову задушил.

Рита всхлипнула, оплакивая надежду на чудо, и закрыла глаза.

— Ну чего молчишь? Зорин задушил?

— Он.

— Зачем?

— Поцеловать хотел.

— Семибратову?

— А она не захотела… А он все равно поцеловал…

— Он был с вами на вашей вечеринке?

— Когда Татьяна напилась?

— А она напилась?

— В стельку… Я ее несильно толкнула.

— Ты толкнула?

— Не хотела. Но толкнула… А чего она?… Не понравилось ей, что у меня порядок… И по деньгам, сказала, проверит…

— Что по деньгам?

— Ну, трату добровольных пожертвований. Столько средств я тратила на корма, на лекарства… Как будто я что-то в карман себе положила!..

— Она тебя в краже обвинила?

— Не то чтобы обвинила, но намекнула… Но так и я убивать ее не собиралась. Но толкнула.

— Она упала, ударилась. Дальше что?

— А что дальше?… Смотрю, лежит как не живая. Я вышла, прихожу, нет никого…

— Куда вышла?

— Ну, вышла, — замялась Котлярова.

— Могилу для Семибратовой копать, — усмехнулся Макар.

Помнится, он обходил территорию приюта, видел вскопанную землю, как будто собаку в том месте похоронили. Теперь он знал, для кого там начинали рыть могилу.

— Э-э… Пьяная была, ничего не соображала… А когда сообразила, поздно уже было. Ну, в смысле Татьяна ушла. На своих двоих… Да и не яма там была, так, на штык лопаты… Одумалась быстро…

— А Семибратова ушла. И ты пошла за ней.

— Ну, пошла.

— Откуда ты знала, что Семибратова отправилась через улицу Вересова?

— Обычно она через Свердловскую ходит.

— И ты на Свердловскую. К Зорину?

— К Зорину?… Чтобы он меня задушил?… Я же говорю, он больной на всю голову. А в последнее время еще и выпивать начал. И приставать.

— К тебе приставал?

— Пытался.

— Как ты встретила Зорина?

— На Свердловской?… Я шла, он ехал, увидел меня, остановился. Я еще подумала, что Татьяну подвезти можно…

— Подвезли?

— Ну, смотрю, она по дороге идет. Подъехали, забрали… А Татьяна ругать Мишу СТ8ЛЗ.

— За что?

— Сказала, что нельзя пьяным за рулем… Потребовала, чтобы я за руль села.

— Ты села?

— Я не села. Но Миша из машины вышел… И целоваться полез…

— И задушил?

— Задушил.

— Дальше что?

— А дальше я вспомнила про поворот на железной дороге.

— И вы бросили труп под поезд?

— Да…

— И Зорин тебе ни разу после этого не позвонил?

— А он знал номер моего телефона?…

— А что ты ему обещала?

— Что я обещала? — вздохнула Котлярова. — Номер телефона обещала дать. И не только номер… Пережила один кошмар, чтобы попасть в другой… Даже хорошо, что так получилось.

— Что хорошо получилось? — усмехнулся Капитонов.

— Ну, что все закончилось… Как подумаю, что с Мишей придется целоваться, брр…

— А обещала ему зачем?

— Чтобы он никому ничего…

— А мне кажется, он должен был тебе поцелуй пообещать, если он сам, без тебя, Семибратову задушил… Или это ты ему сказала? — спросил Макар.

— Что сказала? — в ожидании чего-то страшного уставилась на Капитонова Рита.

— Ты сказала ему Татьяну задушить.

— Да не говорила я! — чуть не заплакала девушка.

Макар скривил губы, глянув на нее. Он ничуть не сомневался в том, что Зорин расколется. Тогда он все и узнает. Действительно, зачем Котлярова отправилась за Семибратовой? Не для того же, чтобы отвезти ее домой?

* * *

Убийство — статья суровая: долгие годы заключения, страдания, лишения, Зорин все это прекрасно понимал. И испытывал озноб, как если бы попал на лагерный мороз. Марина даже горячий чай для него попросила.

— Ну да, хотел я Ритку! Очень хотел! — трясясь, говорил Зорин. — Все ради нее готов был сделать!

— Сделал, — совсем невесело усмехнулся Макар.

— Она сказала, я сделал.

— Что она сказала?

— Поцеловать Татьяну сказала… Целуй, говорит. Крепко целуй. А сама смотрит, ждет!..

— Чего ждет?

— Смерти она ее хотела!

— Котлярова говорила, что хотела ее смерти?

— Нет… Но сказала, что Татьяна с цепи сорвалась. На цепь, сказала, ее посадить нужно… Злая она была.

— Татьяна?

— Да нет, Ритка!.. Мне самому страшно стало.

— После того, как задушил Татьяну, или после?

— Да не хотел я ее душить!

— Не хотел, — кивнула Славина. — Но задушил.

— Рука у меня сильная. И пьяный был… Ну, виноват!

— Рука сильная… — вспомнив синяк на шее у Котляровой, сказал Макар. — А шея у Татьяны не посинела. Не успела… Ты Татьяну сразу под поезд бросил.

— Сразу? — Зорин скривил лицо, как будто собирался заплакать.

— Под поезд.

— Рита сказала…

— Что Рита сказала?

— Что поезд скоро будет.

— Как она узнала?

— Мы проезжали через переезд, красный свет зажегся.

— Семибратова была еще жива?

— Да… Рита сказала остановиться. И сказала, чтобы я поцеловал Татьяну. На прощание, сказала, поцеловать. Но крепко, как будто ее целую, Риту. А Татьяна сопротивляться стала, я ее из машины вытащил, поцеловал. А тут поезд…

— А парень ты сильный, — усмехнулся Макар.

— Даже интересно стало.

— Стало интересно под поезд бросить?! — возмутилась Славина.

Зорин спохватился:

— Я так сказал?

— Да ты маньяк, парень! — скривился Макар.

— Да я ради Ритки все!.. А она то с одним, то с другим. То с вами!

— С кем с вами?

— Ну, с вами, товарищ майор… Видел, как вы Ритку домой подвозили.

— Видел?

— И этот ваш, молодой, к ней заходил. И вы заходили.

— Я не заходил.

— Не знаю, я дальше поехал.

— Да нет, парень, ты уже приехал.

На этом разговор и закончился. Зорина забрал следователь, а Макар остался наедине со Славиной, в его кабинете.

— Мне, конечно, все равно, но ты заходил к Котляровой или нет?

— Нет… О тебе думал.

— Обо мне? — порозовела Марина.

— Может быть, я всегда о тебе думаю? — Макар улыбался, но говорил совершенно серьезно.

— Может быть?

— Так что, если вдруг с кем-то поссоришься, можешь обращаться ко мне.

— Убьешь ради меня?

— Все