Всадник ищет Амонну - Ульяна Туманова

***

Юджиния не просто прислала мне платье! Рано утром в пекарню ворвался модный мастер и поставил на уши весь дом. Моих возражений он не принимал, как и сопротивления.

— Ладно, — буркнула я, усаживаясь на раскладной стул, который мастер принес собой. Я прекрасно понимала его напор, он боялся разочаровать Юджинию, и эта цель прекрасно оправдывала средства.

Он долго что — то сооружал у меня на голове. Будучи совершенно безучастной, я заметила в его руках маленькие золотые кольца, которые он вплетал в пряди волос.

Модный мастер вздёрнул меня со стульчика и покрутил вокруг своей оси. Потом он выудил из коробки платье, каких я еще не видала, и коробочку с украшениями.

— Я не могу это надеть! — кажется, вид платья заставил меня забыть, как дышать.

— А я не могу ослушаться заказчика! — буркнул мастер, растерянно глядя сначала на платье, потом на меня и снова на платье.

***

Я потерла затекшую шею и поморщилась. От каждой неровности на дороге я звенела, как кошелек с монетами. И все из — за золотых цепочек, что держались на тех самых колечках и украшали прическу. Про свой остальной вид я и думать не хотела.

То, что экипаж неумолимо приближался к особняку Джениса Блека, я поняла по доносящимся звукам музыки, которую в любой другой день сочла бы красивой.

Вышла из экипажа и негнущимися ногами встала на каменную дорожку, которая вела прямо к массивным ступеням роскошного особняка. Гости были повсюду — между высоких колонн террасы, на садовых дорожках, у фонтанов. И все были чистокровными демонами.

Я видела это по тому, как высокомерно держались демоницы и как небрежно вели себя их спутники. Среди смеха и звенящих бокалов в воздухе витало что — то еще. Нехорошее предчувствие захлестнуло с головой.

Заметила я и тех, кому такая атмосфера была по душе. Юджиния Кловер в компании бывших послушниц ждала моего появления. Именно ждала, потому что в ее взгляде читались азарт и победа. Веста шагнула ко мне навстречу, но монна ее остановила.

— Прекрасно! — рукой в тонкой перчатке она взяла прядь моих волос, в которые были вплетены золотые нити, точно такие же, как и на моем платье. — Ровно как я себе и представляла… — с придыханием добавила она.

— Если вы не против, перед приёмом я бы хотела поговорить с Дженисом.

— Я против, — Юджиния оскалилась улыбкой, притворно поправляя мой вызывающий наряд. — Ты моя подопечная. Кроткая и невинная, — надавила она, — пусть это совсем не так. И сегодня будешь следовать за мной по пятам, будто я твоя мама утка. Поняла?

Я не смогла ответить, к монне начали подходить гости и обмениваться приветствиями. Все бросали на меня косые взгляды, но я уже и так сообразила, что мой внешний вид слишком сильно отличается от того, как одеты остальные.

Среди нарядов и шляпок нежных оттенков, которые наверняка были последним созданием столичной моды, мой наряд бросался в глаза. На светлом фоне гостей я выделялась черным, красным и золотым.

Я была уверена, что монна хотела заложить в такое сочетание символизм, не говоря уже о том, что ни один демон не удосужился сменить откровенный взгляд на вежливый. Юджиния элементарно набивала мне цену, и когда она порхнула навстречу очередному гостю приема, таща меня за собой, сердце ухнуло.

— Евгеника! — снова расплылась в приветствиях монна.

Короткие бордовые волосы шелком стекали до плеч, а черные глаза с ненавистью изучали меня, рассматривая. Уголок ярко красных губ дернулся в ухмылке, и вдова наклонилась к Юджинии:

— Ходят слухи, что Совет просто вне себя от бешенства.

Я из всех сил старалась не слушать! Не хочу второй раз оказаться в эпицентре разговора этих двоих.

Гости, и мы вместе с ними, прошли вглубь особняка. Здесь звучала живая музыка, а слуги вовсю сновали с полными подносами. Еда, закуски, выпивка. В груди образовался вакуум, но совсем не от голода.

— Правда? — живо интересуясь, спросила монна. — Я и не заметила. Что произошло?

— Кристиан задумал переворот, — Евгеника смотрела прямо на меня и говорила достаточно громко, чтобы все, кто находился рядом, слышали, — он сам мне сказал.

— Как ужасно! — ахнула монна и принялась обмахивать довольное лицо веером.

Пока очевидцы в ужасе перешёптывались, я взглядом искала выход. Мне нужна минута в тишине, наедине со своими мыслями и желательно доступом к свежему воздуху. И еще мне нужно поговорить с демоном. Для этого у меня есть медальон передачи, но он остался дома. Черт! Я ведь даже не знаю, как им пользоваться, а сейчас это было бы очень кстати.

— Как только он появится в Наймарре, его арестуют, — Евгеника схватила с подноса бокал и моментально его опустошила. Она была раздражена, пьяна и тоже в черном платье. Только траурном.

— И что же, никто не знает, где он? — возбужденно продолжила монна.

— Знает та, кто с ним спит, — Евгеника ответила так, что ее услышали все.

Юджиния тут же задвинула меня себе за спину и отвела, точнее, оттащила вдову в сторону. По незнанию можно было предположить, что монна защищает подопечную, но нет. Она защищала себя и свою идею выдать меня за советника. И такая реакция монны была ошибкой, потому что сейчас на нас смотрели все без исключения.

Пока Юджиния горячо, но сдержано общалась с Евгеникой, я небольшими шагами двигалась в сторону дверей, откуда выходила обслуга с подносами и бутылками. Затеряться в толпе благодаря стараниям монны было не легко — черный шлейф и золотые цепочки, рассыпанные по плечам, привлекали внимание. Прозрачное, будто черная занавеска, платье раздражало кожу. Низкий вырез и оголенные руки так и хотелось спрятать. Сохраняя спокойный вид, я почти добралась до цели, но музыка вдруг изменилась, и окружающие начали соединяться в пары.

Танцевать я уж точно не хотела, поэтому, убедившись в том, что на меня не смотрят лишние глаза, юркнула в темный проход и закрыла за собой дверь. Прислонившись к холодной стене, я набрала в легкие побольше воздуха.

— Я думал, что найти тебя займет больше времени, — от стены неподалеку отделился демон и медленно подошел ко мне. — Оказалось, мой огонь идеально тебя чувствует.

Глава 20

От рваного дыхания грудь высоко и отрывисто вздымалась. Ладони похолодели и, кажется, намокли. Демон с прищуром смотрел на меня из — под темных и нахмуренных бровей. На смуглом лице красовалась поблекшая полоса — тот самый шрам, который он нанес себе моей